– Чтобы мы с папой жили, – тихо ворчит Марк. Но его ответ все равно слышат все. Дружный смех за столом прекращается, наступает тишина. Мой отец давится компотом, кашляет, а мама бьет по спине и переводит нервный взгляд с меня на Сашу. Его родители тоже не лучше. Сидят, смотрят на нас, не зная, что и сказать. Один Марк сидит и продолжает кушать, будто и не говорил ничего.
– Я знал, что что-то такое будет, – вздыхает Макс и получает от отца подзатыльник. Ойкает и потирает место удара, но молчит.
Мы с Сашей переглядываемся, сидим друг напротив друга. Я молчу, да и он тоже. Что сказать, если слова сына – правда, но ни я, ни он не решаемся что-то еще сказать. Как сказать его родителям, что их сын мне изменил, а моим, что я не бросила его и не ушла с концами, а просто предложила взять перерыв? Вот и сидим словно воды в рот набрали.
– Пойду-ка я… пирог принесу, – бормочет Надежда Александровна и поднимается из-за стола, а следом за ней и моя мать встает. – Линочка… пойдем-ка с нами.
– Александр… а ну-ка давай пойдем на задний двор. Там столы нужно поставить, – слышу я голос Павла Валентиновича.
Мы с Сашей тоже поднимаемся, он уходит с моим отцом и его на задний двор, перед этим улыбнувшись мне, а я плетусь в дом. Лишь слышу, как Марк что-то спрашивает у Макса, ведь только он остался еще за столом.
– Ну и наделал ты делов, приятель. – Слова Макса и тихое бормотание сына, которое не разобрать, – это последнее, что я слышу, перед тем как закрыть дверь в дом.
Тридцать восьмая глава
Маша
– Иван Филиппович, давай я все же что-то тоже возьму! – Сил смотреть на то, как десятилетний мальчишка сам тащит два огромных ведра с помидорами, у меня уже не хватает. Солнце припекает, и я рада, что додумалась и завязала большую часть волос в крошечный хвостик, а на голову надела панамку, которую дал мне Филипп. Сам он остался дома, бабе Клаве понадобилась помощь в огороде. То ли теплицу подлатать, то ли что-то еще. В подробности не вдавалась. А мы с Ваней-ежиком, как я его мысленно называю, идем в неизвестном мне направлении.
– Не надо. Я сам, – и говорит снова так, что и возмутиться нельзя!
Поэтому мы идем дальше. Подходим к дому с высоким забором и шикарными кустами роз в клумбах, и только после этого Ванька останавливается. Разминает затекшие пальцы и нажимает на кнопку звонка, и минуты не проходит, как ворота открываются, а к нам навстречу летит другая старушка.
– Ванечка, мое ты солнышко. Сейчас-сейчас. – Бабуля забирает у него одно ведро, разворачивается и идет во двор.
Мы с Ванькой следом за ней. Двор намного больше, чем у бабы Клавы, видно, что тут живут далеко не бедные люди. Красивый дом из красного кирпича бросается в глаза. И поэтому я далеко не сразу замечаю небольшую избушку неподалеку. Милый домик как из сказки, с расписными ставнями и кошкой на пороге.
– Здрасте, теть Вик! – кричит Ваня, и мне приходится крутиться, чтобы понять, с кем он говорит.
Среди кустов роз я замечаю молодую женщину, на ее голове яркая шляпка, а в руках небольшие грабли. Она улыбается Ване, а вот на меня смотрит странно. Поднимается и тоже идет в нашу сторону. Ваня и эта незнакомая старушка осторожно перекладывают помидоры в ящик, потом бабушка вымывает ведра и вытирает их полотенцем. Ваня в это время жадно пьет лимонад, который любезно предложила бабуля. Смотрю на него, и во рту сохнет, самой аж пить захотелось. И Ваня, словно почувствовав это или поняв по моему голодному взгляду, протягивает мне наполовину пустой стакан.
– Вот, выпей. – Его голос тих и спокоен впервые за долгое время.
– Спасибо.
– Ванечка, как ты повзрослел все-таки! – Женщина в забавной шляпке подходит и обнимает мальчишку, крепко стиснув его в объятиях. Отстраняется и, положив ладони в перчатках на плечи Ваньки, глядит на него. – Ух, возмужал! Я сейчас принесу тебе кое-что, ребята из города привезли.
– Да не надо, теть Вик.
– Надо! И не спорь. И выпей еще лимонадика, сама готовила.
– Ага, как же! Сама. Тьфу на нее, – ворчит бабуля.
Женщина уходит, а я как завороженная смотрю ей вслед. Такое чувство, будто мы с ней где-то могли видеться. Есть в ней что-то, что мне кажется очень знакомым. Взгляд? Улыбка?
– Персики я собрала, все осторожно, так бабе Клаве и скажи. А то снова начнет ворчать и причитать, что Васька Андреевна ее надурила! Сейчас с тобой их в ведра аккуратно сложим, и все. А что баба Клава с ними делать-то будет?
– Варенье хочет. Как в прошлом году. Обещала вам баночку и бабе Ане. Но та просила три, внукам передать. А вам сколько принести? Я две могу. Или три. – Ваня чувствует себя тут совершенно свободно. Мне кажется, он тут бывает часто, во всяком случае, с этой тетей Викой и бабулей он хорошо знаком.
– Давай-ка три, Ванечка. Одну нам, а две девчонкам передадим. Они сегодня, кстати, обе приезжают. Маринка будет своего с родителями знакомить. А то мы его не знаем, тьфу на них! Но хотят все официально! До свадьбы, может, дело дойдет, эх, не сорвался бы. А то я еще одну истерику этой пигалицы не переживу.
– Да что вы, баб Вась. Вы у нас вон какая сильная, – улыбается широко, и я невольно сама улыбаюсь. – Ой, а вас и не познакомил. Это Маша, она… родственница моя.
– Василиса Андреевна я. – Старушка вытягивает руку, и мы с ней знакомимся. А я все еще думаю о том, как представил меня Ванька. Маша. Родственница. Он сказал это так просто, будто другого варианта у него и не было. Простые два слова, а греют сердце так сильно, что за спиной крылья вырастают. Так неужели у меня с этим несносным мальчишкой есть шанс? Шанс, что мы сможем найти с ним общий язык?
Мы втроем перекладываем персики в ведра, сразу видно, что фрукты спелые и сочные. А как пахнут-то! Баба Вася что-то рассказывает Ване, а тот говорит, что пойдет скоро к бабе Ане менять банки с персиковым вареньем на два ведра яблок, чтобы потом с бабушкой другое варенье делать и пироги.
Скоро к нам снова кто-то идет, я слышу шаги и смутно знакомый голос. К нам подходит двое, парень и девушка. И если парня узнаю с трудом, то вот Карину Кравцову грех не узнать. Я была готова увидеть кого угодно, но не ее. Да и она, кажется, тоже удивлена.
– Привет, – неловко улыбаюсь и теряюсь из-за карих глаз ее парня… точнее жениха. Сама я его видела лишь пару раз, но этого было достаточно, чтобы понять, какой он у нее красавчик. Высокий, широкоплечий, а пахнет от него та-ак…
И если раньше я бы все ногти себе сгрызла, мучилась, что упустила такого парня, то сейчас думаю о том, что такой парфюм точно не подойдет Филиппу. Шнайдеру нужно что-то еще более острое и терпкое.
– Мы хотели тебе сами передать, – говорит Карина и протягивает мальчишке какой-то пакет. Подарочный пакет. – Можешь открыть сейчас или уже в день рождения. Мы могли ошибиться, но надеемся, что подарок тебе понравится.
Ваня поджимает губы и вцепляется пальцами в ручки пакета. Переводит глаза с одного на второго, а потом обнимает. Сначала Карину, а потом и ее жениха. Парень легко хлопает Ваньку по плечу и что-то тихо говорит ему на ухо, склонившись над мальчишкой. Тот кивает, а я стою и не знаю, что и говорить. Оказывается, у Вани скоро день рождения? Когда? Мне хочется это выяснить, но позже. Если спрошу об этом сейчас, то покажусь глупой.
– Спасибо. Большущее спасибо!
– Ну а с меня подарок, Ванечка, день в день. А то эти орлы уезжают, а я тут остаюсь. И приду к тебе, так что предупреди бабу Клаву, чтобы стол накрывала. – Старушка садится на стул и с улыбкой смотрит на всех нас.
– Обязательно, баб Вась.
– Нам пора, думаю. Бабушка хотела сегодня сделать варенье, чтобы папе баночку дать, – неуверенно говорит Ваня, но пакет не отпускает.
– Тогда давай помогу вам донести все это, – вызывается жених Карины, как того звать, хоть убей, не помню.
– Да, бабуль, мы поможем им донести, и потом на речку. Там Яровой с девчонками уже нас ждет, – говорит Карина и обнимает свою бабушку. – Так что мы с Матвеем немного задержимся.
– Давай я возьму ведра, а ты неси пакет, хорошо? А девчонки пусть идут и болтают, да, Иван Филиппович?
– Тебе ведь тяжело будет.
– А он пусть тренируется! Вот женится на Каринке и эти ведра у меня каждый день таскать будет! – смеется баба Вася, поднимаясь из-за стола. – Все, идите. Мне теперь помидоры катать надо.
– И я вас люблю, баб Вась, – смеется Матвей и легко так подхватывает ведра.
И мы уходим. Матвей идет впереди, а рядом с ним Ваня, и они оба о чем-то бурно разговаривают. Я с Кариной иду позади. Мы молчим, ведь никогда и не были подругами. Так… играем в одной команде, но за пределами поля никогда и тремя словами не могли обменяться. Вот если бы на моем месте была Ржевская или Любка, то Карина бы непременно начала разговор. А так… мы слишком далеки друг от друга. Разные взгляды, интересы. Мы совершенно разные.
– Я не ожидала тебя тут увидеть, Маш. – К моему удивлению, Карина заговаривает первой. – Люба писала, что ты уехала на выходные, но я думала, может, на море рванула или еще куда-нибудь.
– Нет, я тут. Для меня все это тоже было неожиданно.
– Ты с Филиппом, да?
– Да. – Простой вопрос требует простого ответа. И я его дала. И, к моему счастью, да, именно к нему, я не увидела на лице Карины осуждения. Она лишь кротко кивнула и улыбнулась. Искренне так.
– Тогда… мы еще не сделали приглашения, они в процессе. Но я добавлю тебе плюс один, хорошо? Детей можно приводить вне приглашений.
– Какие приглашения?
– Свадебные. – Карина поправляет легкую ткань платья и продолжает говорить.
Признаться, я впервые вижу ее в платье. В летнем нежно-голубом сарафане с маленькими красными и желтыми цветочками. Вспоминаю, что Люба говорила мне что-то про свадьбу Карины, но я мало что могу вспомнить из разговора. А надо бы! Не особо далек тот день, когда сама Шейкина станет Степановой!
– Так вот. Мы с Матвеем тебя приглашаем, ну и Филиппа с Ванькой. Людей будет немного. Так, все свои, родственники да друзья. И вы приходите.