– Не перебивай, когда старшие говорят! И думаешь, что он сразу к тебе побежит? Познакомил их и считаешь, что справился? Эта какая уже по счету? Каково парню знакомиться с твоими Машами и знать, что родной отец променял его, родного сына, на девку, а?
– Бабуля…
– Что бабуля? Не права я? Так скажи в лицо, чего красный, как помидор на грядке? Правда глаза колет? Так исправляй. Парень взрослеет, и если ты сейчас за голову не возьмешься, то считай, что нет у тебя сына. Он тебя уже за спиной Филиппом называет. А потом что? Дядей будешь? Для родного сына?
Дальше слушать я не решаюсь, тихо выхожу из комнаты на ватных ногах. Они сами ведут меня к выходу на улицу. Там я надеваю тапочки, которые дала мне баба Клава, когда мы приехали. За домом все еще были слышны их голоса и шум воды. Мне, не знаю почему, хотелось найти вход на огород и встретить там Ваньку. Может, и помочь ему даже. Сама я в огороде с детства не копалась, но сейчас… появилось просто дикое желание сделать это снова.
Тридцать пятая глава
Виталина
На работе беру неделю отпуска, чтобы пробежаться по магазинам и съездить на годовщину к родителям Саши. Я перемерила все платья, которые были дома, но ни одно из них не подходит для такого мероприятия. Поэтому всю субботу мы проводим в магазинах. Мы – это я и Марк. Удалось найти для него костюм – белоснежную рубашку с бабочкой, брюки и жилетку. И в этом всем он выглядел так взросло, что я едва ли смогла сдержать слезы. Даже не верится, что мой ребенок растет так быстро. Фото Марка в костюме отправила Саше. Тот просмотрел его мгновенно и сразу же позвонил.
– А ну-ка дай мне к телефону этого молодого человека, – попросил Саша, перед этим бросив мне простое «привет». Я передала телефон Марку, а тот с самым важным видом поднес его к уху. Саша что-то говорил Марку, и он сводил брови к переносице, а на губах появлялась задорная улыбка. Не знаю, о чем они говорили, а точнее Саша. Марк мне ничего не рассказывал, лишь улыбался и светился от счастья.
Лишь уже дома, когда его вещи были постираны, а мы с сыном сидели на кровати и смотрели мультики, Марк прижался ко мне и тихо-тихо пробормотал:
– Папа сказал, что любит меня. Сильно-сильно. И тебя любит. – Детский шепот вперемешку со смехом героев на экране ноутбука.
– И я тебя люблю. Сильно-сильно.
– А папу? – Подловив меня, Марк немного отстраняется и задирает голову, чтобы посмотреть в глаза. – Ты его не любишь?
– Люблю, – слетают с губ слова быстрее, чем думаю. Может, люблю до сих пор, а может, уже не так, как раньше, но ребенка впутывать во взрослые дела я все еще не хочу.
– Сильно-сильно?
– Сильно-сильно, – соглашаюсь, и мы продолжаем смотреть мультик про быков. За последние пару дней мы смотрели эту картину раз пять, и сейчас, просматривая снова, я знаю практически весь сюжет наизусть, но у меня язык не повернется сказать Марку, что этот мультик мне надоел.
Себе я выбираю нежно-голубое платье мини из вискозы с квадратным вырезом и короткими рукавами-фонариками. Бюстье-корсет подчеркивает талию, а воздушные рукава добавляют образу легкости. В комплект беру небольшие сережки и пару заколок, чтобы закрепить локоны. Туфли у меня есть, и потому я полностью уверена, что образ готов. Делаю фото и отправляю Лиле на контрольную проверку. Она остается в восторге и присылает кучу смайликов с огоньком.
На следующий день мы созваниваемся с Сашей и решаем, что поедем на годовщину на его машине. Так получится быстрее, и ни у кого не будет лишних и неудобных вопросов. Ни мои, ни его родители не знают, что мы живем порознь, а Макс клянется, что и слова никому не скажет. Что касается Марка… то вряд ли он что-то расскажет бабушкам и дедушкам, да и тем дела не будет до его допроса.
Собираю все необходимое, включая наши праздничные наряды, немного игрушек и сменной одежды для Марка. Тем же вечером за нами заезжает Саша. Мы садимся в машину, Марк на заднее сиденье в детское кресло. Ребенок засыпает быстро, ведь время уже позднее. Мы хотели отправиться в дорогу утром, но решили переиграть планы. Ночью дороги пустые, а попасть в утренние пробки ни я, ни Саша не горим желанием.
– Лин… я слышал, в садике скоро ремонт. Недели две ведь, да? – Саша заговаривает первым. Пока не могу понять, к чему он клонит, но заинтересованно поворачиваю голову и смотрю на него.
Я какая-то неправильная, но сейчас, глядя на мужа, я вижу только его. Красивого брюнета с отросшей щетиной. Вижу своего мужчину, того, в которого влюбилась, а не того, кто изменил мне. Об измене я помню, это не вычеркнешь из памяти. Но в такие моменты, когда мы вдвоем, я забываю обо всем плохом.
Уверена, что другие девушки, кому изменили, закидали бы меня в лучшем случае тапками за подобные мысли.
– Да. Две недели.
– Давай поедем к твоим, а? Там природа, свежий воздух, да и Марк не видел бабушку с дедушкой слишком долго. У моих мы погостим недельку, а потом к твоим. Что ты думаешь об этом? – приоткрываю рот, чтобы возразить, но понимаю, что сказать нечего. Я сама соскучилась по родителям. Саша бросает на меня быстрый взгляд, огни проезжающих машин освещают его лицо. В свете фар кожа кажется темнее, а глаза блестят. – Или у тебя были уже планы?
– Нет, но… надо поговорить с родителями. Может, они что-то придумали, – говорю неуверенно. Хочется дать себе подзатыльник, почему эта идея не пришла мне раньше? Я ведь могу сама поехать с Марком к родителям, но тогда придется слушать нескончаемые вопросы матери и отбиваться от них в одиночку.
– Брось. Мы оба хорошо знаем твоих родителей, они ради Марка отменят большую часть своих дел. – Саша тихо смеется и тянет руку к зеркалу заднего вида. Немного его настраивает и смотрит в него с улыбкой. Возразить не удается, он ведь прав.
Мы едем в тишине, и через час я засыпаю. Сама не понимаю, но вырубаюсь моментально. Просыпаюсь из-за того, что чьи-то пальцы касаются щеки, отводят непослушные волосы в сторону. Я уже проснулась, но глаз не открываю. Прекрасно знаю, кто сейчас так близко и чьи губы нежно касаются уголка моих губ. Похищают поцелуй и ничего не дают взамен. Ни слов, ни обещаний. Слышу знакомый голос за окном, звонкий смех сына и стук калитки. Мы приехали. И я открываю глаза лишь через несколько минут, когда соседняя дверь тихо закрывается, а голоса становятся немного громче.
– Доча, ты приехала. Сашка говорил, что у тебя там на работе беда, и не знал точно, получится у тебя или нет. Я ему так и сказала – без Линочки не приму. – Мать Саши, стройная и подтянутая женщина сорока пяти лет, подбегает ко мне и крепко обнимает. От нее пахнет так знакомо – карамелью и бисквитом. Наверняка уже с раннего утра суетится на кухне за приготовлением десертов для собственной годовщины.
– Здравствуйте, – обнимаю ее в ответ. Женщина отстраняется, придерживая меня за плечи, и внимательно сканирует голубыми глазами. По тому, как она слегка хмурится, понимаю, что в ее голове появляются ненужные мысли. Вопрос хочет слететь с губ намного быстрее, но Марк оказывается проворнее.
– Бабуль, я кушать хочу! – сидит на руках у дедушки, отца Саши, и сонно трет глаза. Видно, что сам не так давно проснулся. Саша стоит рядом, пытается сдержать зевок. Слушает отца и кивает практически на каждое слово. Уголок губ немного покалывает от недавнего поцелуя. Неосознанно касаюсь его кончиком пальцев, и Саша в этот момент поднимает голову и следит за моим движением. Секунда, и наши взгляды встречаются, каждый думает об одном и том же. И никто не знает, чем закончились бы эти гляделки, если бы не бодрый голос сына: – Ваш внук голоден!
Тридцать шестая глава
Маша
Светлую макушку в зеленых зарослях я нахожу сразу. Ваня маячит среди деревьев, что-то тихо напевая себе под нос. Подхожу ближе и изо всех сил стараюсь ступать так, чтобы мальчик меня не заметил. Хочу подкрасться поближе и расслышать слова, узнать их. Знаю ведь, что завидь меня парнишка сразу, и все… замолчит. И ничего не скажет. И словечка из него не вытянешь потом. С детьми я нахожу общий язык на твердую тройку из пяти, но с этим парнем стараюсь. Все ж сын Филиппа, нужно наладить контакт. Молодой мачехой я становиться не собиралась, но, видимо, придется.
– Ты чего крадешься? – Я так и остаюсь стоять с поднятой над бревном ногой, когда парнишка задирает голову и смотрит на меня. – Отец послал? Из тебя такая себе помощница.
Ванька в отвращении корчит губы и отворачивается. Будто ему противно видеть меня, не то что рядышком стоять. Признаю, сама порой так поступала, но то, как ведет себя этот мальчуган, выводит даже меня из себя!
– Помощь не нужна. Сам справлюсь, – ворчит и наклоняется, снова пропадая с глаз.
Подхожу ближе, уже иду своим обычным шагом, не пытаясь ступать аккуратнее. В зарослях, которыми оказываются какие-то ягодные кусты, прячется небольшое поле ароматной клубники. Теперь, подойдя ближе, я это замечаю. Мальчишка склоняется над очередным кустом и со всей заботой и осторожностью снимает спелые ягоды, складывает их в миску. А Салем семенит следом за ним, вертит пушистым хвостом и глядит на меня своими глазенками.
– Ван… – Мальчишка задирает голову, но рук с ягод не убирает. Хмурится, и я продолжаю: – То есть Иван Филиппович, может, давай нормально общаться? Чего мы как чужие?
– А мы еще не породнились.
– Я говорю это к тому, что нам, так или иначе, нужно будет чаще видеться. И неужели ты хочешь ссориться со мной каждый раз, когда увидишь?
– Мы не будем с вами, тетя, часто видеться. В конце августа я к матери уеду, а там отца только на Новый год да на день рождения увижу. Так что не бойтесь. Можете окучивать его хоть до посинения, только зря. Ничего у вас не получится. Не вы первая мне тут сказки про чужих и родных рассказываете. И не последняя, – выпрямляется во весь рост, и тут я понимаю, какой же мальчишка высокий для своих… сколько там ему? Десять? – А теперь идите в дом, тетя, комары грызут.