М а р г а р и т а. Тетя, вы думаете…
К о н с т а н ц и я. Молись богу, детка, твой час настал. Твой звездный час настал.
М а р г а р и т а. Вы думаете, тетя…
К о н с т а н ц и я. Загадывайте желание, дети. Сегодня ночью будут падать звезды!
Сцена блистательно преобразилась. Старинные мебель, зеркала, картины распакованы и стоят в живописном беспорядке. Ощущение аукциона и временного, на скорую руку, уюта. Две женщины в вечерних платьях, сиреневом и вишневом, сидят рядышком на авансцене, тихо и напряженно шепчась. Это Н а д е ж д а и М а р г а р и т а. Сейчас они более, чем когда-либо, похожи друг на друга, только у одной по-прежнему тихое, погасшее лицо, у другой радостно-возбужденное, юное.
М а р г а р и т а. И тогда я сказала ему: уходите, я не стану плакать. А если и стану, вы не увидите моих слез. А если и увидите, они не принесут вам боль. А если и принесут, вы скоро утешитесь. Уходите. И он ушел…
Н а д е ж д а. Не надо! Не надо! Не вспоминай!.. Будет гроза. Слыхала? Это гром. Ты слышала гром?
М а р г а р и т а. Тебе показалось, Надя. Небо ясное. Сегодня ночью будет много звезд.
Пауза.
Н а д е ж д а. Этот дурак ее тоже: «Загадывай, — говорит, — желание, Надин, сегодня ночью будут падать звезды!» (Тихонько смеется.)
М а р г а р и т а. Всю жизнь у меня было только одно желание!
Н а д е ж д а. Я тебя понимаю, Рита. Господи, услышь мои молитвы… Как тихо. Отчего это так тихо? Даже не слышно машин. (Пауза.) Опять гремит. Неужели ты не слышишь, Рита? Как бы его не застигла гроза.
М а р г а р и т а. Ерунда. Он приедет на своей машине. Или возьмет такси… У меня озноб. Скажи, не видно, что я дрожу?
Н а д е ж д а. Нет, дать валерьянки?
Пауза.
М а р г а р и т а. Много ночей снился мне один сон. Я держала его в своих объятиях, и слезы мешались с радостью, и я кричала ему: это ты! Ты! Я нашла тебя! Это ты! И я боялась проснуться, и просыпалась, и руки мои сжимали пустоту…
Н а д е ж д а. Перестань… перестань… Зачем вспоминать?..
Пауза.
М а р г а р и т а. Где носится Коля? Я неделями не вижу Колю. Нервный, впечатлительный мальчик. Его нужно было подготовить к встрече с отцом.
Н а д е ж д а. Тетя Констанция говорит, у мальчика способности к литературе. Однако твердая специальность вернее.
М а р г а р и т а. Ерунда. Для сына Писателя любая специальность — верная. Только бы все сбылось! Тогда не будет никаких проблем. Ни для нас, ни для Коли.
Н а д е ж д а. Ты в самом деле мечтаешь о рае?
М а р г а р и т а. Я его выстрадала.
Н а д е ж д а. Дай бог.
М а р г а р и т а. Зачем он позвонил мне, Надя?
Н а д е ж д а. Да кто ж его знает, Рита? Я не знаю.
М а р г а р и т а. Но ведь ты что-нибудь об этом думаешь?
Н а д е ж д а. Чего заранее думать? Приедет — узнаем.
Пауза.
М а р г а р и т а. Я видела этот дом. Говорят, там шикарные квартиры. Огромные комнаты, окна, которые выходят в сад. Но нам совсем ни к чему жить в городе. У него наверняка есть дача.
Н а д е ж д а. Ты полагаешь, Рита, переехать к нему?
М а р г а р и т а (с нервным смешком). Нет, мы будем жить с ним в новой двухкомнатной квартире. Вместе с тобой.
Н а д е ж д а. Не смейся, Рита. К этой мысли надо привыкнуть. (Пауза.) Значит, Он тебе все же намекнул?
М а р г а р и т а. Вот именно, намекнул.
Н а д е ж д а. Тогда другое дело. Раз намекнул, у него есть намерения.
М а р г а р и т а. У него есть намерения. Мы будем жить в его квартире, а летом ты переедешь к нам на загородную дачу.
Н а д е ж д а. Ох, Рита, я буду чувствовать себя так неловко… Если бы согласилась тетя Констанция…
М а р г а р и т а. При чем тут тетя Констанция? Она останется одна.
Н а д е ж д а. Останется одна?
М а р г а р и т а. Конечно, останется одна. Представляю, уголок Дурова в квартире знаменитого Писателя! (Смеется.)
Н а д е ж д а. Не смейся так много, Рита, это к слезам.
М а р г а р и т а. Нет, ты представь: квартиру знаменитого Писателя превратить в домашний зоопарк! (Хохочет.) Он — известный человек! У него общество! И вдруг — коты и говорящие попугаи! Ха-ха-ха…
Н а д е ж д а. Тетя странный человек… (Маргарита смеется.) Я вовсе не хочу ее защищать… (Смех.) Не смейся, Рита, прошу тебя! (Маргарита умолкает.) Я говорю, тетя странный человек, но через две недели ей исполнится восемьдесят три года.
М а р г а р и т а. Что? Возраст? Не смеши меня. Ты посмотри, как она порхает по лестнице, и сравни с собой. Да она еще переживет нас обеих.
Н а д е ж д а. Это верно. Тетя удивительно подвижна.
М а р г а р и т а. Живуча как кошка. Недаром она возится с ними всю жизнь!
Н а д е ж д а. Не говори так, Рита. Ты же знаешь, тетя потеряла всех.
М а р г а р и т а. О, я бы с удовольствием обменялась с ней биографией. Подумать только — первый поэт России целовал ей ручку!
Н а д е ж д а. Тетя много чего пережила потом.
М а р г а р и т а. Ты ведь тоже много чего пережила, верно?
Н а д е ж д а. Я?.. Да. В детстве я пережила войну… и неудачный роман. Тоже никому не дай бог.
М а р г а р и т а. Вот видишь! Одна я, как дура, проспала свою жизнь! (Вскрикивает.) Когда я умерла? Когда я успела умереть, скажи мне, Надя, когда?
Н а д е ж д а. Ты тоже намучилась, Рита, не кричи. Каждому свое.
М а р г а р и т а. Вот я и хочу получить теперь свое!.. Меня знобит, Надя. Посмотри, как дрожат пальцы.
Н а д е ж д а. Вот, выпей. Принести воды?
М а р г а р и т а. Все таблетки я глотаю так. (Глотает.)
Н а д е ж д а. Как ты ловко! А вот я должна обязательно ее разжевать. Попадаются горькие, а что делать?
М а р г а р и т а. Ерунда. Таблетки надо глотать.
Сверху раздается голос К о н с т а н ц и и: «Посмотрите, посмотрите, что я нашла!» Она спускается по лестнице с большим запыленным портретом. Это старая фотография Писателя в раме и под стеклом. Красивый молодой мужчина с копной густых курчавых волос. На Констанции длинное вечернее платье неопределенных времен. Вся ее театральная фигура в бархатном, местами повытершемся, платье представляет живой анахронизм, не лишенный, однако, определенного шарма.
К о н с т а н ц и я. Посмотри-ка, детка, что я нашла! Ты должна меня за это поцеловать! Ты должна меня за это поцеловать, детка!
М а р г а р и т а. Не кричите так, тетя Констанция, мы не глухие.
К о н с т а н ц и я. Что? Я не слышу, говори громче! Я же глухая, говори громче! Громче! Посмотрите, что я нашла! Это Он! Я нашла его портрет! Целуй меня, детка, я нашла его портрет! (Ставит портрет на стол, протирает его от пыли.) Сейчас он заблестит у меня, как новый. Пятнадцать лет он пролежал у меня на чердаке, ах, Марго, ты хотела его выбросить, помнишь? А я не дала! О, я знала, знала, все в мире идет по кругу. Да, да, все возвращается на круги своя. Хороши бы мы были, если бы не сохранили его портрет. Что бы Он подумал о нас, детка, а? (Кончив вытирать портрет.) Каков! Красавчик, правда? Я помню, каким Он был красавчиком. А теперь, золотце, выбери ему место.
Отходит, довольная, и стоит в стороне, посмеиваясь и потирая руки. Маргарита и Надежда, не отрываясь, смотрят на портрет.
М а р г а р и т а (переглянувшись с Надеждой). Это удача.
К о н с т а н ц и я (подхватывает). Еще какая, девочка, еще какая! Ты подумай, Он войдет и сразу увидит — его портрет! О, счастье, подумает Он! Значит, все эти годы его помнили, ждали, любили! Да-да, пятнадцать лет священное пламя любви согревало этот дом и эту великодушную, возвышенную женщину, простившую ему все и живущую одной любовью…
М а р г а р и т а (с нервным смехом). Вы полагаете, тетя, что пятнадцать лет можно жить одной любовью?
К о н с т а н ц и я. Детка, я знаю примеры гораздо более длительных привязанностей! Пенелопа и Одиссей… Петрарка и Лаура… Пер Гюнт и Сольвейг…
М а р г а р и т а (смеется). О тетя! Вы всех свалили в одну кучу! Ваши примеры о великой любви… Эти ископаемые чудовища… Эти динозавры… давно не существующие на свете… Ха-ха-ха… Принеси мне воды, Надя. Не понимаю, отчего у меня дрожат руки!
Надежда выходит.
К о н с т а н ц и я (вкрадчиво). И пересохло в горле?
М а р г а р и т а. И пересохло в горле.
К о н с т а н ц и я. И бросает в жар?
М а р г а р и т а. И бросает в жар!
К о н с т а н ц и я. И тяжело дышать?
М а р г а р и т а. Да.
К о н с т а н ц и я (хихикает). Это от любви! Это от любви!
М а р г а р и т а (смеется). От любви! Ну и скажете же вы, тетя, от любви!.. Может быть! Может быть!.. (Резко.) Что это вы так вырядились?
К о н с т а н ц и я. Ты имеешь в виду это платье? Ты ведь его имеешь в виду? О Марго! Если бы я могла рассказать тебе свою жизнь!
М а р г а р и т а. Это долго. Я спросила вас о наряде.
К о н с т а н ц и я. Но как же я могу отделить одно от другого, детка? В моей жизни… в моей длинной-предлинной жизни, которая началась две тысячи лет тому назад… до новой эры… Начало которой мне давно не дано видеть в густой пелене тумана, покрывшей поля и зеленые плащи деревьев…
М а р г а р и т а. Переходите к платью.
К о н с т а н ц и я. Есть одно воспоминание… из многих — драгоценнейшее… Это воспоминание о Нем… О моем Божестве…
М а р г а р и т а. Не продолжайте, тетя, я знаю. В этом платье вы были с ним в вашу последнюю встречу, так? (Констанция кивает). И все последующие две тысячи лет вы, конечно, любили ваше божество. Я угадала?
К о н с т а н ц и я (весело). Всю жизнь! Ты угадала, девочка, всю жизнь!
М а р г а р и т а. Он вас бросил, а вы его все любили, любили, да?