ец города, но деваться некуда. В дизайнерских сапожках в автобусе не покатаешься.
– Все мужики – козлы, девочки, – причитает Аля, опустошая третью рюмку текилы. Она даже не пытается что-то съесть, сразу же наливает себе еще одну и быстро подносит ее ко рту.
Когда я вернулась домой после происшествия на парковке, мне позвонила Аля и попросила приехать. И сейчас мы втроем, а если считать бутылку текилы, то вчетвером, сидели в небольшой кухне и слушали нытье Алины. Я бы тоже хотела поплакаться в плечо, нажаловаться на плохого Шнайдера, только я хотела действовать иначе. Хитрее. Мне нужно было подумать и родить грандиозную идею, такую, после которой мне бы поаплодировала сама Кэтрин Мертей[1]. Ух вот бы кто показал Филиппу Шнайдеру, как нужно обращаться с дамами!
– Не все, Аля, – спокойно говорит Лена, перекинув ногу на ногу. – Поверь мне, у мужчин намного больше классификаций, а не просто «козлы» и «не козлы».
– Что-то мне только рогатые и попадаются.
– Ты просто себя так настраиваешь. Поверь мне, Аля, как только ты захочешь видеть возле себя подходящего мужчину, а не человека с рогами и бородой, то он сразу же материализуется. – В словах Лены была доля правды. Но, какой бы умной подруга ни была, порой она меня этим и раздражала. Тем, что, как ей казалось, видела мужчин насквозь.
Мы стойко выдерживаем еще час нытья Али и потом с горем пополам укладываем ее спать. Мы с Леной остаемся в кухне одни. Подруга вызвала такси, а я напросилась поехать с ней. Может, она и денег с меня не возьмет, а домой подвезет.
– В следующую пятницу я иду на день рождения. Не хочешь составить компанию? – неожиданно спрашивает Лена, что-то листая в телефоне.
– Чье день рождения?
– Для начала – чей.
Лена не поднимает головы, лишь смотрит на меня исподлобья. Улыбается. Не могу понять причину ее веселья, поэтому хмурюсь еще сильнее. Я не могу сейчас ходить на чьи попало праздники. Едва свожу концы с концами, лишние траты мне сейчас ни к чему.
Подруга молча поворачивает ко мне телефон, и я внимательно перечитываю сообщение, которое она получила от какого-то Зайки № 13. Про имя отправителя даже не спрашиваю, боюсь, этого я не выдержу.
Зайка № 13:В пятницу у Фила праздник. Машинку я за тобой отправлю, так что будь готова к трем. Долго мы там не задержимся, но показаться надо.
Лена:А если я буду с подружкой? Ей необходимо немного развеяться.
Зайка № 13: Без проблем, я договорюсь. Бери с собой подругу. Можем потом ее взять с нами ко мне…
Дальше я не читаю. Чувствую горечь во рту, перечитывая последние слова еще раз. Нет, я готова на многое, но делить постель с двумя, даже если один из них – моя подруга… это что-то за гранью моего понимания.
– Будь готова в пятницу. Я заеду за тобой в половине третьего. – Лена убирает телефон и легко поводит плечами. – Надеюсь, ты поняла, кто такой Фил.
– Поняла, – отвечаю тихо. В голове крутятся шестеренки, у меня нет знакомых Филов, кроме одного. Поэтому легко предположить, что праздник будет именно у него. Твою мать, если это так, то в пятницу, уже в эту пятницу, я буду блистать, а Фил, будь он неладен, кусать локти, глядя на меня.
В пятницу. Судьба нас снова сведет в пятницу.
Еще три дня, и я встречусь с тем, кто едва не раздавил меня сегодня днем на парковке.
Двадцать третья глава
Виталина
В среду после работы нас снова у сада поджидает Саша. На этот раз у него нет пакета с подарками для Марка, но сын все равно рад. Мы едем в небольшое кафе с детской комнатой и садимся втроем у окна. Марк просит взять ему что-то сладкое. Я заказываю, но с условием, что сначала тот поест суп. Марк соглашается, но очень нехотя. Мы с Сашей почти не разговариваем друг с другом, хоть и стараемся ради Марка. Не хочу, чтобы сын что-то заметил. После обеда я отпускаю его на небольшую детскую площадку в самом кафе, Марк садится за невысокий столик, берет в руки карандаши и что-то увлеченно начинает рисовать.
– Ты получила мое сообщение? – сразу спрашивает Саша.
– Какое из?
– Одно из последних. Про пятницу.
– Я не думаю, что это хорошая идея.
В эту пятницу у одного из друзей и коллег моего мужа день рождения, и мы приглашены. Обговаривалось это еще до всего случившегося, когда мы с Сашей жили вместе, а я ничего не знала. А теперь я думаю, идти на праздник или нет. Обычно мы всегда просили Лилю посидеть пару часов с Марком, поздравляли именинника, а потом возвращались. Но стоит ли в этот раз просить об этом Лилю? И вообще, правильно ли отправляться на праздник с Сашей?
– А я думаю, что хорошая. Ты ведь сама говорила, что не хочешь, чтобы кто-то узнал… обо всем. Все уверены, что у нас все хорошо, мы живем вместе, поэтому они ждут нас. Вдвоем. Тебя и меня, Лин.
– Мне нужно подумать.
Саша кивает и осторожно накрывает ладонью мою руку.
– Это лишнее, Саш, – отзываюсь и вырываю руку. Опускаю ладони на колени и пытаюсь не выдавать волнение. А я волнуюсь. Так сильно, что не могу усидеть на месте. – Тебе не кажется, что ты часто появляешься в последнее время? Марк даже не успевает соскучиться.
– А ты? – Сбитая с толку его вопросом, я нервно облизываю губы и смотрю на детский уголок, где сейчас находится Марк. Тот будто чувствует что-то и быстро несется к нашему столику, крепко держа маленькими пальчиками лист бумаги. Возвращение сына спасает меня от вопроса Саши, но, судя по его взгляду, он так просто это не оставит.
Марк забирается к Саше на колени, садится удобнее и кладет на стол рисунок.
– Это я. – Сын тычет пальчиком в небольшого человечка на рисунке. – А это ты, пап. А тут мама. Правда, красивая?
– Красивая.
На рисунке Марка изображено три человечка – один маленький в центре и двое других держат его за руки. У нарисованного Саши, как и у самого Марка, черные волосы торчат во все стороны, а у меня почти идеально ровные желтоватые линии вместо волос. Понимаю, что рисунок Марка детский и далеко не идеальный, но для меня сейчас он самый красивый. Обязательно сохраню его и повешу в нашей новой квартире на холодильник.
Мы проводим в кафе еще немного времени, и я прошу Сашу отвезти нас домой. К нам домой, в ту квартиру, где поселились я и Марк. Муж, если его так можно еще называть, немного хмурится, но без лишних слов подвозит нас к подъезду. В квартиру его не приглашаю, прощаюсь с ним в машине и первой покидаю салон.
– Пап, а ты еще приедешь? – интересуется Марк, когда ему помогают выбраться из детского сиденья.
– Конечно. Разве я могу к тебе не приехать?
– Ко мне и к маме?
– К тебе и к маме, – покорно соглашается Саша, бросая на меня беглый взгляд.
Марк на прощание обнимает Сашу и лишь после этого берет меня за руку и ведет в сторону подъезда. Я не оборачиваюсь, хоть и знаю, что Саша стоит на том же самом месте и смотрит на нас. Чувствую его взгляд на себе. Чувствую его даже тогда, когда двери подъезда закрываются и мы оказываемся с Марком вдвоем в приглушенной темноте.
На следующий день, придя на работу и по глупости поделившись с Лилей новостями, всю смену слушаю лишь одно – я должна, нет, просто обязана, пойти с ним на мероприятие. И при этом мне крайне необходимо выглядеть даже лучше, чем обычно. Именно по этой причине Лиля соглашается поработать часик в одиночестве, а я в это время убегаю в ТЦ напротив. Там в одном из магазинов примеряю платья и фото каждого отправляю Лиле. Некоторые она сразу отвергает, а в каких-то просит еще и покрутиться для видео.
– Вот! Вот это оно, Линка! – звонит мне подруга, в то время как я внимательно рассматриваю себя в зеркале. – Маленькое черное платье! Это ведь классика, Виталина. Бессмертная классика, то, что нужно. Твой Гесс еще локти кусать будет, когда увидит тебя в этом.
Это платье мне понравилось сразу же. Черное, без рюшей и кружев, которые я в одежде не приемлю. Когда я его надела впервые, вылезать из него уже не хотелось. Оно немного выше колена, с вырезом, который берет свое начало на бедре. Выглядит сексуально, но не вызывающе. Квадратный вырез декольте достаточно открывает шею, а рукава, расклешенные книзу и собранные на манжете, не позволят замерзнуть. За окном, нужно помнить, далеко не май.
– Может, я никуда не пойду, а? – сомнения все еще терзают меня.
– Ну уже нет, Линка. Ты не пойдешь, ты поедешь. А с мелким я посижу, не волнуйся. И это не обсуждается. Все, бери платье, а еще и туфли к нему захвати и возвращайся. Будем над прической думать. И макияжем.
На этом Лиля заканчивает разговор и сбрасывает вызов первой. Убираю телефон в карман куртки, а сама снова осматриваю себя. И не замечаю, как на губах появляется улыбка.
Я подбираю к платью такие же простые лодочки в тон и, довольная собой и покупками, возвращаюсь в магазин. Сомнения не покидают меня и тогда, когда я дома наношу макияж и делаю укладку. К нам с Марком в квартиру уже пришла Лиля, и они вдвоем смотрят на кровати мультики.
Саша обещает подъехать через час, поэтому я не спешу. Делаю все довольно медленно, будто могу позволить себе передумать и остаться дома. А я не могу. Как бы я этого ни хотела, я не могу подвести Сашу и его друга. Побуду там с часик и попрошу отвезти меня обратно.
– Мамочка, ты такая у меня красивая, – ко мне подходит Марк и кладет голову на колени. Смотрит на меня и улыбается. – Самая красивая.
Наклоняюсь и целую сына в щечку, тот смеется, чмокает меня и убегает обратно к Лиле. Подруга улыбается мне и поднимает большие пальцы. И от этого я волнуюсь еще сильнее. Никогда не любила привлекать внимание и всякий раз, когда становилась предметом разговоров или восхищений, смущалась и краснела, как первоклассница на школьной линейке.
Саша приезжает чуть раньше. Я попросила его привезти мой черный кардиган, который оставила дома. Я забыла, да и надеялась, что не придется в ближайшее время наряжаться и надевать что-то кроме джинсов и стандартной куртки. Саша поднимается в квартиру и внимательно рассматривает меня, вижу, как дергается его кадык, как нервно бегает взгляд, но молчу. Думаю, такой эффект и предполагала Лиля, когда уламывала меня на все это.