На крыльце появляется Ж а н н а.
Ж а н н а. Знаешь, на речке столько слюды… На горке, возле карьера. Все блестит! Прелесть!
Н а д я открывает калитку, проходит в дом.
Ж а н н а. А этот Воланд все-таки странный.
К о с т я. Что ты сказала?
Ж а н н а. Я нечеловечески люблю шашлыки.
В а н я. Хорошо!
Ж а н н а. Ой, Ваня! А нас пригласили на шашлыки. Так неожиданно… Все неожиданное хорошо кончается. Правда? Пойдемте с нами.
В а н я. Сейчас… Вот только встану.
К о с т я. Жанна, иди! Ты их еще догонишь.
Ж а н н а. А что ты злишься?
К о с т я. Я не злюсь.
Ж а н н а. Странно. (Уходит.)
Пауза.
В а н я. Константин, дай мне рубль.
К о с т я. Нет.
В а н я. В последний раз. Завтра я берусь за ум. Все.
Пауза.
Дай. Я уйду.
Костя дает ему рубль. Ваня встает, подходит к Надиному окну.
Надежда Павловна! (Надя появляется в окне.) У вас есть будильник? Разбудите меня в шесть, в полшестого. Я умоюсь холодной водой и пойду далеко, за «ветку». Не забудете?
Ваня уходит, исчезает Надя. Костя медленно закрывает дверь дома, кладет ключ на притолоку и уходит.
Четыре часа дня. В а н я сидит на крыльце, рисует, К о с т я позирует ему, он сидит на траве, опершись на скамейку. Ж а н н а стоит на улице у калитки. Слышны взрывы.
К о с т я. Я все-таки кое-что понимаю в живописи… Я многое видел, и на данном этапе вкус мой утончен.
П е р н а т а я (выходит из дома). Жанна! Немедленно иди к дом! Костя, почему ты ей это разрешаешь?
Ж а н н а (заходит во двор). Сюда ничего не долетает.
К о с т я. Не возражай. Бабушка сказала — иди немедленно.
Пернатая уходит, Жанна идет за ней.
Ж а н н а. Они там чистят грибы, а мне скучно.
К о с т я. А твои стихи и вообще твое творчество в области литературы — это бред. На трезвую голову, конечно.
В а н я. Сиди спокойно.
К о с т я. Нынче все пишут. Не стихи — так пьесы. Куда ни плюнь! Я бы запретил это категорически. Издал бы такой указ: пусть платят не тому, кто пишет, а те, кто пишет. Хочешь писать — плати. Но уж если так невтерпеж и если ты хочешь зарабатывать на этом деньги, я могу посоветовать одно: влазь в рамки, Ваня, в каноны. Будь понятен. Быть понятным — это талант. А иначе озлобишься… И в живописи то же. Ван Гог не злился.
В а н я. Да?
К о с т я. Да. (Лениво.) Тебе бы надо в Париж съездить.
В а н я. Зачем?
К о с т я. Художник должен раз в жизни увидеть Париж. И Восток, конечно.
В а н я. Можешь двигаться.
К о с т я (подходит к нему). Позволь… (Разглядывает рисунок.) Мне не нравится.
В а н я. Почему?
К о с т я. Дилетантизм. За это ничего не заплатят. А всякое воплощение идеи нуждается в вознаграждении.
В а н я. Возьми. За те четыре рубля, что я должен.
Прикрепляет рисунок к притолоке. Слышен звон колокола.
К о с т я. Отбой.
Ж а н н а (выбегает во двор). Папа! Пойдем посмотрим, долетают до калитки камни или нет. Ну, хоть один камешек.
К о с т я. Пошли.
Они обнялись, идут к калитке.
К о с т я. Смотри, вот здесь под крышей было гнездо ласточки, когда мне было десять лет и я был глуп.
В а н я (идет за ними). Когда ты был глуп?
Ж а н н а. В десять лет.
К о с т я. Мне захотелось посмотреть, как оно устроено. Я взял щетку и разбил его. Птенцы упали на землю, голые, несчастные, а мать кружилась над ними.
В а н я. Романс.
К о с т я. Бабушка выпорола меня за глупость и излишнее любопытство.
Ж а н н а. А мне очень интересно, что происходит там внизу, в карьере, когда взрывы. Там же рельсы, вагонетки, люди. Куда все девается?
К о с т я. Глупышка. Там все рассчитано.
Ж а н н а. Я мечтаю туда спуститься хоть раз.
К о с т я. Это вполне возможно, я договорюсь.
Ж а н н а. Договорись, папа.
К о с т я. Это будет тебе полезно. Ты потом опишешь это в школьном сочинении.
П е р н а т а я (выходит из дома). Ты все-таки лентяйка, Жанна.
Ж а н н а. Я не люблю бессмысленной работы. Мы не едим грибы дома.
П е р н а т а я. Костик, неужели в Ленинграде не едят грибы?
К о с т я (смеется). Конечно, едят.
П е р н а т а я (уходит в дом). Грибы очень полезны.
Одновременно с улицы во двор входит Н а д я, а из дома во двор — И н н а.
И н н а. Жанна, собирайся, пойдем на речку. Быстренько!
Жанна убегает в дом.
К о с т я. Здравствуйте, Надежда Павловна.
И н н а. Здравствуйте! Вы на обед?
Н а д я. Нет, я уже с работы.
И н н а. Ах да, конечно. Вы так рано встаете, я бы не сумела, честное слово. Все-таки у сельских жителей какая-то особая физиология.
К о с т я. Что ты городишь?
В а н я. Вы хотели сказать — «философия»?
И н н а. Я сказала то, что хотела сказать.
В а н я. Надя, нельзя ли послушать у вас приемник? Я не могу без информации.
Н а д я. Конечно, пожалуйста.
Они уходят в дом.
К о с т я. Что ты говоришь, ты соображаешь?
И н н а (пристально смотрит на него). Соображаю. (В окно.) Анна Федотовна, вы сейчас будете делать рассол?
П е р н а т а я (из окна). Да. А вы идите на речку, идите. Только не забудьте панаму. (Исчезает.)
И н н а (тихо). Это переходит всякие границы. Что с тобой происходит?
К о с т я. Со мной?
И н н а. А с кем же?
К о с т я (дрожит от злости). Возмутительно.
И н н а. Ты все время раздражен, ты ищешь повода для ссоры. Что случилось?
К о с т я. Что случилось? Старуха возится с каким-то рассолом, будет готовить обед… Она бегает с утра до ночи. Ни ты, ни Жанна ни в чем не желаете ей помочь. Неужели трудно помочь ей хоть немного?
И н н а. Хорошо. (В окно.) Анна Федотовна! Я остаюсь. Я буду делать рассол.
К о с т я. Почему ты зовешь ее Анной Федотовной? Сколько это будет продолжаться?
И н н а. А как мне ее называть?
К о с т я. По твоей милости она боится обращаться к тебе на «ты».
И н н а. Взаимное уважение…
К о с т я. Я вам двадцать лет долдоню… талдычу… Ты должна называть «мама — вы», она тебя — «Инна — ты»! Все!!
Ж а н н а (выходит из дома). Мама, почему ты не идешь?
И н н а. Мне нужно остаться дома.
Ж а н н а. Я одна не пойду. Мне скучно.
К о с т я. Не ной!
П е р н а т а я (выходит из дома). Инна, зачем вам оставаться?
И н н а. Я буду вам помогать.
П е р н а т а я, Ж а н н а (вместе). В чем помогать?
К о с т я. Пропадите вы пропадом! Что вы кричите?
П е р н а т а я. Костя…
Костя уходит на улицу.
Пауза.
Ж а н н а. Я пойду с папой. (Уходит.)
П е р н а т а я. Что же это такое? Как понимать?
И н н а. Обычное дело. Обыкновеннейшее.
П е р н а т а я. Что с ним?
И н н а. Ничего. Пришла охота поиздеваться надо мной.
П е р н а т а я. Что вы говорите, Инна?
И н н а. А вы не замечали за ним такой слабости?
П е р н а т а я. Костя — добрый мальчик. Он и мухи не обидит.
И н н а. Он садист.
П е р н а т а я. Не смейте, Инна! Что он вам сделал плохого?
И н н а. Будто бы вы не знаете? Рассказать? Рассказать, как он мучит меня? Какие у него бывают приступы тоски, ностальгии или черт знает чего… Как он слоняется по дому мрачный, злобный, а мы все четверо ходим на цыпочках. Мне не хочется иногда просыпаться утром. Понимаете? Ах, как мне это надоело! Как я его ненавижу!
П е р н а т а я. Что же это такое? Вы — жена! У вас дети!
И н н а. Я не могу этого больше выносить. Он придавил меня, уничтожил. В конце концов, у меня одна жизнь. Я не хочу быть рабой. Я это порву. Все!
П е р н а т а я. Если что-то случилось с ним, виноваты вы.
И н н а. Я?
П е р н а т а я. Если мужчине плохо, виновата женщина. И я вам этого не прощу, Инна… (Плачет.)
И н н а. Да… Вы всегда ненавидели меня. Я это чувствовала.
П е р н а т а я. Костя — нежный мальчик. Он умеет любить. Ему нужна любовь.
И н н а. А мне?
П е р н а т а я. Вы не умеете любить, Инна.
Инна хохочет, с ней истерика.
И н н а. Как? Как вы сказали? Что вы сказали?
П е р н а т а я. Тише! Тише. (Приносит ей воды.) Выпейте воды. Выпейте. Не нужно. (Целует ее.) Я не так сказала. Вы мне как дочь. У меня внуки. Не нужно. Послушайте меня!
И н н а. Я хочу покоя! Покоя!..
П е р н а т а я. Послушайте меня, Инночка. С его отцом, Ваней, тоже было трудно. Он тоже часто молчал, все думал о чем-то. А я его рассмешу, расскажу что-то, поцелую, приготовлю что-то вкусненькое, а то и улыбнусь кому-то, чтобы он побеспокоился… Вот так тридцать лет. Он шагом, а я вприпрыжку. Мужчины!.. Что с них возьмешь?!
И н н а. Сколько нервов, сил уходит на работе. Хочется, чтобы дома все было тихо, мирно…
П е р н а т а я. Вот и постарайся. Кто же, кроме тебя? А может быть, у него кто-то есть, Инна?
И н н а. Как?..
П е р н а т а я. Ну, мужчины в этом возрасте, знаешь… Как дети, «бунтуют». Это нужно переждать.
И н н а (твердо). У него нет никого. Глупости.
П е р н а т а я. Ну и ладно.
Пауза.
Если бы вы знали, Инночка, как было прежде хорошо в этом доме… На этом дворе, в этом саду. Неужели ничего больше не будет? Я что-то устала. Пойду прилягу на часок. А потом будем делать рассол. (Идет к дому, замечает над дверью рисунок Вани, снимает его.) Как славно нарисовано! Славно. (Уходит в дом.)
Инна сидит одна. На дворе тишина, но нет в ней покоя. Из дома выходят Н а д я и В а н я. Он возбужден до крайности, Надя смеется.