Н а д я (появляется в окне). Чего вы хотите, Ваня?
В а н я. Умоляю, стакан мандрагоры. Сию минуту. Буду обязан.
Н а д я. Ах, Ваня! Что вы с собой делаете?
В а н я. Сейчас объясню. Дайте стакан.
Н а д я. Вы же знаете. В погребе.
В а н я. Я не могу без разрешения.
Н а д я. Я вам разрешаю.
В а н я. Не дойти.
Н а д я. Ах, Ваня, Ваня…
Н а д я появляется на крыльце, проходит мимо Вани и спускается в погреб.
В а н я (бормочет). Нечто такое чувствую…
Н а д я (выносит из погреба большую жестяную кружку с вином, подает ее Ване). Пожалуйста.
В а н я. Я ваш. (Пьет.) Боже мой, ужасное пойло! Что это вы настаиваете?
Н а д я. Вишни.
В а н я. В прошлый раз было что-то получше.
Н а д я. В прошлый раз были сливы.
В а н я. То-то я улавливаю… Что-то не то. Отпускает. Благодарю вас.
Надя направляется в дом.
Постойте… Куда вы?
Н а д я. У меня есть дела, Ваня.
В а н я. Скажите, что я вчера эдакое сделал? Я сделал что-то весомое. Но что? Фантасмагория! Загадка. Вчера в сарае, у своего соломенного ложа, я видел кентавра, но необычного! Зад у него был коровий, даже с выменем.
Н а д я. Еще немного попейте — и не то увидите.
В а н я. И это был не первый случай. Всякий раз приходит что-то новое. В позапрошлый раз…
Н а д я. Как это скучно и противно. Если бы вы знали!
В а н я (берет ее за руку). Постойте! Что такое? Как вы зло смотрите на меня. Погодите… Я что-то припоминаю. Я вас обидел? Да? Вчера? Вы были в саду. Вы рвали вишни. Я сказал, вы обиделись…
Н а д я. Я не обиделась.
В а н я. Простите. Я, очевидно, даже оскорбил… Я могу. В таком состоянии… Ну, вы знаете.
Н а д я. Знаю.
В а н я. Ужасные проделки разума. Он у меня встал на дыбы. Самое страшное, что всякий раз я вам хочу сказать что-то нежное, представляете, Наденька…
Н а д я (тихо). Что?
На правом крыльце появляется К о н с т а н т и н И в а н о в и ч П е р н а т ы й.
В а н я. Одолжите мне три рубля. До завтра.
К о с т я. Доброе утро!
Н а д я. Доброе. Уже день, Константин Иванович.
К о с т я. Преступление. Проспать такое чудесное утро. А почему нет взрывов? Неужели я не слышал?
Н а д я. Сегодня воскресенье.
К о с т я. Ах, так! (Весело.) Все смешалось. Не считаю дней.
В а н я. Часов не считают счастливые, а дней — глупые.
К о с т я. Я полагаю, Иван, ты дней тоже не считаешь. Не потому, что не хочешь, а потому, что не можешь.
В а н я. Как закручено, заверчено…
К о с т я. Значит, воскресенье? То-то я сплю и чувствую: чего-то не хватает. Не будит меня ничего. А Инна и Жанна?
Н а д я. Они на речке.
К о с т я. А вы, значит, Наденька, дома по поводу воскресенья?
В а н я. По этому поводу.
К о с т я. А ты, Иван, как всегда… Без повода. Я тебе расскажу притчу, очень поучительную.
В а н я. Дурак ты, батенька. Притча всегда поучительна, потому что она притча.
К о с т я. Ваня, ты поаккуратнее выражайся. Обижаться я, конечно, не собираюсь…
В а н я. Наденька, что вы ответите на мою просьбу?
Н а д я. Сейчас.
В а н я. Нет, я беру ее обратно. Константин Иванович, одолжитесь в трех рублях, до завтра.
К о с т я (смеется). А почему до завтра?
В а н я. Завтра я, очевидно, получу гонорар.
К о с т я. Очевидно?
В а н я. Да, это очевидно.
К о с т я. Я бы на твоем месте отодвинул сроки.
В а н я. Ни в коем разе.
Костя идет в дом.
В а н я. Неужели даст?
Н а д я. Зачем вы просите у него?
В а н я. Потому что он скуп.
Н а д я. Неправда.
В а н я. Я пошутил.
Надя уходит в дом.
К о с т я (дает деньги Ване). Прошу.
В а н я. Благодарю. Только до завтра. (Идет к калитке.)
К о с т я. Ваня, послушай притчу.
В а н я. Только быстренько.
К о с т я. Жил в семье братец Иванушка. И мучила его неуемная жажда. Куда ни пойдет, где ни присядет, все бы ему пить да пить. Его предупреждали, просили, угрожали… Вот однажды наклонился он над…
В а н я. Я дальше знаю.
К о с т я. Не пей, Ваня, козленочком станешь!
Ваня уходит. Появляется Н а д я, она выносит противни и ведро с вишнями, подходит к погребу.
К о с т я. Что это вы делаете, Наденька?
Н а д я. Вы же видите. Раскладываю вишни для сушки.
К о с т я. Какая прелесть. И они высохнут?
Н а д я. Конечно, высохнут.
К о с т я. Я эти противни с вишнями помню с детства. Мама их ставила сушить на погребе.
Н а д я. Сейчас на погребе сушить нельзя: ива разрослась, и там всегда тень.
К о с т я. Ах, да! Тогда ивы не было. А может быть, была, но маленькая… Значит, вы дома, Наденька, по поводу воскресенья?
Н а д я. Да.
К о с т я. А знаете, какие вишни самые вкусные? Чуть привяленные, надклюнутые воробьями. Прелесть, что за вкус. Иногда ночью он снится мне.
Пауза.
Странно, мне часто снится омерзительное, приторное до гадости, мороженое. Почему это?
Н а д я. Не знаю.
К о с т я. Какие у вас красивые руки, тонкие. Сколько дней мы здесь? Недели две?
Н а д я. Десять дней.
К о с т я. Десять? А мы с вами толком и не поговорили. Я мало о вас знаю, вы обо мне — ничего.
Н а д я. Что вы! Я знаю о вас все.
К о с т я. Неужели все? Ужас!
Н а д я. Не все, конечно. Но Анна Федотовна рассказывала о вас, читает ваши письма.
К о с т я. Письма? Хм… А там нет ничего такого?
Н а д я. Очень прекрасные письма. Я так себе живо представляю и Ленинград, и вашу квартиру, и вашего кота.
К о с т я. Вы знаете о нашем коте? Лев — замечательный кот. Это моя гордость.
Н а д я. Я знаю.
К о с т я. Сейчас я просто страдаю. Я беспокоюсь о нем. Хотя обычно он у соседей осваивается быстро и даже ест за столом. Поверите, садится на стул! Гений. Не смейтесь, Наденька! А где вы жили прежде? Почему я не помню вас?
Н а д я. Мне было тогда лет семь-восемь. А жили мы за школой возле «ветки». Вы могли помнить мою маму.
К о с т я. Смутно припоминаю.
Н а д я. А я вас хорошо помню. Я даже влюблена была в вас немножко. Вы тогда в клуб ходили в сером плаще и в черном берете.
К о с т я. В берете? Вы что-то путаете.
Н а д я. Именно в берете. Вы ходили тогда с младшей Загоруйко.
К о с т я. Я ходил в берете в кино?
Н а д я. Да.
К о с т я. И сколько вам тогда было лет?
Н а д я. Семь.
К о с т я. Ужас. (Задумался.) Значит, ваша фабрика не работает по поводу воскресенья?
Надя натягивает марлю над вишнями.
Давайте я вам помогу. Прежде между нашим домом и фабрикой был всего один дом и пустырь. На пустыре валялись обломки фаянсовых фигурок — брак. Руки, ноги, головы… Мы копались в этих кучах. Сверху смотришь — кирпич, а перевернешь — форма пустая: балерина, всадник, собака и черт знает чего там только не было. Вытащишь из обломков женскую головку, руку балерины, морду коня, прижмешь к груди — сокровище… Мое! Эта фабрика была нашей. А теперь там работаете вы. Да, Наденька? И вы раскрашиваете фигурки этими тонкими руками. Да?
Н а д я. Да.
К о с т я. Этими красивыми руками. Наденька!..
Н а д я. Что?
К о с т я (отходит к сараю). Пожалуйста… Идите сюда.
Н а д я. Зачем?
К о с т я. Идите сюда. Там солнце. Подойдите сюда.
Н а д я. Зачем? (Подходит к нему.)
К о с т я. Надя… (обнимает ее.) Пожалуйста…
Н а д я. Что вы?
К о с т я. Я прошу вас… умоляю… Только один поцелуй. Один. Больше ничего.
Н а д я. Что вы?
К о с т я. Мне больше ничего не нужно. Один поцелуй. Я не знаю, что со мной. (Целует ее.) Не понимаю, что со мной. Да постойте вы спокойно! Не бойтесь. Мне больше ничего не нужно. Один поцелуй… Поцелуйте меня!
Во двор входит В а н я с двумя бутылками вина.
Н а д я. Что же это? Что вы делаете?
К о с т я (замечает Ваню). Простите, я перегрелся.
Надя убегает в дом.
Проклятое солнце.
Пауза.
В а н я. Что-то я хотел тебе сказать…
К о с т я (грубо). В чем дело? Магазин закрыт?
В а н я. Что я хотел сказать?
К о с т я. Короче, я надеюсь, ты управишься со своим языком, надеюсь…
В а н я. Твоя жена идет.
К о с т я. Ну и что?!! Что?!
В а н я. Ничего. (Поднимается на крыльцо. Заходит в дом.)
Во двор входит И н н а.
Пауза.
К о с т я (почти кричит). В чем дело?! (Инна поражена.) Я спрашиваю, в чем дело? Почему ты вернулась?
И н н а. Это я должна была бы спросить, в чем дело, но я не хочу говорить на эту тему. Жанна забыла панаму, и я вернулась. Черт знает что!
К о с т я. Я тебя спрашиваю, в чем дело? На какую тему ты не хочешь говорить? Что за игры? Что за прятки?
И н н а. Зачем ты кричишь? В доме люди.
К о с т я (потише). Плевать.
И н н а. Я понимаю причины всего этого — этой нервотрепки. Я знала, что так будет. Я предвидела.
К о с т я. Предвидела?
И н н а. Да.
К о с т я (сбит с толку). Когда ты это предвидела? Что?
И н н а. Еще до приезда сюда.
Немая сцена.
Я предвидела это каждый год и старалась уберечь тебя от этого.
К о с т я. Да?
И н н а. Ты примитивно судишь обо мне, Костя. Мы женаты двадцать лет. Этого достаточно, чтобы узнать мужчину.
К о с т я. Ну и что же ты узнала? Интересно. Что ты могла узнать прежде? Если ты видишь своими глазами, то это предмет для разговора, но домыслы… Я не потерплю никаких домыслов.
И н н а. Котик, вся наша жизнь — это домыслы. Разве мы с тобой хоть раз говорили откровенно? Не хватает ни сил, ни времени.
К о с т я. Сил, действительно, не хватает. Так к чему эти игры? К чему прятки? Ты в чем-нибудь можешь меня обвинить?