— Имеешь, дорогая, имеешь. И я тебе сейчас докажу это.
Оксана опустилась на кожаный диван, а Орехов вставил в видеомагнитофон кассету, которую утром привез сотрудник службы безопасности Макса. Если там он проиграл, то здесь отыграется. Доказательств, чтобы поставить на место Оксану, было немало. Хоть что-то грело душу… Да нет, не грело, но и не злило.
На экране возник подъезд дома, запись была цветной, ибо производилась из машины, которая стояла неподалеку от подъезда, и не так уж скрытно. Просто вышедшие на улицу Руслан и Оксана не подозревали, что их снимают с близкого расстояния. Разумеется, камера не высовывалась из окна дверцы, она пряталась за синими шторками, между которыми был небольшой просвет, позволяющий заснять то, что нужно. И даже голоса записать.
«— Ты скажи, что была у родителей, Ксюша, — мрачно посоветовал Руслан на экране. — Я баран паршивый, понимаешь?
— Сама знаю, что мне сказать, — ответила Оксана на экране.
— Не обижайся, слушай. Иди ко мне совсем.
— Я подумаю. Но сегодня меня здесь не было, запомни это раз и навсегда.
— Уже запомнил, слушай!
— Я еду на дачу, оттуда вернусь в Москву, как только состоится оглашение завещания.
— Я тебе позвоню, Оксана?
— Ни в коем случае! Забудь обо мне, если нужно будет, я тебя сама найду. Все понял?
— Конечно, слушай… — уныло пробормотал парень.
Он попытался ее обнять, но Оксана оттолкнула парня, решительно зашагала к белому „мерседесу“…»
Орехов выключил телевизор, видеомагнитофон, внимательно посмотрел на Оксану.
— Ну и что дальше? — тихо спросила она, внимательно разглядывая свои тщательно отполированные ногти.
Ну еще бы — не тщательно! Девятьсот тридцать рублей, или тридцать долларов, стоила эта простенькая процедура в престижном салоне.
— А ничего. Собирай вещи и вали отсюда, — спокойно сказал Орехов, налил себе японского виски, сделал хороший глоток и на сей раз подумал, что не такое оно и противное. — Брачный контракт сгорел, как… старая газета в костре.
— Кирилл, допустим, я ошиблась, я виновата… Но у нас есть дочка… И вообще, я столько терпела от тебя! Ты хоть представляешь себе, как это унизительно, если муж будет состоятелен в постели только после общения с блондинкой в ресторане, пусть даже шлюхой? Но я это терпела, и даже твою Олю, имя который ты бормотал во сне, и не только! Я все это скажу на суде! Тебя заставят!..
— Что, Оксана? Я не хозяин фирмы, все акции Богданов передал своей секретарше. Я мог бы вернуть их через суд, но мне такое сказали, что я не хочу.
— Ты… проиграл? Импотент несчастный, и ты еще угрожаешь мне?! Коз-зел! — не выдержала Оксана.
— Но мои деньги для тебя недоступны — это раз. Брачный контракт разорван — это два. Ты чего кричишь, девочка? С этим компроматом тебе ни хрена не достанется, понимаешь?
— Понимаю, — вздохнула Оксана. — Но ты же не совсем подлец, Орехов? У тебя есть дочка.
— Не совсем, — согласился Орехов. — О ней помню. Поэтому миллион баксов на ее содержание выделяю. Пока что миллион, нужно будет больше — дам.
Оксана повеселела и уже без злобы смотрела на мужа, теперь — бывшего мужа.
— Но тратить их будет только гувернантка Саша, я ей полностью доверяю, с ней дочка ухожена, получает образование и вообще в порядке.
— Скотина.
— Разумеется, она будет представлять отчет тебе о своих тратах, ты сможешь ее контролировать. Но и мне будет предоставлять отчет. И если ты вздумаешь решить поехать на курорт за счет ребенка — я об этом узнаю.
— Хорошо.
— Второе, я сдам тебе дачу в аренду на пять лет за чисто символическую плату. Там должны жить, причем круглый год, Феонка с гувернанткой. Это их дача. Если все будет нормально, аренду продлю, обещаю, а ты знаешь, свои обещания я выполняю.
— Мне что, и приехать нельзя будет?
— Тебе можно, не только приехать, но и жить там. А если появится кодла русланов с шашлыками, я аннулирую этот договор. Одна — приезжай. Но шашлыки и пьяные русланы не лучшее соседство для Феонки.
Орехов еще глотнул виски — хорошо пошло, просто замечательно.
— То есть… — настороженно сказала Оксана.
— И ты, и дочка можете пользоваться дачей на условиях брачного контракта. Более того, скажу — она твоя.
— Кирилл, но ведь у меня…
— Разумеется, Оксана, ты моя жена и не должна отказывать себе ни в чем. Я переведу на твой счет в Швейцарии миллион баксов. Только для тебя. И это все. Если какой-то Руслан прокутит эти деньги в рулетку — пеняй на себя.
— Пусть только попробует! — улыбнулась Оксана. — Но мы расстаемся по-хорошему?
— Учитывая то, что ты говорила…
— Прости.
Она встала с дивана, подошла к нему, опустилась на колени возле кресла, уверенно расстегнула «молнию» на его брюках. Подняла голову, сказала:
— Ты оказался порядочным мужиком, да и вообще… если б не этот бзик насчет блондинок… Спасибо, Киря. Последний раз, да?
— Да… — пробормотал Орехов, откидывая голову на спинку кресла.
Оксана неожиданно оторвала свои губы, подняла голову, спросила:
— А эта Оля… Она — кто?
— Капитан спецслужб, охотилась за мной, — пробормотал Орехов.
— Ого! Но она ничего бабенка.
— Но я для нее не тот мужик.
— Ох, я дура… — сказала Оксана. — Знала бы, что она ментовка…
«Знал бы, что босс все поймет и накажет, — подумал Орехов, — соломки постелил бы…»
— Ну все, пока, Юрик, — сказала Ольга.
— Я еще посижу, поработаю, — ответил Пылюков, напряженно вглядываясь в монитор компьютера. — Значит, фирмой теперь владеет секретарша Богданова Ирина Евсюкова, так? Нужно разобраться, кто такая эта Ирина. И чего можно от нее ожидать.
— Наверняка будет осторожничать на первых порах.
— Да кто она вообще такая?
— Любовница Богданова.
— Это я и без тебя знаю.
— Ну значит — пока!
Ольга вышла на улицу и обомлела — на тротуаре ее ждал Орехов с букетом красных роз.
— Это вам, Оля, — смущенно улыбаясь, сказал он.
Ну и что было делать? Взять и швырнуть их ему в морду? Не хотелось. Не взять — уж больно грустное лицо было у него. Оно и понятно — остался не у дел. Она взяла розы.
— Спасибо, но… не знаю, зачем это.
— Да просто так, — сказал Орехов.
— Так уж и просто так? — кокетливо усмехнулась Ольга.
— Оль, я виноват перед вами и хочу исправить свою ошибку. Приглашаю в ресторан, выбирайте, какой хотите.
— Это исключено.
— Оль… Я сегодня потерял работу, согласно завещанию…
— Я знаю.
— И от меня ушла жена. Ей не нравилось, что я во сне повторял имя «Оля». Она провела минувшую ночь с каким-то прохвостом, но меня это не очень волнует. И меня предал друг, ближайший помощник…
— Не слишком ли много неприятностей для одного дня?
— Сколько есть — все мои. Оль, что-то ведь было хорошее между нами тогда, в ресторане, хотя я выглядел натуральным хамом? Было?
— Да и я была не просто так… — растерянно сказала Ольга.
Этот парень ничем не напоминал наглого и уверенного в себе Кирилла Орехова, но если он тогда взволновал ее, то теперь… Ну не оставлять же его одного со своими проблемами? Тем более он уже не связан с фирмой, не враг, а просто симпатичный мужчина, у которого возникли проблемы. Сразу много. Да и не хотелось ей спешить домой.
— Хорошо, допустим, я соглашусь. «Прага».
— Поехали.
— Но у меня тут машина…
— С этой стоянки она никуда не денется, я вас доставлю сюда или отвезу домой, как хотите.
— Да мы ведь были на ты, — сказала Ольга.
— Тогда — прошу, пани. — Он распахнул дверцу черной «БМВ».
В «Праге» его тоже хорошо знали, засуетились, забегали, Кирилл Васильич, Кирилл Васильич… Столик нашелся мгновенно, да не простой, а за ширмой, вроде отдельного кабинета. И официант склонился перед ними в почтительном поклоне, едва сели на стулья, протянул меню.
— Что хочешь, Оля? — спросил Орехов.
— Мяса, — сказала Ольга. — Классного мяса и водки под него.
— Понял? — поднял глаза к официанту Орехов. — Но сперва закуски. Работай.
— Сей минут, Кирилл Васильевич, — отрапортовал официант.
— Я знаю, у тебя нет мужа, — сказал Орехов.
— А у тебя теперь — жены.
— Верно… Но я обеспечил дочку и жену, отдал дачу. Знаешь, противно, когда на бракоразводном процессе делят стулья, правда?
— Правда.
Официант принес закуски — семгу, салат «Столичный», грибы маринованные, запотевший графинчик с водкой.
— Хочешь купить меня? — спросила Ольга.
— Нет. Однажды купил себе жену, и вот что получилось из этого. Хочу угадать твои желания. И только. — Он принялся ее угощать. — Семга, надеюсь, тебе понравится. Грибы, они здесь классные. Ну а салат… Попробуй сама. — Налил в рюмки холодной водки. — Давай, Оль?
Они выпили, закусили, все Ольге понравилось — безумно вкусно, невероятно, и она сама по новой наполнила рюмки.
— Ну давай за тебя, чтоб все было нормально, Орехов.
— Давай, — согласился он.
— Ты хорошо обеспечил свою семью? — спросила Ольга, налегая на семгу и салат.
— Да, — просто ответил Орехов. — Отдал дачу дочке с гувернанткой, ну и жена, конечно, может там жить, но без хахалей. А из квартиры я ее попер. Извини за грубое выражение, но больше не хочу ее видеть там.
Ольга усмехнулась. Грубое выражение? По сравнению с тем, что приходилось слышать от злых оперативников, это звучит даже галантно…
— А деньги? У вас ведь это самое главное, — не успокаивалась Ольга.
— Миллион баксов на дочку, миллион баксов жене, чтоб не чувствовала себя несчастной, — равнодушно сказал Орехов. — О чем мы говорим, Оля?
Ольга сосредоточенно жевала пластинку семги. О чем? Действительно! Ее оклад позволял в общем-то жить безбедно, да еще сухой паек, и вообще, ей-то мало нужно было, все деньги уходили на ребенка. А тут — миллионы долларов, туда, сюда… Интересно, конечно, было прикоснуться к ним. Но и раздражение шевельнулось в груди. Он думает смутить ее этим? Или соблазнить?