А ведь это и правда ревность! Острое желание вернуться в зал и вытащить прекрасную Викторию за лохмы прямо на улицу. Я совсем схожу с ума! Скоро начну писать рассказы про вопросы, на которые нет ответов.
Надо отвлечься! Если с людьми работать не выходит, значит, будем с бумажками. Достала пачку неразобранных документов, а вторым глазом поглядывала почту на компе.
На стук в двери отреагировала автоматически.
— Войдите!
Дверь открылась, закрылась, и, что меня отвлекло от монитора, это щелчок закрываемого замка. Нахмурившись, подняла глаза на вошедшего.
Да кто б сомневался. Его Величество секс-символ моего ресторана собственной персоной. В руках он держал поднос с блюдом, накрытым крышкой.
— Бестужев?! Ты как-то быстро управился с Викторией. Неужели не удовлетворила?! — съехидничала я, но при этом сразу оживая всем телом.
Словно один взгляд голубых глаз давал мне одной толчок адреналина, рассчитанный на пятерых. Особенно сейчас, когда прошлое бурлило во мне и срывало крышку с тазика терпения.
— Снова ревнуешь? Как приятно. Вот можешь же нормально отблагодарить мужчину, когда захочешь!
И снова это непроницаемая стена спокойствия. Неужели нет предела?!
— Демьян Иванович, я посмотрела ваши рекламные проспекты. Сразу сознаюсь, ход вашей мысли не очень поняла.
Он не отвечал, а оглядывал кабинет в поисках чего-то, опасно вращая и наклоняя поднос. Ещё пару секунд таких мотыляний и тарелка соскользнет на пол.
— Господи, да поставь поднос уже куда-нибудь! — нервно воскликнула, готовая встать и просто выхватить поднос из неумелых рук.
— Да я вот и думаю куда?! У тебя все горизонтальные поверхности завалены чем-то. Сразу видно, что сексом в кабинете, а именно на столе, давно не пахнет.
Нахал гадкий! Стукнуть его что ли?! Где моя любимая книга с рецептами всего мира?!
— Поставь на журнальный столик у окна, несчастный рукожоп. Обеднеешь, не вздумай идти в официанты. Вылетишь через пятнадцать минут.
Мужчина прошёл к столу и аккуратно поставил поднос, будто реликвию.
— Я решил, что вся твоя несговорчивость от голода. Надо тебя просто хорошенько накормить.
Самая святость!
— Бестужев, а где нимб-то? По дороге слетел или в кармане прячешь?
— Нет, в ремонт отдал, никак не вернут.
Слов нет, одни междометия.
Мужские глаза прошлись по столу, затем по мне, останавливаясь на лице. Х-мен явно что-то обдумывал, скрывая свои мотивы за наигранно бесцельным взглядом.
— Работаешь?
— Нет. Пасьянс раскладываю. Хочешь попробовать? Я даю сыграть тебе партейку, а ты за это рассказываешь, что именно рекламные буклеты «Кухонный гарант» делают в папке вместо контракта.
— А потом?
— А потом ты, прости, но быстро сваливаешь из моего кабинета, моего ресторана и моей жизни тоже. С собой в качестве утешительного приза можешь прихватить Викторию. Буду благодарна.
Вот! Мои офигевшие барабашки аплодировали стоя!
— Меня не устраивает твой пасьянс! — весело ухмыльнувшись, прокомментировал Демьян, опираясь на край моего стола, уже тише продолжил. — Ещё варианты есть?
— Конечно! Дверь там, до свидания!
Всё! Я поставила большую точку. Жирную такую. Красную. И для себя, и для него!
Отвернулась от мужчины, концентрируясь на содержимом электронного письма, что читала до его прихода. Получалось, конечно, не очень! Особенно если учесть, что Бестужев стоял от меня меньше, чем в метре, и сверлил взглядом. Тем самым рентген- проникающим до самых скрытых слоев.
— Знаешь, дорогая! Мне кажется, мы зашли в тупик, — начал он, но я молчала. — Думаю, что пора сменить мотив и заодно подстроить музыкальный инструмент.
Не понимаю, о чём говорит этот противный человек, но на провокацию не поддавалась. Поговорит, поговорит и уйдет.
— Если ты решила, что молчание в нашем случае тебя спасёт, то ты ошибаешься.
Тишина. Читаем дальше. В пятый раз одно и тоже предложение.
— Я тут смотрю, любовь к сирени отражается повсеместно?!
Не реагируем. Продолжаем молчать. И пусть со стороны это похоже на детский сад «Тормозок».
— Такой красивый сиреневый и, скорее всего, полностью кружевной.
Что?! Я нахмурилась, пытаясь уловить юмор этого Демона.
— Наверное, и трусики в тон, с маленьким атласным бантиком сзади. — уже почти на ухо прошептал мужчина, и тут же раздаётся звучный щелчок бретельки моего бюстгальтера.
Кроме звукового эффекта, от его маневра по коже плеча распространяется обжигающая боль, короткая и несильная.
Блин, да что за фигня! Когда этот гад ползучий успел добраться до моего нижнего белья.
От неожиданности меня взрывает. Я резко подскакиваю в кресле, что оно несчастное отлетает к окну сзади. Всем корпусом разворачиваюсь к Демьяну, готовая если не убить на месте, то хотя бы покалечить.
Вот только на лице нарушителя моего покоя спокойствие. Он точно знает, чего хочет.
— Прошу заметить, я ещё ничего не делал! Практически, — тихо произнес этот невыносимый упрямец.
— Да что тебе от меня нужно, Бестужев?! Ты хуже пиявки, ту и то отлепить можно!
— Я хочу, чтобы ты вышла из своей раковины! Той самой гребанной раковины, что превращает тебя в холодную стерву и заставляет шипеть и кусаться!
— Да, может, я такая и есть! Холодная стерва, сука, нежелающая твоего внимания. Ты ничего не знаешь обо мне.
— Так расскажи!
— Это больно! Не хочу, не буду! Прекрати меня мучить! — вот теперь я уже орала.
Прошлое и так было рядом! Протяни руку, и вот оно! Я так долго его забывала.
— Его нельзя забыть, Дана! Его можно только пережить и отпустить.
От этого приговора из его уст дёрнулась всем телом в сторону, но поздно. Мужские руки уже лежали на моей талии, никуда не отпуская. Я в миллионный раз проклинала свою привычку говорить вслух тайные мысли и заодно пыталась вывернуться из этих недетских объятий.
— Я могу помочь! Мы просто создадим новые, здоровые воспоминания.
Можно подумать, я не пыталась! А тут появляется Демьян Бестужев, и всё окрашивается в розовое с перламутром?!
Секунда, и до меня доходит, что мы больше не говорим! Мы целуемся!
Мужские губы совсем не нежные, а поцелуи выходят требовательными и злыми, но у меня нет желания их прекращать. Я тоже была злая и жадная, так как Демьяну с лёгкостью удалось поднять всю мою грязь с глубокого дна.
Меня переполняют эмоции, что я даже не замечаю, как всё меняется. Не сразу понимаю, что уже не стою, а сижу на столе с разведёнными ногами, плотно пришпиленная к мужскому телу. Да и Демьян уже не держит меня за талию, его руки скользят по моим голым плечам, сминают кожу и ткань блузки, вызывая острое желание — снять всё лишнее. Мои пальцы тоже живут своей жизнью, в которой они вцепляются ему в волосы с целью притянуть и не отпускать.
Скудными остатками сознания не понимаю, почему мне это всё так нравится. Я даже не пытаюсь проводить сравнения, а просто погружаюсь в бесконечность поцелуя с разноцветными точками за закрытыми веками.
Это мои барабашки празднуют День независимости мозга от сердца! Фейерверки в мою честь!
И мне, как ни странно, плевать, кто из нас сейчас прав и чья очередь уступать! Я яростно тянусь навстречу до нашего стука зубами и вкуса крови во рту из прикушенной губы и только ускоряюсь, чувствуя ответный напор и грубость.
В какой-то миг всё прекращается, и я хочу запротестовать, но понимаю, что еле дышу. Воздух. Кислород. Про этот важный элемент жизни мы подзабыли в стремлении насладиться и наказать друг друга.
— Ты реально кусучая! Когда в последний раз целовалась?
— Целовалась в понятиях общепринятого не так давно, а вот с целью изнасиловать чей-то рот больше года, — надломанным голосом призналась я.
Было бы глупо скрывать очевидное. У меня давно не было мужчины, а такого острого желания влиться в кого-то и ещё дольше. В последние месяцы моего пребывания в статусе нефритовой любовницы меня даже секс не спасал. Мне хотелось чего-то большего, а казалось, что получаю лишь жалкие крохи, объедки с королевского стола.
— Не надо! Не пропадай! — Демьян запрокидывает мою голову назад и фиксирует ладонью за шею. — Иначе я решу поменять планы, и придётся лишить девственности этот чудный письменный стол.
— Попробуй, — смело предлагаю я, уже не пытаясь играть.
— Рано. Мы оба потом пожалеем, — отказал Бестужев, оставляя не особо ласковый укус в уголке моего припухшего рта. — Ты что, отдалась незнакомцу на столе на третий день знакомства, а я что повёлся на этот охренительный соблазн и получил в итоге твоё огорчение.
Гадство! Х-мен прав! Во мне ещё так много лишнего, нефритового, что я действительно могу пожалеть о содеянном и всё списать на длительное отсутствие сексуальных отношений, точнее, сношений.
Кристально голубые глаза мужчины смотрели безотрывно в ожидании моего вердикта.
— Ты прав. Вот только это не означает, что роль лишения девственности моего стола должна принадлежать только тебе.
Вот сказала и сама не поверила. Бестужев идеально вписывался в образ первопроходца. Все в нем было, и всё в меру, даже желания искать «новое» не было.
— Конечно, не означает! Но другой вариант, дорогая, тебе не светит. Мы на весь свет практически помолвлены, и ставить мне рога я точно не позволю. Придётся тебе потерпеть.
Пока он говорил эти раздражающие пакости, я видела лишь, как маленькая капля крови на его нижней губе превращается в более жирную.
Это был результат моей работы и необузданной дикости. Ни грамма сожаления. Можно было бы для симметрии и сверху такую ранку сотворить.
Пока капля не переросла допустимых размеров и не стекла с губы, стёрла её пальцем. Кровь быстро слизнула, снова вспоминая наш поцелуй.
Океаны напротив потемнели, и шторм снова загустился вокруг зрачков. Я тоже имела над ним власть и могла управлять этой «погодой в доме».
— Хорошо, тогда придётся потерпеть! — наконец согласилась я. — Главное, чтоб у тебя терпение раньше моего не лопнуло.