Мне остается только молчать. Нервно кусать губы, пить теплый малиновый чай. Я не знаю, что ему сказать. О том, что я боюсь? О том, что беременна, а этот малыш доводит меня до ручки, еще не родившись? О том, что запуталась и не знаю, как будет правильно? А как правильно? Раньше меня редко волновало, что обо мне скажут другие. Когда все в тринадцать уже поцеловались с мальчиками, я сидела за учебниками словно проклятая. Меня больше увлекали формулы и средства художественной выразительности, а не отношения с ребятами. Когда все одноклассницы лишались девственности с парнями постарше, то я поступала в университет. Снова училась и всем давала от ворот поворот. Меня никто не интересовал. И только он. Парень на пару лет старше, который прицепился ко мне сам. Сел рядом на ступеньки, выслушал странный список из пяти желаний, а потом их выполнил!
Ну разве перед таким устоишь?
И я не устояла.
И мне ни капельки не стыдно, что мой первый секс был осмысленным и взвешенным решением, когда мне было уже за двадцать. Не с первым встречным, не потому, что уже пора, а потому, что я хочу. Хочу сделать это именно с определенным мужчиной, который меня любит. Да, я была смущена тогда.
– Ты мне доверяешь? – И я тогда кивнула. Кроме его карих глаз, больше никуда смотреть не хотела. Кроме него, не видела больше никого. – Это хорошо, потому что сейчас я сам себе не доверяю. Если ты передумаешь, то говори. Не молчи и говори мне все, что будет твориться в твоей голове. Это очень важно, Лин. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. И ты ни о чем не пожалела.
И сейчас даже спустя годы я помню нашу первую ночь. И все было так, как он обещал. Все было хорошо, и я ни о чем не жалею. Если бы меня вдруг откинуло назад, то я бы повторила все снова.
– Я не жалею, Саш. – Чай уже остыл. Стаканчик неприятно холодит ладонь, но избавляться от него мне не хочется. Боюсь, что если выброшу его в ближайшую урну, то не смогу ничем занять руки. Карманы в куртке такие маленькие, что ладони не спрячешь.
– Тогда что происходит? – Он тормозит сам и останавливает меня. Кладет руки на мои плечи и поворачивает к себе, подцепляет указательным пальцем подбородок и заставляет смотреть на себя. Между нами небольшая разница в росте, но сейчас я чувствую себя слишком маленькой на его фоне. Крошечной. – Я знаю, что то, что произошло, простить нельзя. Но мне казалось, у нас не все потеряно. Что есть шанс. А сейчас я не уверен даже в этом.
Я беременна и не знаю, что будет, если ты узнаешь. Не знаю, стоит ли тебе вообще говорить об этом.
– Ты сказала, что все заслуживают второй шанс, Лина. Так неужели я тот неудачник, которому не повезло? – Ветер треплет его отросшую темную челку. Я стою так близко к Саше, что вижу, как по его шее бегут мурашки. Он тоже замерз. Но не уходит, не бежит, а ждет ответы на вопросы.
Мы стоим друг напротив друга. Завывает осенний ветер, тучи сгущаются. Дождя еще нет. Одинокие воробьи ютятся на тонких ветках. Высоко в небе каркают вороны, и с деревьев опадают последние листья. Осень в этом году наступила слишком рано.
Он ждет ответа, но я молчу.
Язык словно примерз и отказывается шевелиться.
– Хорошо. Один вопрос. Прошу, ответь всего на один вопрос. – В его глазах столько мольбы, что мне хочется бросить все и кинуться ему на шею. Расплакаться и сказать, какая же я дурочка. Хочется почувствовать его поцелуй, крепкие объятия и наконец-то проснуться с ним снова в одной постели. Но вместо этого я лишь сильнее сжимаю пальцами холодный стаканчик с остатками чая.
Облизываю пересохшие губы и киваю на его просьбу. Я отвечу. Обещаю себе. Каким бы серьезным ни был его вопрос, каким бы сложным, я не спасую и не солгу. Скажу лишь правду. Какой бы тяжелой для меня она ни была.
– Ты меня еще любишь? – спрашивает сипло.
Сердце замирает, а глаза слегка пощипывает. Смотрю на Сашу, на то, как он не двигается с места, не сводит с меня взгляда и ждет ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. Мгновение, и мужчина, который годы назад был для меня незнакомцем, а теперь стал всем, закрывает глаза и молча качает головой. Он будто все решил. И за меня, и за себя. За нас. Выглядит так, будто знает ответ и не хочет, чтобы я его озвучивала. Вдруг, пока я не произнесу вслух, это не будет правдой?
– Ладно, я понял. Я вызову тебе такси. Ты продрогла, не хочу, чтобы ты заболела. – Саша больше не смотрит на меня. Достает из кармана телефон и вбивает в приложение нужный адрес. Мне даже не стоит спрашивать, почему он не хочет отвезти меня сам. Я ведь промолчала. И Саша больше не собирается на меня давить. Не хочет, чтобы я терпела его присутствие рядом. Но оно мне нравится! Его присутствие!
Знаете, в каждом фильме есть тот самый момент, когда ты понимаешь, что либо сейчас, либо никогда. Уже звучит подходящая музыка, и герои стремительно летят навстречу друг другу или идут против течения. Похожее происходит и со мной. В момент, когда он отводит от меня взгляд и устремляет его в экран телефона, я понимаю, что если сейчас не скажу хоть слово, то наш год закончится раньше, чем я его обозначила. И закончится вовсе не так, как мы того заслуживаем.
Вот Саша все же находит нужный номер, подносит мобильный к уху, а я приподнимаю голову и наклоняюсь ближе к Саше и целую. На его губах еще остался вкус кислого яблока и лимона, на моих – малины. Он не отвечает мне. Не раскрывает губы, и внутри все падает. Неужели я опоздала? Все упустила? Когда я уже собираюсь отстраниться, бросить невинное и смущенное «прости», то чувствую его руку, прижимающую ближе, и губы, что с нежностью касаются моих. Мы стоим в центре парковой дорожки. Стаканчик с остатками малинового чая падает к ногам, ведь сейчас мне так хочется зарыться пальцами в темные волосы. Прижаться к Саше, чувствовать его прикосновения не только сквозь одежду, но и напрямую.
– Люблю. – Ответ, который следовало сказать еще раньше, хрипло слетает с губ. Его уносит очередной холодный порыв ветра. Но по улыбке Саши, по тому, как горят его глаза, я вижу, что он все слышал. И ему нравится то, что я сказала. Мы соприкасаемся лбами. Мои ладони в его горячих руках, а губы снова так близко, что не поцеловать их – сущее преступление.
– Люблю тебя, Лин. Пожалуйста, больше не прячься от меня, хорошо? Иначе мне снова придется тебя искать, и я ведь найду. Ты ведь знаешь, что найду, – шепчет, и его дыхание смешивается с моим.
Мы так и стоим. Снова целуемся, наплевав на то, что мы в парке и можем поймать осуждающие взгляды.
Где-то высоко кричат вороны. Неожиданно гремит первый раскат грома, и вот падает первая холодная капля. За ней незамедлительно следует вторая, даже не позволяет спрятаться и найти укрытие. Начинается настоящий ливень, который мы решаем переждать под козырьком ближайшего магазинчика. Он уже закрыт. На улице суетятся прохожие, которые тоже попали под дождь. Мы стоим и снова молчим. Прижимаюсь спиной к его груди. Пытаюсь согреться, хотя намокли мы прилично. Скоро, как обещает оператор, должна приехать наша машина. Сначала мы заедем домой, а потом Саша сам съездит за Марком. Мне он приказал, да-да, именно так, принять горячую ванну и согреться. От того, как мне хорошо впервые за долгое время, прикрываю глаза и тихо выдыхаю. Теперь осталось дело за малым – сказать, что я беременна. Но это я скажу позже.
Последние несколько дней дождь не прекращается. В сад отвожу Марка я, а домой его привозит Саша. Я по-прежнему работаю в магазине, это отвлекает от большинства проблем, с которыми я столкнулась. Вчера я ходила к врачу, встала на учет, узнала, что с малышом все хорошо. По поводу бешеного токсикоза врач сказала, что это стандартная ситуация и у некоторых бывает еще хуже. Хотя куда еще хуже-то? Выписала мне список витаминов, которые я принимаю и прячу в сумочке, чтобы Саша не увидел.
С Сашей мы видимся каждый день, но на ночь все же он уезжает к себе. Как бы мне ни хотелось вернуться в нашу старую квартиру, я пока хочу еще немного пожить отдельно. Чтобы окончательно для себя все решить.
– Мам, смотри! – Марк суетится рядом со мной, пока я готовлю ужин. Саша вышел в магазин и вот-вот вернется, к тому же сегодня обещал заскочить к нам и Макс. Я заканчиваю нарезать салат, попивая из кружки кисловатый фруктовый чай.
Поворачиваюсь на голос сына и улыбаюсь его новому рисунку. Он нарисовал одного большого человечка со светлыми волосами и темными кругами на месте глаз. В руках-палочках что-то напоминающее телефон.
– Это Макс! Правда похож? Я обещал ему рисунок.
– Даже слишком похож. Обязательно подари ему, когда он приедет.
– А он сегодня приедет?
– Да.
– А папа? Он вернется? – Голос сына меняется. Больше в нем нет веселья. Спрашивает тихо и робко.
– Да. Он поехал в магазин.
И Марк улыбается. Собирает карандаши, листы и уходит в комнату. Все раскладывает на столе. Бублик продолжает копошиться под столом и играть с небольшой мышкой, которую мы купили ему с Марком в зоомагазине. Теперь это уже не котенок, а самый настоящий рыжий кот. И мне до сих пор не верится, что он живет с нами.
Сначала приезжает Макс. Он подхватывает Марка на руки, и они вдвоем заходят в кухню. На стол я накрыла, осталось лишь разложить еду по тарелкам, и можно ужинать. Сын убегает, чтобы вернуться с рисунком. И после этого снова забирается на колени к Максу, а тот обнимает его, придерживает и с улыбкой рассматривает свой портрет.
– Приятель, да ты такими темпами должен брать за свои работы деньги. Ты только погляди, одно лицо просто! – Макс смотрит на меня и держит на уровне своего лица портрет. – Только этих черных штук мне и не хватает!
– Не нужны мне твои деньги.
– Они всем нужны, приятель. – Макс аккуратно убирает рисунок на стул рядом с собой, а Марк смотрит на меня и хмурится. Будто что-то обдумывает.
– Нет. Мне не нужны деньги. Я буду просто так рисовать. Мне это нравится, – и убегает в комнату, схватив перед этим Бублика на руки.