– Ты что-то задумала? – Люба наклоняется ко мне ближе. Тянется через стол. Еще немного, и она вляпается блузкой в крем пирога.
– Не знаю, что ты там себе придумала, Люба, но лучше сразу выбрось все из головы. Я не сделаю ничего такого, о чем потом смогу пожалеть.
– Ты никогда не жалеешь о содеянном! – Ее слова звучат как приговор.
– Потому что я не делаю глупостей. – Я смеюсь и делаю глоток еще горячего кофе. Он бодрит и сразу заставляет мозг работать в ускоренном режиме.
Мы с Любой переводим разговор на нейтральные темы. Говорим об учебе или футболе, который, сказать по правде, я никогда не ставила в приоритет. Для меня это хобби, когда подвернется возможность, я из него уйду. Да, у меня после него останется неплохая спортивная форма, но не более. Этот спорт и мое увлечение им постепенно себя изживают. Говорим о ее отношениях со Степановым и о том, как пройдет скорое знакомство Валеры с матерью Любы. Как оказалось, знакомство с дядей Мишей, отцом Любы, было незапланированным, но прошло успешно.
Я то и дело поглядываю на входную дверь, но судьба, видимо, отдыхает. За полтора часа, что мы проводим с Любой в кафе, Филипп Шнайдер так и не заглянул в него. А я надеялась, что по счастливой случайности он захочет выпить кофе и тут я его подхвачу. И если раньше я огрызалась и сторонилась его, то теперь своего шанса не упущу. Костьми лягу, но отобью этого завидного наследника у прочих девиц.
Двадцатая глава
Виталина
Следующую ночь мы с Марком встречаем в небольшой однокомнатной квартире с балконом и неплохим видом на двор. Вещи нам помог перевезти Макс, я специально выбрала время, пока Саша будет на работе. Он ведь непременно бы вызвался помочь, и противиться этому на глазах сына я не смогла бы. Поэтому мною был выбран максимально комфортный способ перевозки вещей – брат. Он и не сопротивлялся, надо признаться.
– А папа точно не бросит нас? – Марк сидит на коробке с одеждой и теребит маленькими пальчиками любимую игрушку. Он не засыпал с ней уже больше года, но подранный белый зайчик с красным ушком всегда стоял на подоконнике в его комнате. Когда мы с Сашей только начинали встречаться, он выиграл зайца в тире. Выиграл он, но милый мужчина-армянин протянул игрушку мне. Потом зайца полюбил Марк и забрал его себе.
– Точно, мелкий. Пусть только попробует. – Последние слова Макс говорит тихо, и я не уверена, что Марк их услышит. Брат заносит коробки, которых получилось не так много. Я действительно взяла лишь самое необходимое.
После ухода Макса мы с Марком разобрали большую часть вещей, заполнили одеждой шкаф и разложили в ванной все принадлежности, принесли немного посуды на кухню. Осталась пара вещей, но их я собиралась купить потом, например, подставку, на которую Марк бы становился и самостоятельно умывался. У нас в квартире такая была, но я решила оставить ее там. Новые занавески, штору в ванную и несколько мелочей для кухни.
Сейчас мы сидим за небольшим столом в кухне и ужинаем. Марк запивает гречку молоком, а я лишь пью чай. Аппетита что-то совсем нет. Это нервное. Я с трудом затолкнула в себя пару кусочков мяса, пока за мной пристально наблюдал Марк.
– Можно я буду спать с тобой? – Марк держит обеими руками полупустой стакан молока и не смотрит на меня. Что-то увлеченно рассматривает на дне стакана.
– Конечно, можно.
– Хорошо.
– Тебе не нравится квартира? – Я убираю все со стола. Мою посуду и подхожу к Марку, присаживаюсь перед ним на коленки и беру его ладошки в свои. – Только честно.
– Не знаю. – Он вздыхает и бегло осматривает миниатюрную кухню. В нашей квартире кухня была огромной. – Это ведь быстро закончится?
– Что закончится?
– Папина работа. Ремонт. Он закончит его, и мы будем жить вместе. Как раньше. – В глазах сына я вижу блеск надежды, который ни с чем не спутать. Хотела бы и я так надеяться на то, что через год мы будем жить втроем и все будет хорошо.
Но я лишь молча киваю на слова Марка, не могу придумать ответ на его вопрос. Подхватываю ребенка на руки и ухожу с ним в комнату. Марк засыпает на удивление быстро, лишь немного ворочается, пока не отбирает у меня большую часть одеяла. Свое он давно сбросил ножками. Мне вовсе не спится, я ворочаюсь и пялюсь в потолок. Мысли вихрем проносятся в голове. Вдруг я совершила ошибку и нужно было сразу идти в ЗАГС и писать заявление? Это как содрать пластырь с раны! Лучше хорошенько дернуть, но сделать все резко и без колебаний. Но я не смогла, и вот что из этого вышло.
Ближе к полуночи я получаю сообщение лишь с одним словом:
Саша:Спишь?
Мне не нужно даже смотреть на имя отправителя, ведь написать сегодня и так поздно мог лишь один человек. Тот, кто сидит сейчас в нашей кухне за столом, держит в одной руке кружку с чаем, а в другой – смартфон.
Я долго смотрю на экран, пальцы замирают над буквами в желании ответить. Но я лишь ставлю будильник, блокирую телефон и убираю его на пол рядом с кроватью. Надо будет купить тумбочку или табуретку – делаю себе мысленную заметку.
Первая неделя проходит мгновенно.
Утром я поднимаюсь немного раньше и готовлю завтрак, собираюсь на работу и лишь потом иду будить Марка. Он встает быстро, будто знает, что времени на сборы нет. Я могла бы будить его раньше, но за эти двадцать минут сна он будто становится бодрее.
Мы прогуливаемся до сада. Каждый из нас идет на свою работу. В цветочном я начала брать дополнительные смены, договорилась с владелицей, и теперь я работаю практически каждый день, кроме одного выходного, и до шести вечера. Потом забираю сына, и мы с ним идем домой.
С Сашей мы всю неделю не разговариваем. Он пару раз писал сообщения, но я не отвечаю на них. Нет, вру. Ответила лишь единожды, когда сказала, что с нами все хорошо. Саша будто понимает, что на меня не стоит давить, и пишет все реже. Я стараюсь не зацикливаться на этом, не реагировать. Ведь все хорошо. Мы живем вдвоем с сыном, и лишь по ночам я думаю о том, как все будет дальше. Еще думаю о том, чем занят сейчас Саша. Один ли он. Всякий раз, сворачивая на эту дорожку мыслей, я ругаюсь и ухожу в ванную. Принимаю прохладный душ и после этого засыпаю.
В пятницу после работы я прихожу в сад и забираю Марка в числе последних. Воспитательница уже привыкла к этому. Марк сидит в компании еще двоих ребят, чьи родители тоже, я надеялась, спешат за детьми.
Марк активно жестикулирует и рассказывает мне о том, как прошел его день, что он ел и с кем играл. Я все слушаю, смотрю на сына сверху вниз и киваю, задаю порой уточняющие вопросы. Воспитатель часто говорит, что Марк не по возрасту активный и образованный ребенок. Стыдно признаться, но я никогда много не занималась с ним, боясь отнять у него те крупицы детства до учебы в школе. Лишь много разговариваю с сыном. Этим же занимались Саша и Макс. Брат любит болтать с Марком о машинах, поэтому, что-то мне подсказывает, года через три Марк просто пойдет с братом копаться в гараже. Настолько он осведомлен обо всех деталях и тонкостях машин.
– А потом мы с Сеней… – Марк резко замолкает и крепче сжимает мою руку. Его взгляд устремлен куда-то перед нами, я тоже поднимаю голову и замираю. Перед нами метрах в двадцати стоит Саша. Одна рука спрятана в карманы классических брюк, а в другой он держит пакет из детского магазина. – Папа!
Марк бегом устремляется к Саше и обнимает его за ноги. Проглатываю легкую горечь и иду следом за сыном, наблюдая, как Саша подхватывает Марка на руки и о чем-то с ним болтает. Так тихо, что я не слышу. Но по озорному блеску в глазах сына догадываюсь.
– Привет, Саша, – говорю я и переступаю с ноги на ногу. Нервничаю, потому что эту встречу я не ожидала. Завтра, может, даже на следующей неделе – да, но не сегодня.
Саша отвечает мне тем же, и мы оба замолкаем. Ни он, ни я не знаем, что говорить дальше. Как действовать в этой ситуации. В ситуации, в которой мы оказались. Мы лишь смотрим друг другу в глаза и, надеюсь, думаем о том, как бы все развивалось дальше, если бы не Сашина… я все еще не могу набраться смелости, чтобы произносить это слово вслух. Все же я трусиха.
– Пап, а почему ты не целуешь маму? – вклинивается Марк в наш немой разговор. – Вы ведь взрослые. И у вас любовь. А взрослые с любовью всегда целуются.
Марк с любопытством глядит то на меня, то на Сашу и хмурит бровки. Крепко обнимает папу ладошками за шею, будто боится, что тот испарится.
Саша действует быстрее меня, наклоняется и легко касается губами моей щеки. Скорее дружеский поцелуй, а не поцелуй тех, кто любит друг друга. Но на большее я пока не способна, надеюсь, Саша меня понимает.
– Пап, я хочу пиццу. – Марк наклоняется и громко шепчет на ухо Саше. Тот лишь смотрит на меня и улыбается, а потом мы все вместе едем в пиццерию, где раньше проводили стабильно пару дней в месяц. Я сомневаюсь в своем здравомыслии, но понимаю, что поступаю правильно. Это нужно Марку, это главное. Мне нельзя разлучать его с отцом. Нельзя травмировать его. Все, что я делаю, делаю лишь ради сына.
Двадцать первая глава
Маша
– Быстрее, твою мать! – кричит Ржевская, когда вратарю ее команды снова забивают. Сегодня Карина выполняет роль нашего тренера и судьи, а я, что удивительно, и сама Янина играем за капитанов двух противоположных команд. И, надо признать, мои цыпочки лидируют. Отрыв небольшой, но все же. Думаю, нужно отдать должное моей смекалке, ведь первая, кого я взяла в команду, была Дашка Сахно. Она хоть и маленькая, но в воротах чувствует себя как рыбка в воде. Жаль, что этот сезон для нее последний, после получения диплома Даша собирается уехать в другой город, а чем планирует заниматься дальше, никому не известно. Кроме ее лучшей подруги Карины Кравцовой, естественно.
Игра продолжается, и мяч вальсирует от одной передачи к другой, Ржевская больше не позволяет себе бурных проявлений эмоций. Лишь тихо ругается, когда ее атака не заканчивается вбросом мяча в ворота. В ее команде Шейкина, и та справляется со своей ролью тоже неплохо. Мы сейчас все мокрые и красные, из одежды можно пот уже выжимать. На площадке стоит адская вонь из смеси всевозможных дезодорантов. Еще немного, и я спокойно отброшу свои бутсы. Волосы неприятно щекочут оголенную шею и взмокший лоб, липнут к коже. Но отвлекаться на то, чтобы поправить косичку, я не могу.