— Это интересное предложение…
— Как хочешь.
— Ир, не обижайся, ладно?
— Ребятки, я предлагаю тост, — сказал Романчук, поднимая рюмку. — Выпьем за нового босса фирмы, с которой я лично долго и плодотворно сотрудничаю. Иринка знает это.
— Не хочу, — сказала Ира. — Пей сам за Орехова.
— А если это будет не Орехов?
— Исключено. Пей сам, Борик.
— Хорошо, тост отменяется. Тогда предлагаю выпить за нас! За всех, так сказать, присутствующих!
За это и опорожнили наполненные вновь рюмки. Романчук принес из кухни, поставил на журнальный столик глубокую миску с овощным салатом, который должен был служить гарниром к шашлыку.
— Все классно, Борик, — сказала Ира.
Игошев согласно кивнул, но, по правде сказать, не совсем понимал, для чего Романчук затеял эту встречу. Явно не для того, чтобы пообщаться с ним да пригласить девушек для полноты ощущений. Общения не получалось, а девушка была только одна, и та из фирмы, с которой сотрудничал Романчук. Ну и для чего же он пригласил его?
Ответа на этот вопрос пока что не было.
— Пойду посмотрю шашлыки, вы тут не скучайте без меня, — сказал Романчук и вышел на веранду.
— Не будем, — заверил его Игошев, наполняя рюмки.
— Торопишься, Андрюша, — сказала Ира.
— Разве?
— Ну да. Я, когда пьяная, совсем невменяемая становлюсь. Могу всякие глупости творить.
— Тогда не будешь больше пить. — Игошев взял ее рюмку, поставил рядом со своей.
— Ну ты совсем тупой, Андрюша! — обиделась Ира. — Все мужики балдеют, когда пьяная девушка начинает глупости творить, а ты рюмку убираешь. Дурак, что ли?
— Извини. — Игошев вернул рюмку девушке. — Ира, а как твой босс погиб?
— Выпал с лоджии на острове.
— Проблемы с психикой, или…
— Заткнись, Андрюша. Почему твои начальники себе платили, а вам — фиг с маслом, а?
— Да потому, что козлы были и есть, самые настоящие. А твой босс…
— Он был хорошим человеком. Не только всем своим сотрудникам платил вовремя, но премии давал, а если человеку надо, и ссуду. Которую никто не возвращал, поплачутся в жилетку, он и простит.
— А где мне взять такого босса? — пробормотал Игошев.
— Выпьем за его память, не чокаясь, ладно?
— Как скажешь…
Они выпили. Романчук вошел с тремя шампурами, разложил их на тарелки, плеснул себе виски, выпил.
— Надо ехать на станцию, встречать Людку, — сказал он. — Не возражаешь, Андрей, если махну на твоей тачке?
— Махни, но зачем? — удивился Игошев.
— Хочу увидеть се круглые глаза, когда сядет в отечественное авто. Это же супер!
— А если ГАИ остановит?
— О чем ты? Меня тут каждая собака знает. На сей счет можешь не волноваться, железно.
— Ладно, — сказал Игошев. — Ключи в машине.
Романчук согласно кивнул и пошел к выходу.
— Вы, ребятки, не скучайте тут, я через полчаса вернусь, тогда и начнем веселиться, как надо, — сказал на ходу.
Игошев пошел следом, крикнул Романчуку:
— Борь, а кто эта Людка?
— Обалденная баба, не пожалеешь, когда увидишь! — сказал тот, садясь в машину Игошева.
— Ты знаешь, как надо веселиться? — спросила Ира, когда Игошев вернулся в гостиную.
— Понятия не имею. А для кого эта Людка?
— Ты меня спрашиваешь?
— Нет, себя.
— Поскольку Боря как мужик меня абсолютно не интересует, а ты, насколько я понимаю…
— Ира, я поругался с женой, думал… Но теперь понял, все это чушь. Не обижайся, ладно?
— Налей, Андрюша. Мне и самой теперь интересно, для кого предназначена эта Люда.
Игошев наполнил рюмки, но что-то расхотелось пить даже дорогое виски. А вот шашлыки были великолепны, и он налег на мясо. Ира задумчиво прикрыла ресницы, сжимая в руке рюмку с жидкостью чайного цвета.
— Любишь свою жену? — спросила она минут через пять.
— И дочку тоже, она у меня такая умница! Принцесса маленькая, — с улыбкой сказал Игошев.
— Зачем тогда приперся сюда?
— Да пилила она меня в последнее время: денег мало, денег не хватает, — достала. Ну я и решил…
— А увидел меня и перерешил, да?
— Дело не в тебе. Ты красивая девушка, но… Зачем?
— Будет что вспомнить.
— И в чем винить себя.
— Могла бы обидеться, но почему-то верю тебе. Деньги для нее так важны, для твоей жены?
Спросила и улыбнулась. Ну что за дурацкий вопрос? Какой женщине деньги не нужны? Она с Ильей жила, о любви тут говорить не приходится, хоть и уважала его сильно, а жила из-за денег. Из-за комфорта, который дают опять же… деньги.
— Кому они не нужны? — сказал Игошев. — Однажды мы с ней думали, как потратить миллион долларов.
— Он у вас был?
— Теоретически — да, если бы Стивен Спилберг позвонил и сказал, что хочет купить мой сценарий. А практически — нет и никогда не будет. Но мы на полном серьезе обсуждали, как его потратить.
— Интересно. Ну и что?
— «Потратили» чуть больше половины, а остальные решили в Сбербанк положить. Не на что было их тратить.
— Да ну! Не поверю.
— Нет, конечно, можно один загородный дом купить за миллион, но нам такой не нужен. Сколько стоит такой вот уютный бревенчатый дом, как этот?
— Максимум сто тысяч.
— Вот видишь. Квартира в престижном районе, метров сто — двести тысяч максимум. Всего — триста. Машина, гараж, техника, обстановка, шмотки — в двести тысяч можно вполне уложиться. А дальше что?
— Ну, это как посмотреть…
— Практично. Главное, чтобы уютно жилось и комфортно. Я стиральную машинку за восемьсот баксов и даже за тыщу покупать не стану. Найду классную за четыреста. И на Акулий остров не полечу — в Турции можно классно отдохнуть на море, понимаешь?
Ира кивнула, тяжело вздохнула.
— Андрюш, я завидую твоей жене.
— Пойдем посмотрим на шашлыки, — сказал Игошев.
Глава 19
Перестук вагонных колес немного успокоил растревоженную душу Лены Игошевой, и, глядя в грязное окно электрички, она вдруг поняла, что все это несерьезно, более того — глупо. Куда едет? Понятно куда, в Рымарино. Зачем едет? Тоже понятно, хотя… теперь уже — не совсем. Если Андрей там с другой женщиной, что она может сделать? Ну устроит скандал, а потом? Как домой добираться? А если они и вправду пьянствуют с Романчуком, тем более глупо ее неожиданное появление там. Прямо шпионка, разведчица, и мужа опозорит, и себя покажет полной дурой. Как ни крути — а все получается глупо и нелепо. Но раз уж решила ехать, возвращаться с полпути не станет.
Решила потому, что уж больно странно, более того, демонстративно собирался сегодня Андрей. И собрался, и уехал. А ей что, сидеть дома и ждать? Ну уж фиг! Еще сидя в ванне, решила — поедет следом и все узнает, если не зайдет к ней сказать «до свидания». Куда он поехал, зачем. А там видно будет, что делать дальше. Семья в опасности, будущее Насти, ее самой, да и Андрея — непонятно. А она будет сидеть дома и ждать… у моря погоды? Ну уж нет. Вот и помчалась следом.
Электричка остановилась, по проходу ринулись к двери подростки в футболках с крупными буквами «СССР». Пожилой мужчина, сидящий напротив, отложил в сторону газету, сказал Лене:
— Демократы сделали то, что коммунисты за все годы своего правления так и не смогли. Ну разве можно было представить в СССР, что молодые люди сами, по доброй воле, наденут майки с такими надписями? Дай им тогда волю — все как один облачились бы в звездно-полосатые майки. А теперь — смотрите! Мы Ленинград между собой всегда Питером называли, а они, я ведь слушал их разговоры, Питер Ленинградом называют, представляете? Я вам больше скажу, смотрел в прошлом году «золотой матч» по футболу. Гимн звучал на стадионе, а на трибунах болельщики, фанаты, знаете что пели? «Союз нерушимый республик свободных…» Да так слаженно, так мощно… Эта молодежь ничего не знает о советской власти, но почему-то любит ее.
— Они протестуют против пошлости и сытости кучки олигархов, — сказала Лена. — Как в семидесятых хиппи в Европе.
— Да, но учтите, они обратились к нашим корням, к нашей истории. И не только они! Посудите сами — Гребенщиков поет по радио «Темную ночь», и у него неплохо получается! А ведь это прямой призыв к молодежи. И они отзываются, понимаете.
Лена кивнула, не желая спорить с пожилым попутчиком. Советскую власть она не любила и ничего хорошего от нее не видела. В юности — очереди, карточки, сплошные ограничения. Но и потом, когда воцарились демократы, жизнь не стала лучше. Было можно купить — да не достать, стало можно купить — да денег таких нет. И что об этом думать сейчас?
На следующей станции словоохотливый попутчик вышел, и Лена с облегчением вздохнула. О высоких материях думать не хотелось, со своими бы семейными проблемами разобраться! Чем дальше уезжала от Москвы, тем тревожнее становилось на душе.
Она вышла из электрички на следующей станции и очень удачно села в отходящий автобус до Рымарина. Через двадцать минут вышла из автобуса и направилась к задам дачного поселка.
Вообще-то он был охраняемым, то есть въезд перекрывал шлагбаум, но особых пропусков не существовало, скажешь, к кому едешь, и шлагбаум тут же поднимется, это она знала хорошо, не раз приезжала сюда с Андреем на машине. Теперь она прошла лесом, промочила ноги в кроссовках, темно ведь было уже и дождь накрапывал, но вышла к задней ограде дачи Романчука, ее она хорошо помнила, перебралась через сетчатый забор по столбу и осторожно пошла к дому.
Зачем она здесь, что из этого получится, и сама не знала. Но уж пришла, отступать было поздно, и значит — только вперед! Без проблем подошла к дому, остановилась за кустами жасмина. Перед домом стояли машина Андрея и «шкода» Романчука. Ну понятно, что муженек здесь. И с кем он тут развлекается? Из дома слышались голоса — мужские и женские. Романчук, Андрей и неизвестная бабенка. Понятно… Такой вот мальчишник они решили устроить? Идиоты!
Лена огляделась, глаза уже привыкли к темноте, под сосной заметила толстую палку, взяла ее — не с пустыми же руками являться в гости, тем более если тебя не приглашали. Снова пристроилась в жасминовых кустах неподалеку от крыльца. Трудно было решиться на самый последний шаг, да и причины пока что не было, судя по голосам, в доме одна баба и два мужика, разговаривают… Ну-ну…