Некоторое время я ничего не слышу и начинаю расслабляться, внушать себе, что нельзя быть таким параноиком. Как только я возвращаюсь на бетонную дорожку, звук возобновляется. Шаги за спиной, которые звучат почти в унисон с моими, но слегка не совпадая. Я останавливаюсь — и они замирают. Я иду дальше — и таинственный незнакомец тоже. Не будь я один, не будь вокруг так темно и тихо, я бы посмеялся. Но я один, и вокруг слишком темно и тихо, и от внезапной уверенности, что за мной кто-то гонится, волосы встают дыбом. От страха я сдавленно вскрикиваю и быстро поворачиваюсь.
— Кто здесь? — кричу я, стараясь не выдавать испуга и говорить таким тоном, как будто я в восторге от остроумной шутки. Но слова звучат робко и визгливо. Они, несомненно, полны страха.
Не дожидаясь ответа — или того, кто может появиться из кустов — я разворачиваюсь и удираю со всех ног.
Добравшись до дома, я даже не удосуживаюсь поздороваться с Анной. Поднимаюсь к себе и пытаюсь успокоиться. Хожу туда-сюда, глубоко дышу, сжимаю и разжимаю кулаки. Сажусь на пол, опускаю голову ниже коленей и жду, пока сердце не перестанет бешено колотиться, а паника не проходит.
Нечего бояться. Я дома и в безопасности. На тропинке со мной просто сыграли идиотскую шутку. Я устал, взвинчен, не способен рационально мыслить. Я просто преувеличиваю.
Я встаю, включаю лэптоп и захожу на «Фейсбук». Лилла обновила статус, написав «Валяюсь и мечтаю со своим парнем» и разместив кучу фотографий. Я просматриваю их одну за другой. Лилла и Патрик на пляже, Лилла и Патрик пьют пиво в каком-то пабе, Лилла и Патрик обнимаются на кушетке. Сколько бы она ни рассуждала о переезде, они еще слишком близки, раз Лилла позволяет ему лапать себя. От одной фотографии, в частности, у меня закипает кровь. Лилла смотрит в камеру, открыв рот и полузакрыв глаза, с блаженным видом. На ней то ли верх от бикини, то ли просто лифчик. За спиной стоит Патрик, уткнувшись мордой ей в шею. Он обнимает Лиллу. Хотя в кадр поместилось не все, я уверен, что руку он запустил под лифчик. Очень хочется схватить лэптоп и вышвырнуть в окно.
Я иду в душ, включаю горячую воду, поднимаю голову и тщательно моюсь. Побольше мыла, целая пригоршня шампуня. Оттираюсь, пока окончательно не изгоняю запах ресторана, а в ванной не повисает густой туман. По моим щекам скатывается несколько слезинок, и я чувствую себя слабым и жалким оттого, что расплакался. И глупым — потому что снова позволил себе увлечься Лиллой. Нужно жить дальше, преодолеть любовное помешательство. Когда я стою и наблюдаю, как вода сливается в отверстие, до меня доходит, что вечеринка, на которой настояла Лилла, способна оказать нешуточную помощь. Она может стать новой вехой в моей жизни. Внешне — просто тусовка в честь дня рождения, но по сути — способ начать с чистого листа.
Энергично вытершись и надев чистую одежду, я чувствую себя намного лучше.
Уже за полночь, но я чувствую прилив сил. Я иду вниз и беру из холодильника две бутылки пива. Анна — в гостиной, в пижаме. Она лежит на кушетке, прикрыв глаза, и свет экрана слабо озаряет лицо девушки. Она садится, увидев меня.
Вид у нее настороженный, словно она боится тяжелого разговора. Я улыбаюсь, стараясь придать себе как можно более беззаботный вид, протягиваю пиво, сажусь на кушетку напротив и многозначительно подаюсь вперед.
— Скажи, ты не против устроить вечеринку?
Анна моргает.
— Здесь?
— Ну конечно. Почему бы нет? Отличное место, — говорю я. — Конечно, это может быть слишком сложно или вообще нельзя, потому что у тебя агорафобия и все такое. Просто скажи, хорошо? Я совершенно не хочу тебя расстраивать. Ты, наверное, не горишь желанием видеть толпу народу?
— Нет… — Анна качает головой. — Не в том дело. У меня действительно некоторая социофобия, но беспокоюсь я в основном из-за… Короче, вечеринку я как-нибудь переживу.
— Не волнуйся, ничего официального. В выходные у меня день рождения. Я понимаю, что надо было предупредить пораньше, но тебе вообще ничего не придется делать, я все устрою. Ты будешь просто сидеть и наслаждаться.
— Вечеринка… — медленно произносит Анна, словно пробуя слово на вкус.
— Ну да. — Я ухмыляюсь. — Знаешь, как бывает, да? Придут гости, включим музыку, выпьем пива, потанцуем… надеюсь, повеселимся.
Она молчит и рассматривает собственные руки. Наконец Анна поднимает глаза, и ее лицо озаряется улыбкой.
— Да, я смутно припоминаю что-то такое.
— Ну так что скажешь?
Девушка кивает, отпивает пива и осторожно ставит бутылку на столик.
— Ладно. Почему бы не попробовать?
27
Когда Тим предложил устроить вечеринку, сначала она испугалась. Само это слово вызвало массу противоречивых эмоций. Воспоминания о вечеринках в Фэрвью были не из приятных. Долгие истеричные приготовления, раздражительные гости, ужасное чувство одиночества и неотвязные мысли о том, что она родилась не в той семье, не в том мире.
Потом Анна вспоминает вечеринки, где ей было хорошо. Она танцевала с друзьями на Новый год. Ходила на дни рождения. Летом на пляже запускала фейерверки. Все те праздники, на которых она по-настоящему отрывалась, проходили где-то в других местах. Не дома. Подальше от матери.
Но ведь теперь Фрэнсис нет и она ничего не испортит, так почему же нельзя устроить вечеринку в Фэрвью?
Как бы Анне того ни хотелось, нельзя прятаться вечно. Нужно напрячь силы и вернуться к нормальному существованию, оправиться наконец. Вечеринка в тихой гавани, на собственной территории — относительно безопасный способ поучаствовать в чем-то интересном, повидать людей, вспомнить, что такое настоящая жизнь. И потом, официально вечеринку устраивает Тим, а не она, так что никто не обратит внимания, если ей придется удалиться и тихонько лечь спать.
Анна размышляет об этом, когда поднимается к себе, чистит зубы и ложится. К тому моменту, когда она собирается выключить свет, беспокойство отступает. Девушка скорее радуется, чем тревожится. Впервые за долгое время она засыпает, чувствуя, что впереди маячит нечто приятное.
28
На следующее утро, когда я захожу на кухню, то вижу Анну, которая сидит за столом с записной книжкой и ручкой.
— Я составляю список, — объясняет она, застенчиво глядя на меня. — Все, что понадобится для твоей вечеринки.
Я наливаю кофе и сажусь рядом. Она придвигает блокнот, и я пробегаю глазами страницу.
— Не надо, Анна. Я вообще думал купить только сосисок и пива, — говорю я. — Необязательно устраивать пышное торжество.
Хотя я просто пытаюсь помочь и избавить девушку от лишних хлопот, она кажется расстроенной.
— Но если ты сама хочешь… — я указываю на список. — Если ты правда хочешь все это, тогда никаких проблем, я не возражаю. Я подумал — зачем взваливать на тебя ненужную работу?..
— А что? — Анна искоса смотрит на меня. — Разве я так уж занята?
Она забирает блокнот и откашливается.
— Можно я кое о чем попрошу, Тим? Об одной услуге.
— Конечно.
— Разреши мне самой организовать вечеринку.
— Ну, если ты так хочешь…
— И за мой счет.
— Ни за что.
— Почему?
Я качаю головой.
— Нет-нет. Я…
— Перестань, — перебивает Анна, и я вновь замечаю проблеск внутреннего огня, который обычно таится в глубине. — Все нормально. Я так хочу. Я не маленький ребенок, и у меня много денег. Гораздо больше, чем я могу потратить. Куда их девать, если я безвылазно сижу в четырех стенах?
— Но ведь так будет не всегда, — возражаю я. — Ты поправишься. И тогда деньги тебе понадобятся.
— И все-таки я гораздо богаче, чем нужно для одного человека. Маленькая вечеринка не нанесет никакого ущерба моим финансам. Пожалуйста, Тим. — Девушка взволнованно качает головой. — Пожалуйста, не пытайся меня оберегать, читать мораль и так далее. И не смущайся. Я и сама хочу устроить праздник. Будет весело. Веселее, чем когда-либо за все это время. Да, я сказала, что ты ничем не можешь мне помочь… но, кажется, я ошиблась. Если ты сейчас разрешишь…
Она запыхалась, щеки разрумянились.
Что тут скажешь? Я не горю желанием устраивать большую вечеринку. На мой взгляд, довольно и дружеского барбекю, которое ничуть не хуже дорогих деликатесов. Но разве я могу отказать? Анна очень решительно, даже отчаянно настроена.
— Ну ладно, — отвечаю я. — Согласен.
— Договорились. Спасибо. Будет очень весело.
Хотя Анна и твердит про веселье, вид у нее беспокойный. Она хмурится и держится напряженно. Лицо у девушки встревоженное и мрачное, словно она организует похороны, а не праздник.
29
Она просит Тима составить список гостей. Надо сделать нечто вроде электронной открытки и разослать приглашения друзьям.
Он долго-долго сидит, просматривая телефонную книгу в мобильнике, размышляет, грызет ручку, выписывает адреса. Качает головой и вычеркивает несколько имен, что-то бормоча в знак объяснения, прежде чем протянуть ей листок.
— Больше пятидесяти человек, — говорит Анна, посчитав гостей.
— А ты? — спрашивает он. — Кого ты сама хочешь пригласить?
— О, это же твой праздник, а не мой.
— И что? Какая разница? Пригласи и своих друзей. — Тим обводит жестом дом. — Вряд ли здесь будет слишком тесно.
Так легко солгать, привести множество убедительных доводов, забраковать идею на корню, но Анна чувствует, что щеки вспыхивают румянцем, прежде чем она успевает что-нибудь придумать или собраться с духом.
— Я не… — она осекается. — Я приглашу Маркуса и Фиону.
— И все? Только двоих? — негромко уточняет Тим, и Анна понимает, что он жалеет ее, пытается понять, отчего она такая несчастная и одинокая.
Первая паническая атака случилась спустя неделю после смерти Бенджамена. Маркус и Фиона были на работе, Анна сидела дома одна. Она одевалась и раздумывала, чем заняться. Она так скучала по Бенджамену, что ежеминутно боролась со слезами, и вдруг девушку охватило незнакомое ощущение — что-то сжало грудь, подступил невероятный ужас.