З о я. Мужской? Интересно. И давно вы стали мужчинами? Что-то не замечала. Ну раз так — продолжайте. Не стану вам мешать. (Уходит.)
Ф и л и м о н к и н (метнулся к двери, закрыл ее поплотнее и вполголоса). Старик… Ты что? Ты в своем уме? Я-то думал, ты, как всякий нормальный… Да что ты думаешь? Если ты такой специалист классный, так тебя везде, с распростертыми объятиями? Это ты думаешь? Так не думай. Нас же теперь переизбыток. Понимаешь? Куда ни плюнь, нас уже сто-олько… Не веришь? Вон Кузьму возьми. Третий месяц ходит и ничего. На станок — пожалуйста. На сто десять — пожалуйста. В Усть-Печору — пожалуйста. Так зачем тебе на станок или в Усть-Печору? Еще успеется. Слушай. Не морочь голову. Ни себе, ни людям. Да если хочешь знать, я тебя никуда не пущу.
К у ч у м о в. Как это не пустишь?
Ф и л и м о н к и н. А так. Не пущу — и все тут. Не подпишу твое заявленье. Не забудь, что я теперь твой групповой. Твое, значит, непосредственное начальство.
З о я (в двери). Как?!
Филимонкин испуганно оборачивается, смотрит на Зою.
Что ты сказал? Очень интересно. А ну повтори, что ты сказал?
Ф и л и м о н к и н. А что я сказал?
З о я. Повтори.
Ф и л и м о н к и н. Да что, ну что я такого сказал? Ничего не сказал.
З о я. Мужской разговор…
Ф и л и м о н к и н. Кто мужской? Я мужской? Да ты что? Откуда ты такое взяла?
З о я. Значит, все-таки тебя назначили?
Филимонкин потупился. Молчит.
Ну что ж… Так я и знала, что этим кончится. Так и знала!
Ф и л и м о н к и н. Послушай, Зоя… Но только учти, я здесь совсем ни при чем. Валь, скажи, подтверди. Ей-богу, я здесь совсем ни при чем.
К у ч у м о в. Да, Зоя, это так. Он здесь совсем ни при чем.
Ф и л и м о н к и н. Так что ты не расстраивайся. Слышишь? Побереги клетки. А мы пока тут с Валей… уже кое о чем. Прикинули. Обмозговали, одним словом. Мы ему знаешь что? Мы ему десятку к окладу.
Кучумов хочет возразить.
Как минимум! Как минимум! Да что десятку? Тьфу! Что мелочиться? Старик! Слушай… Так уж и быть, я тебе… я тебя… Э-эх, где наша не пропадала? Я тебе свою тумбочку подарю. Помнишь, ты мне еще говорил, что она тебе нравится? И места много, и замочек такой, что не каждый откроет. Так махнемся, старик. Махнемся. Ты — мне, я — тебе. Вот как только завтра на работу придем и махнемся.
К у ч у м о в. Спасибо. Спасибо, Вася. От всей души. Но ты же знаешь, мне теперь твоя тумбочка…
Филимонкин жестом дает понять, чтобы Кучумов не продолжал.
К у ч у м о в. Я же, ты знаешь, все равно…
Филимонкин сигнализирует еще энергичнее.
Все равно ухожу.
Ф и л и м о н к и н (сокрушенно покачав головой). Стари-ик…
Пауза.
З о я. Как… уходишь?
К у ч у м о в. Да. Ухожу.
З о я. Куда?
К у ч у м о в. Пока не знаю, но… ухожу. С этой работы.
З о я. Час от часу не легче!
Ф и л и м о н к и н. Вот и я ему про то же самое говорю. Он как думает? Если он специалист классный, так его везде…
К у ч у м о в. Ни о чем я не думаю!
З о я. Это и видно.
К у ч у м о в. Но я ухожу… Как, как бы вам объяснить? (Филимонкину.) Помнишь, год назад у нас проходную ремонтировали?
Ф и л и м о н к и н. Ну, помню. Было такое дело.
К у ч у м о в. Еще такой разговор, что, мол, новую вертушку поставят. Какой-то другой конструкции.
Ф и л и м о н к и н. Был, был такой разговор.
К у ч у м о в. Ремонт сделали — а вертушка все та же.
Ф и л и м о н к и н. Ну и что?
К у ч у м о в. А мне так хотелось, чтобы новая вертушка!
Короткая пауза.
З о я. При чем здесь вертушка?
Ф и л и м о н к и н. Да. В самом деле. Нет, старик, ты чего-то…
К у ч у м о в. Но как вы не понимаете? Такой простой вещи.
Ф и л и м о н к и н. Так, значит, ты вертушку хочешь сменить?
К у ч у м о в. Да нет же! Нет! Ну что такое вертушка? Это деталь. Да-да, маленькая деталь. А я… А мне… Вообще… Возьми Ивана Яковлевича.
Ф и л и м о н к и н. Ну, взял. И что?
К у ч у м о в. Так вот я… Мне не хочется стать вторым Иваном Яковлевичем. Я не хочу, чтобы всю жизнь… как пригвожденный… к одному месту. Те же лица. Те же разговоры. Мне хочется… Пока сам не знаю, чего… но что-то другое. Пусть хоть на стенах другие плакаты. И чтоб не ржавая вода в умывальнике. Пусть хоть вестибюль будет как-то по-другому окрашен. Вот поэтому… поэтому… я и ухожу.
Пауза.
Ф и л и м о н к и н (Зое). Ну как, поняла? Вестибюль… Старик… Будто у нас все вестибюли не одинаково покрашены. (Задумался.) Слушай… Знаю… Знаю одно местечко. Верно, верно. В вестибюле — цветы. Представляете? Самые настоящие живые цветы! Рыбки в аквариумах. Я как вошел, увидел — глаза разбежались. «Эх!» — только про себя и подумал. «Эх!» А у нас, возьми, кроме урны с окурками… Верно, верно… (Еще подумал, отчаянно взмахнул рукой.) Э-э-э… Да гори ж ты все синим пламенем! Так уж и быть. Дам я тебе этот адресок. (Достал записную книжку и повелительно.) Пиши.
К у ч у м о в. Что?
Ф и л и м о н к и н. Пиши, пиши. Сам, правда, туда хотел, но раз уж такое дело… А им, знаешь, нашего профиля как раз во как не хватает.
К у ч у м о в. Спасибо, но… не стоит, Вася.
Ф и л и м о н к и н. Почему не стоит?
К у ч у м о в. Не стоит, потому что… не хочу нашего профиля.
Пауза.
З о я. Еще новости.
К у ч у м о в. Да, Зоя, не хочу. Не хочу, потому что… Сейчас попробую объяснить. (Молчит, обдумывая.) Понимаете? Мне кажется… У меня ощущение такое… Словно я до сих пор… до самого последнего дня… делал что-то не то. Не то, что мне хочется, а… то, что от меня хотели другие. Я ведь и инженером-то стал, думаете, отчего? Просто. Надо было куда-то. Все куда-то шли, поступали. Вот и я. Но чтобы… какое-то там призвание… чтобы из самой души… Ничего. Да, верно, я работал. Я старался. Ни от чего не отказывался. Я справлялся. Словом… вроде бы все как надо. Но… Мне кажется, так не надо, а чтоб… из самой души. Из самой! (Филимонкину.) Ты, например. Другое дело. Столько раз замечал. Ты и дома. Что-то постоянно… руками. Изобретаешь. Велосипед, допустим. Разберешь — соберешь. Тебе это интересно. А я… Делаю, а в голове… «Не то. Не то!»
З о я. А что «то»?
К у ч у м о в. Да, конечно. А что «то»? Это не просто. Найти свое дело. Помню, еще совсем маленьким, мне подарили столярный набор. А там, в наборе, был лобзик. Так я этим лобзиком готов был и день и ночь.
З о я. Так, значит, ты лобзиком теперь собираешься?
К у ч у м о в. Не знаю. Я еще не решил. Потому что… Помню, я еще любил фигурки из пластилина. Такие… крохотные, разноцветные фигурки. В основном, зверят. Но и людей тоже.
З о я. Значит, ты теперь из пластилина?
К у ч у м о в. Да нет же. Нет, Зоя. Я сказал, я еще не решил. Но я буду искать. Я уже… ищу. Свое дело. Свое призванье. А не просто… Помнишь, прошлым летом, когда мы жили на даче? Там был такой пчеловод. Старенький. Голова трясется. А как заговорит о пчелах — нипочем не остановить. Так вот, я слушал и завидовал ему. Но не только ему, но и его пчелам тоже.
Ф и л и м о н к и н. Ну, старик!
К у ч у м о в. Да, Вася, и пчелам, потому что… Представь себе, если бы пчеловодом стал я или ты. Что бы с ними стало? Да они бы… взвыли… не своими голосами. А разве мало у нас таких, которые не своими голосами?
Зоя берет градусник.
Зачем это? Думаешь, я болен?
З о я. Подыми руку.
К у ч у м о в. Да нет, Зоя, я не болен.
З о я. Подыми руку!
К у ч у м о в. Я не болен! Не болен! Я еще никогда не был таким здоровым, как сейчас!
З о я. Ты отказываешься?
К у ч у м о в. Да, потому что…
З о я (в гневе, кричит). Потому что ты рехнулся! Да-да, ты рехнулся!
Ф и л и м о н к и н. Подожди, Зоя, подожди. Ну что ты в самом деле? Давай разберемся.
Зоя швыряет градусник на пол, выбегает за дверь, возвращается с чемоданом, раскрывает дверцы шкафа, забирает оттуда платье, белье.
Ф и л и м о н к и н. Зоя… Зоинька… Ну зачем же так?
З о я. Отойди, заступник. Отойди, не мешай.
Ф и л и м о н к и н. Старик… Что стоишь? Скажи ей хоть что-нибудь.
З о я. Все… Хватит… Надоело… Отмучилась… Восемь лет… Восемь лет! С таким дураком. Ты же простофиля. Пчелам он, видите ли, позавидовал. Кому об этом расскажешь? Ну и беги, беги к своим пчелам.
К у ч у м о в. Да нет, ты меня не поняла, Зоя.
З о я. Нет, я тебя поняла. Я тебя раскусила. Восемь лет… Восемь! Все ждала, все надеялась. Ты же… Посмотри, посмотри на себя. И посмотри на других. Пусть оклад маленький, все равно как-то изворачиваются. Вон хоть возьми у Смородиновой мужик. Халтуру на дом берет. Дипломы за выпускников пишет. Чертежи им готовит.
Ф и л и м о н к и н. Что ты, что ты, Зоинька? Разве можно? Подсудное дело.
З о я. Боитесь… Всего на свете боитесь. То нельзя, это нельзя. А другие, посмотришь, ничего не боятся. Зато и живут. Ты же… палец о палец. Что один, что другой. Палец о палец!
Ф и л и м о н к и н. Валь, ты ее не слушай. Она сейчас — с цепи сорвалась — такого наговорит. Я ведь по своей знаю. Ты ее не слушай, старик.
З о я. Не-ет… Все… Конец… Шабаш… Дура я, дура набитая. Ну и поделом тебе, дурехе, поделом. (На Филимонкина.) Да отцепись ты! Ну что ты все нос-то свой суешь, куда не просят?
Ф и л и м о н к и н. Ну ладно, ладно, Зоинька. Хорошего помаленьку. Чуточку поворчала и довольно.
З о я. Все. Перееду от тебя. К маме. Думаешь, что-нибудь от этого потеряю? Нисколечко не потеряю. Ты — другое дело, а я ничего не потеряю. (Направилась к двери, но Филимонкин стоит на ее пути.) Отойди… Отойди!
Ф и л и м о н к и н. Подожди, подожди, Зоинька. Хорошего по…
З о я. Ах, ты! (Бьет Филимонкина по затылку, при этом чемодан ее раскрывается и его содержимое вываливается на пол. Зоя в ярости пинает чемодан ногой, падает ничком на диван, рыдает.)