— Папуль, пойдем поиграем, — сказала Настя, потянув Игошева за рукав. — Ты будешь лошадкой, а я поеду к принцу…
— Отстань, Настюш, иди смотри мультики.
— Ну папуль, я хочу поиграть с тобой… — захныкала девочка.
— У меня нет настроения играть, извини, малышка.
— Почему? Ты теперь все время дома сидишь, можешь поиграть со мной!
В прихожей хлопнула дверь, вот и жена вернулась с работы. Игошев чмокнул Настю в щечку и вышел из комнаты.
— Привет, какие новости у тебя? — спросила Лена, отряхивая с волос капли дождевой влаги, зонтик не взяла, но хоть плащ надела.
— Самые отвратительные, — сказал Игошев. — Как тебе анонс сериала на кабельном телевидении: «Если поменять местами бизнесмена с криминальным прошлым и школьного учителя…»
— Но ведь это же твой сериал, — сказала Лена. — И что? Они заплатят?
— Я послал им сценарий седьмого июля 2001 года. Главному продюсеру понравился, но хозяин канала забраковал, продюсер даже расстроился, но что поделаешь? Деньги ведь платит хозяин. И вот теперь я слышу эту рекламу…
— Они украли твой сценарий?
— Нет, я посмотрел одну серию — бред сивой кобылы, все другое. Но идея-то моя! Что ж они, падлы, не сказали — хорошая идея, но нужны изменения, сделать больше серий, что-то подправить… Я бы сделал! А они…
— Ты просто неудачник, Игошев, — сердито сказала Лена. — Тебя облапошили, как последнего дурака, а ты и сказать ничего не можешь.
— Я говорю, тебе.
— Мне не нужно этого говорить, я и так кручусь, деньги зарабатываю, ты позвони им, пригрози, что подашь в суд, что-то сделаешь, они же рекламу дают — копия твоего анонса к сценарию, я это помню! Я же читала этот сценарий, знаю, что ты написал к нему: «Если поменять местами…» Нет, они просто нахалы, а ты — лопух! Иди в суд!
— Какой суд, Лена? Они наймут адвокатов, размажут меня по стенке. Что я могу сделать, если люди оказались бессовестными?
— Ты меня спрашиваешь?
— Кого ж мне еще спрашивать? Не Романчука же.
— Но и не меня! Раз ни фига не можешь, не капай на мозги, придурок! Надоела твоя беспомощность! Ты мужик, в конце концов, или кто?
— Лена! Это я — придурок? Я — не мужик?
— Именно!
— Ну спасибо на добром слове! Утешила, женушка дорогая! А я думал — поймешь…
Настя вышла из комнаты, широко раскрытыми глазами смотрела на родителей, пытаясь понять, почему они ругаются. Не поняла и снова захныкала.
— Пойдем, дочка, я покормлю тебя, — сказала Лена.
Игошев, стиснув зубы, пошел в их комнату.
— Я не хочу есть! — заявила Настя.
— Пойдем, дочка, пойдем, что-нибудь придумаем вкусное, ты же знаешь, я умею придумывать, а что остается делать, если папа у нас… — Лена обняла девочку за плечи. — Пошли.
— Ты злая и плохая, — объявила Настя. — Папа у нас самый лучший, поняла? — Вырвалась из рук матери и побежала в другую комнату, за отцом.
Там легла на диван, прижалась к Игошеву.
— Папуль, ну и пусть эти козлы воруют твои сценарии, — сказала она. — Ты все равно самый лучший.
— Настюша, откуда ты знаешь такие слова? — удивился Игошев. — Воспитанной девочке нельзя говорить «козлы».
— В садике все так говорят.
— А ты не должна. Ты ведь интеллигентная девушка, должна говорить соответственно. Я тебя очень прошу об этом. И на маму не злись, она… устала на работе.
— А почему она ругается на тебя?
— Я же сказал — устала. А у меня ничего не получается, как ни стараюсь. Но это пройдет, Настюша. Понимаешь… бывают в жизни черные полосы, когда ничего не получается.
— Да ну… Я же ничего не прошу, мне и так хорошо с тобой, папуль.
— Я знаю, моя хорошая, но хочется же сделать для тебя что-нибудь… невероятное.
— Ну что, скажи. Ну, папка, скажи, ну!
— Допустим, купить тебе электрический автомобиль. Ты бы «зажигала» у подъезда…
— Я бы так «зажигала»!.. — мечтательно сказала Настя.
— А я бы бежал следом и кричал: «Настюшка, сбавь скорость, не то куда-то врежешься!»
— А я бы тебя и не думала слушаться! Ехала бы на полной скорости, а ты бы запыхался и отстал.
— И не надейся. Я бы из последних сил прыгнул вперед, уцепился бы за хвост твоей машины и остановил ее. Чтобы моя дочурка не пострадала в ДТП.
— Ага! Я бы так газанула, что ты бы брякнулся на асфальт! — заявила Настя.
— И разбил себе нос?
— Ну, папка!..
Игошев обнял дочурку, а она прильнула к нему. Вот кто настоящий друг, кто безоговорочно верит ему. Но как же больно думать, что ничего не можешь сделать для своего родного человечка! Настя как будто угадала его мысли.
— Папуль, да ладно, — деловито сказала она. — Мне с тобой говорить даже интереснее, чем если бы это и вправду было. Мы же с тобой одинаковые… Как ты говорил?
— Единомышленники, Настюша.
— Вот именно!
Лена на кухне сварила макароны, пожарила котлеты, купленные на рынке. Паршивые котлеты, а что поделаешь, на всем приходится экономить. Было бы хоть чуть больше денег, накрутила бы свои, из говядины и свинины, с луком и чесноком, но… Увы! Котлеты с рынка и макароны — это все, что они могли позволить себе на ужин сейчас. И виноват в этом… Да нет, не Андрей, она погорячилась, дала волю эмоциям, но… Он не виноват, что наглые телевизионщики крадут его идеи. Такие они подлые люди, говнюки, а он талантлив, она всегда это знала. И то, что талантливым людям выжить в этом мире дикого бизнеса очень сложно, тоже понимала. Уже сожалела о том, что наговорила Андрею. Надо было как-то загладить свою вину, но как?
— Какая идиллия! — сказала она, войдя в комнату. — Прямо друзья не разлей вода!
— И не разольет, — серьезно сказала Настя.
— Идите ужинать, я вам котлеты пожарила. Не самые вкусные, но если с соусом, то ничего. Ну давайте, давайте.
— Пап, ты как? — спросила Настя.
— Пойдем, мама старалась, не следует ее обижать, — шепотом сказал Игошев.
Ночью Лена придвинулась к мужу, погладила его плечо. Игошев недовольно дернулся, сбросил ее руку.
— Андрей…
— Я устал, извини, Лена, ничего не хочу.
— Ну ладно… — со вздохом сказала она.
И рада была бы чем-то помочь мужу, да что она может? И хотела бы поддержать его в трудную пору, да не получалось. Голова шла кругом от бытовых проблем, а теперь вот и в личной жизни возникли проблемы… Лежит, отвернувшись, и даже не пытается… А ей так нужно, чтобы он хотел ее! Ей тоже несладко, ну, сказала сегодня не то, что нужно, обидела, но… Она ведь его любила. И любит, а он обиделся, похоже, не на шутку.
Вот ведь дерьмо какое! И даже в постели приходится страдать из-за него!
Глава 12
На обед обещали суп из акульих плавников. Богданов обожал это блюдо и хотел насладиться им на берегу бассейна под апельсиновыми деревьями. Поэтому попросил Иру пойти чуть пораньше, занять столик у бассейна. Она скривилась точно так же, как в тот раз, когда по незнанию куснула жгучий маринованный перчик, минут пять молчала, а потом тяжело вздохнула и вышла из номера.
Через полчаса он был готов к обеду. Из овального зеркала на него глянул высокий седовласый мужчина в тщательно отутюженных белых брюках, белоснежной рубашке с красным носовым платком в кармане. Глаза скрывали темные очки. У пояса висит мобильный телефон.
— А кто-то подумает, что все это ради супа, — с тоскливой усмешкой сказал он себе и пошел в ресторан.
Она заняла столик у бассейна, но сидела за ним не одна, а все в той же компании трех веселых парней. Были они в мокрых шортах, двое в мятых футболках, третий с голым торсом. Увидев его, Ира захихикала, молодые люди понятливо заулыбались: мол, экое ископаемое! Богданов знал, что все будет именно так. Да, собственно, и оделся ради этого.
Свободного стула у стола не было.
— Дорогая, ты заняла столик для нас? — с холодной улыбкой спросил он.
— Ну конечно, бери стул, присаживайся. — Ира уже не хихикала, настороженно смотрела на него.
Поняла, что компания не состоится по причине слишком разного отношения к своему виду, но не могла понять, почему он сегодня так вырядился. Вчера ведь обедал в шортах и футболке! А ее знакомые ничего не хотели понимать. Они были молодые, энергичные, веселые.
— Да вы садитесь, — сказал тот, что был с голым торсом. — Вместе-то веселее. Я слышал, суп из акульих плавников — это вроде как стерляжья уха у нас, блюдо для аристократов.
— Молодой человек, представьтесь, пожалуйста, — холодно сказал Богданов.
— Слава… В смысле — Вячеслав Костромин, Москва, работаю в фирме. А вы?
— Это не важно. Извините, что выбор пал на вас, это совершенно случайно. Спасибо, дорогая, приятного аппетита.
Он успел заметить, как она побледнела, и с достоинством зашагал в зал ресторана. Только там оставались свободные столики. Несмотря на мощные кондиционеры и приятную прохладу в зале, народ предпочитал располагаться за столиками под апельсиновыми деревьями и пальмами у бассейна. Через пару минут Ира прибежала, плюхнулась за столик.
— Он хороший парень, просто знакомый, между нами ничего не было! — сказала она. — Илья, я люблю тебя, а они… просто друзья. Ты же не сделаешь этого!
— Я нет, все должны заниматься своими делами, — холодно сказал Богданов.
— Но я поняла! Не надо звонить Волчонку, он же… самый настоящий волкодав, ну пожалуйста, Илюша, я прошу тебя!
— Пожалуйста, не нервничай, — с холодной усмешкой сказал Богданов. — Я тебе предоставил полную свободу. Как ты ей воспользовалась — твое дело. Как я отреагирую на это — мое. Что непонятно, детка?
— Все понятно, Илья, но прошу тебя… Не надо, пожалуйста, я тебя очень прошу, не звони Волчонку! — взмолилась она.
— Хорошо, поговорим об этом, когда вернемся в номер. Извини, дорогая, но я передумал есть суп. Пойду прогуляюсь, а ты можешь вернуться к своей компании.
Подумал, что Ира могла бы дать понять своим знакомым, что его следует уважать. Разумеется, говорить, кто он, ей не следовало, иначе они бы и на пушечный выстрел не подошли, а искать знакомых среди местных негров опасно, не хотелось, чтобы она подцепила неизлечимую заразу. Но намекнуть, что посторонним, прежде чем садиться за их стол, стоит спросить у него разрешение, могла бы. Но она уже успела привыкнуть к мысли, что может делать все, что хочет, тем более здесь, где сам воздух был пропитан ароматами любви. Что ж… зато она красивая.