Ум никак не связан с возрастом. Мудрость не приходит с годами, словно мимические морщины и дряхлая задница.
Сейчас мы едем на день рождения. Я все еще каждый раз не верю в происходящее. Мы будем в загородном доме, который около двух с половиной лет назад приобрел Гесс. Как оказалось, участок был куплен давно и там шла стройка. Старший сын Саши как-то говорил о том, что его мама всегда хотела дом подальше от города. Большой и светлый, с садом на заднем дворе и деревянной беседкой. С просторными комнатами, в которых было бы много цветов.
Не знаю, о каком желании рассказывал Марк, теперь я знаю, как его зовут, но дом действительно очень красивый. Двухэтажный, с террасой и широким задним двориком, на котором уместились сад, площадка для бассейна, которая сейчас пустует из-за холодов, и детский уголок с пластиковым домиком, горками и качелями.
Мы дарим подарок Марку, он уже школьник. Первоклассник. Я видела его фотографии с небольшим и аккуратным букетом, фото с классной руководительницей – молодой девушкой, которая только-только окончила учебу и пошла работать по профессии. Видела снимки с младшей сестрой – девочкой-трехлеткой, которая крепко держалась за руку старшего брата, а другой ладошкой закрывала глаза от яркого сентябрьского солнца. Светлое платье в мелкий цветок, а от ветра спасал персиковый кардиган. Темные волосы заплетены в две косички. Марк и Василиса так похожи на Сашу, что меня гложет мысль – принимала ли Виталина хоть какое-то дело в их рождении, кроме самого появления ребят на свет. От нее у них, на мой взгляд, лишь улыбки и любовь к цветам у девочки.
– Ты снова волнуешься, Маруся. – Филипп обнимает меня за плечи и ведет к столу. Ваня уходит с Марком, помогает ему распаковать подарок. Мы садимся на свои места, и я бегло осматриваюсь по сторонам.
Я не могу сказать, что чувствую себя комфортно, но всякий раз, когда случайно натыкаюсь на взгляд Виталины, мне кажется, что я тут лишняя. Хоть она и не просит меня уйти, не закатывает сцен, но, я уверена, она помнит о том, что я спала с ее мужем и почти разрушила семью. И это было чуть больше трех лет назад. Да, теперь я с Филиппом, до Гесса мне нет никакого дела, но Виталина помнит. Хоть и не говорит этого. Я чувствую.
– Мне кажется, она все еще не хочет, чтобы я с тобой приезжала.
– Брось. Лина – умная женщина и знает, зачем ты тут.
– Но она так смотрит… – шепчу, склонив голову.
Договорить не успеваю, потому что к нам подбегает девочка и ловко залезает на колени к Филу. Так получилось, что он стал крестным Василисы. Маленького урагана, который сейчас полностью поработил все мое внимание. За все время, что я ее знаю, на руках девочку держала пару раз. Сначала боялась, что что-то ей сломаю. Потом из-за того, что Лина не захотела бы этого. А теперь… девочка слишком активная, чтобы вот так вот спокойно ее держать.
– А ты привез мне подарок? – Она невинно хлопает ресницами и покусывает нижнюю губу, не сводя при этом карих глаз с Филиппа.
– А разве не у твоего брата день рождения? Зачем же тебе подарок? Я привез тебе коробку киндеров.
– Это несерьезно, дядя Филя. – Она вздыхает и ладошками убирает темные короткие волосы, выпавшие из прически. – Разве похоже, что меня можно удивить киндером? Даже если их целая коробка?
Не могу сдержать смешка и этим привлекаю внимание девочки. Теперь она смотрит на меня, немного наклоняет голову к плечу, и тут ее взгляд цепляется за мои серьги. Новые. Аккуратные, с изумрудами в сердцевине. У самой девочки ушки тоже проколоты. Случилось это не так давно, но помню, что она сама этого хотела.
– Хочу такие сережки. Как у твоей жены.
Жены.
Мне все еще непривычно, что я являюсь его женой. Человека, которого люблю так сильно, что описать это словами невозможно.
– Тогда я тебе их подарю. В следующий раз.
– Ах вот ты где. Василиса Александровна, пойдемте! – Брат Лины, Макс, подходит и забирает девочку на руки. Она крепко обхватывает его за шею ладошками и целует в щеку. Теперь улыбается ему и что-то шепчет на ухо. – Фил, да она из тебя веревки вьет! – смеется Максим. Вероятно, девочка рассказала про сережки.
На празднике не так много людей. Лишь члены семьи и родственники. С большинством я знакома, но почти никто из них не знает о том, что я спала с Сашей. Только некоторым известно, почему я стараюсь не находиться рядом с Линой слишком близко. Я не хочу напоминать ей ничего дурного. Стараюсь вести себя хорошо, быть незаметной. Теперь понимаю, каково ей видеть меня тут, но и не приходить тоже не могу. Я жена друга их семьи, и мое отсутствие просто немыслимо!
Напротив меня сидит Максим. Рядом с ним красивая молодая блондинка, которую я уже видела несколько раз. Не помню, как ее зовут, но, видимо, у них все серьезно. Вижу, как она на него смотрит, как пытается понравиться его семье.
Решаю немного прогуляться и выхожу из-за стола. Целую Фила в щеку и иду на металлические качели. И только сейчас замечаю, что Лина сидит на них. Рядом с ней ерзает Василиса и что-то бурно рассказывает. Уже собираюсь развернуться и уйти, но голос Виталины все же останавливает меня.
– Не уходи, – говорит она мне, а потом поворачивается к дочери. – Иди к папе, малышка.
Девочка улыбается мне и спрыгивает с качелей, бегом несется к столу. А я, словно приклеенная, так и остаюсь стоять. Но все же делаю неспешный шаг и подхожу ближе. Поправляю платье и края темной накидки, которую мне вынес Филипп. Застолье проходит в беседке на заднем дворе. Там достаточно тепло, но, когда выходишь на улицу, прохладный октябрьский воздух слишком сильно кусает за кожу.
– Все еще не верю, что это происходит. – Лина натягивает на ладони рукава вязаного жакета. Точно такой же и на девочке, смотрится это очень мило.
– Мне жаль, что тебе приходится видеть меня и вспоминать все это…
– …не напоминай мне об этом, Маша. Это прошлое. И я хочу, чтобы все это осталось в прошлом. – Она встряхивает головой и даже немного резко прерывает меня. – Да, я зла и ненавижу ту Машу, которая спала с моим мужем, но не тебя. Ты изменилась. Даже не знаю, что Фил сделал с тобой и как ему это удалось, но ты стала другой. И к этой тебе у меня нет никаких претензий. Только просьба. Одна.
– Какая? – шепчу и пытаюсь восстановить севший голос.
– Никогда не возвращайся к той Маше. Не будь как она.
– Никогда.
Мы сидим с ней еще немного, Лина уходит первой. В нескольких шагах от нас останавливается Саша, и Виталина идет к нему. Он ее обнимает, вижу, как ладони скользят по спине. Воображение рисует, как натягивается на плечах его рубашка. И от этого у меня внутри ничего не екает. Но стоит мне представить, как меня обнимает Шнайдер, сразу приятно тянет и ноет низ живота, тело наполняется приятным теплом.
– Ну пап! – ноет Василиса, и я с улыбкой перевожу на нее взгляд. Она стоит неподалеку и старательно закрывает себе ладошками глаза. – Мам! Прекратите! Это некрасиво.
А они лишь смеются. Саша целует жену и улыбается, глядя, как девочка хмурится и ругается на них. Ваня с остальными ребятами, большая часть которых немного младше его самого, играет в приставку в доме. Марк спешит и подхватывает на руки сестру, которая продолжает причитать о том, что целоваться – это неприлично и ее родителям должно быть стыдно. Но я вижу, как она улыбается.
Спешу к столу и снова сажусь рядом с Филиппом, он мгновенно кладет ладонь мне на колено и мягко поглаживает его.
– Поговорили? – Утвердительный кивок. – Вот и славненько. А ты боялась, Маруся.
Открываю рот, чтобы сказать, что не сильно-то я и боялась, как замираю. Девушке-блондинке, которая сидела рядом с Максом напротив меня, прямо на голову выливается бокал красного вина. Все мгновенно обращают на это внимание. Девушка жмурится, капли стекают по телу и впитываются в ткань платья. А позади, будто ничего и не произошло, стоит другая – та, которая мне знакома. Аля, которую до этого момента здесь и не видела, спокойно ставит бокал на стол, просит прощения и идет прочь. Макс бросает подруге несколько салфеток и спешит за той, которая ушла. А все присутствующие лишь пялятся на это и не могут понять, что интереснее – девушка, которая сдерживает слезы и пытается оттереть алые пятна от светлой ткани платья, или таинственная незнакомка и Макс, поспешно ушедшие.
– Дерьмово, – доносится до меня тихий детский голосок. Василиса сидит на руках у старшего брата. Он хоть и мал, но сильный мальчишка. Шикает на ту за плохое слово и сам бормочет что-то похожее. А я лишь думаю о том, куда вляпалась Аля. Ведь это все совершенно на нее не похоже. Но она вляпалась в историю. Подробности которой мы узнаем немного позже.
Дополнительная глава
Филипп
Я давно об этом думал. Наверное, с того самого дня, как заметил непривычную закономерность в наших встречах с Машей. Судьба словно специально сталкивала нас нос к носу снова и снова, и в какой-то момент я перестал противиться этому. Принял и отпустил ситуацию. Никогда не любил загадывать наперед, чтобы после не расстраиваться. И в этом случае придерживался того же правила – пусть будет то, что будет. Именно поэтому я в свое время закрутил роман с официанткой, а потом стал отцом. В первый и пока единственный раз. Я люблю сына, но не спешу становиться многодетным отцом или что-то такое. Пока мне достаточно одного ребенка, который, к моему счастью, в последнее время живет с нами, находится под моим контролем. Мне нравится эта роль, как и то, как со своей ролью справляется Маша. Она не старается быть матерью Ване, ей достаточно того, что он ее уважает, считается с ее мнением и прислушивается. Она такая идеальная старшая сестра для него, которую я люблю.
Та Маша была резкой, грубой, высокомерной, но красивой и безумно ранимой. Там за слоем косметики и дурного характера пряталась девушка, в которую я влюбился. Если бы верил в любовь с первого взгляда, то решил бы, что это она. Но нет. Любовью с первого взгляда у нас промышлял всегда Гесс, а вот у меня до самих чувств даже времени не было. Сначала я просто хотел Машу, а потом… понял, что нуждаюсь в ее постоянном присутствии рядом. В ее колких фразах, остром язычке, взгляде, прожигающем дыру в самом сердце, и в ней самой. И сейчас не могу представить, как бы жил, не будь ее рядом.