ожение. Затем энергично закивал головой.
— Ха! Ты просто гений! — Хэрри притянул ее к себе и звучно чмокнул в щеку, но, когда он отстранился, она заметила неуверенность в его глазах. — Но где я смогу так быстро найти невесту? Которая к тому же не станет воображать невесть что? И которая сможет вести себя как невеста? По крайней мере до тех пор, пока не закончится вся эта история? До субботы хотя бы.
Он устремил взгляд вдаль. Заходящее солнце золотистыми искорками отражалось в карих глазах. Эмма терпеливо ждала, когда он догадается о второй части ее плана.
Руки Хэрри все еще лежали у нее на плечах. Наконец он заглянул ей в лицо и судорожно сглотнул.
— Эм. Принцесса. Неужели ты?..
У нее не было сил смотреть, как он мучается.
— Ну конечно, тупица! Это единственный разумный выход. Кили и Талия готовы распустить любые слухи, так что это будет пустячное дело.
— Значит, ты и я, да?
Эмма кивнула.
— До субботнего вечера мы будем считаться женихом и невестой. Если ты согласен.
Хэрри улыбнулся. То была одна из его счастливых, сияющих улыбок, от которых Эмма буквально таяла. Он притянул ее к себе и крепко обнял.
— Спасибо, Эм. Ты меня спасла. Если я могу как-то отблагодарить тебя…
Чувствуя, что теплота, исходящая от тела Хэрри, согревает ее, как одеяло осенней ночью, Эмма с неохотой отстранилась от него. Ей нужно сказать ему то, о чем не знают ее подруги и никогда не узнают, если Хэрри поможет ей.
— Ну, раз уж ты упомянул об этом…
Хэрри оживился.
— Ну, говори. Какова цена, принцесса? Деньги? Драгоценности? Ежедневный массаж ног в течение года?
Последнее предложение показалось ей таким заманчивым!
— Ничего подобного, Бьюкенен. Нечто более деликатное и важное для меня.
Поняв, что Эмма говорит серьезно, Хэрри обратился в слух.
— Утром у меня был странный разговор с боссом, — начала Эмма. — Я думаю, что компания попала в беду.
— Она так сказала?
— Не совсем. Но Ракель обычно довольно… резкая, а утром это выглядело так, словно она по-доброму предупреждает меня. Это потрясло меня больше, чем ее обычные разносы. Затем я случайно обнаружила конкретное доказательство в виде юридического документа. Ракель навлекла на компанию серьезные проблемы.
— Ты обсуждала это с подругами?
Эмма порывисто прижала руку к груди.
— Нет. Мне бы не хотелось волновать их.
Хэрри кивнул.
— Ну, конечно, ты никогда не хочешь никого волновать. Чем же я могу помочь?
— Я подумала, что единственный выход — это поддержать компанию, предложив правлению самую грандиозную разработку, которая есть в глобальной сети.
Хэрри перестал кивать, сразу поняв, что имеет в виду Эмма. Он больше не просто Хэрри Бьюкенен, а гениальный создатель «Харолдз хаус».
— Я думала, что компания могла бы помочь тебе. Ты сказал, что у тебя слишком маленький штат. Я думала об этом весь день. Верхний этаж нашего здания сейчас пустует. У тебя было бы собственное помещение и помощь великолепной команды дизайнеров. Почему бы вам не объединиться с нами? Выигрыш был бы обоюдным.
— Я сделаю это, — последовал мгновенный ответ.
— Правда? — воскликнула Эмма, схватив его за руку.
— Конечно. — Хэрри пожал плечами. — У нас никогда не было базы. Все работают в разных местах. Саутбэнк ничуть не хуже других мест.
Эмма бросилась ему в объятия. Он привычно обхватил ее руками, но у него снова возникло непривычное ощущение. От ее волос исходил аромат персиков, а кожа поражала бархатистостью. Поэтому Хэрри отстранился.
Он хотел избежать участия в конкурсе не только из-за нежелания привлекать к себе внимание. С него достаточно шумихи, и он не заслуживает ни успеха, ни славы, которые выпали на его долю. Он пойдет на все, чтобы оставаться в тени.
— Хорошо, — сказал Хэрри. — Сделка заключена. Будь моей невестой, и я переведу свой бизнес в вашу компанию. Думаю, что это не только справедливое, но и своевременное распределение труда, так как сейчас мы остро нуждаемся друг в друге. Предначертано судьбою, я бы сказал.
Я всегда так думала, мелькнула у Эммы мысль.
— Конечно. Не волнуйся.
Не волнуйся? Кого она пытается обмануть? Она только что согласилась стать мнимой невестой Хэрри. Чтобы обмануть босса — Ракель, которая при желании может отравить жизнь ей, Талии и Кили.
Эмма чувствовала себя как циркач, удерживающий вращающиеся тарелочки на кончиках тонких тросточек. Ей нужно вращать их в верном направлении, иначе ей придется собирать осколки.
Пока что они вращаются так, как надо.
В поле их зрения появилась парочка. Эмма не удержалась и повернулась к Хэрри. Ее не удивило, что он с одобрительной улыбкой наблюдает за пышной брюнеткой. Мало того, он даже восхищенно присвистнул, что привело Эмму в крайнее раздражение. Кажется, их разговор не произвел на него ни малейшего впечатления.
Она отвернулась и принялась разглядывать мужчину, который шел рядом с брюнеткой. Он был смугл, красив и мускулист. Однако такой тип не в ее вкусе.
— Ты прав, — сказала Эмма, не отводя от него глаз. — Великолепная фигура!
Замечание сделало свое дело. Хэрри встрепенулся.
— А-а-а, так ты любишь мускулистых мужчин, малышка?
— Еще бы!
Хэрри погрузился в мрачное молчание, и Эмма возликовала.
Они смотрели, как девушка, надменно задрав нос, шествует впереди своего кавалера, пытаясь сохранить величественную поступь, что было совсем нелегко, так как ее ноги проваливались в мягкий сухой песок. Мужчина бешено жестикулировал; очевидно, он просил прощения за какую-то провинность.
Эмма вздохнула, глядя им вслед.
— Они похожи на Лолу и Тони.
— Кто такие Лола и Тони, черт их подери?
— Из «Копакабаны».
— Той песни, которую ты бесконечно слушала, когда была ребенком?
— Той самой. Его застрелили. Когда он защищал ее. — Эмма снова вздохнула и снова прилегла на плоские камни, глядя в темнеющее небо. — Как это романтично!
— Вот уж не думаю, что быть застреленным — романтично!
— Умереть ради любимого человека — очень романтично.
Хэрри улегся рядом с ней и, опершись на локоть, посмотрел на Эмму.
— Насколько я помню эту песню, Лола прожила оставшуюся жизнь, находя утешение в бутылке и воспоминаниях о прошлом.
— Я знаю. Прекрасно, правда? — Если бы только Хэрри понимал, на что она идет ради него, — рискует своим сердцем, чтобы помочь ему. — Вот что делают ради мужчины, которого любят.
— Я думаю, что на самом деле это глупо.
Эмма искоса посмотрела на него. Если бы он не был так невыносимо красив в последних лучах заходящего солнца, она бы немедленно отомстила ему. Неблагодарный чурбан!
— Куда уж тебе!
— Что, интересно, ты хочешь этим сказать?
— Хэрри, в тебе нет ни капли романтики.
Он горделиво выпятил грудь.
— Да будет тебе известно, что огромное количество женщин, с которыми я встречался, считают меня чрезвычайно романтической личностью.
Эмма негодующе фыркнула.
— То, что ты упоминаешь при другой женщине «огромное количество женщин», с которыми ты встречался, показывает, какой ты безмозглый.
— Но ты ведь не «другая женщина»! — обиженно возразил он.
Чудесно. Этого-то она и боялась.
— Ты прав, — согласилась Эмма. — Я — твоя невеста. Знаешь, Хэрри, что я думаю? Ни один нормальный человек не поверит, что мы с тобой помолвлены.
— Эм, не говори так.
Она открыла глаза и покосилась на него. Он смотрел вслед уходящей паре с совсем другим выражением — серьезным, мрачным.
— Я лишь говорю то, что есть, Хэрри. Может быть, следует найти другой выход из наших затруднений, пока мы не увязли слишком глубоко?
Хэрри вскочил на ноги.
— Нет! Все получится, и я докажу тебе.
— Как? — удивилась Эмма.
— Будь готова к семи часам.
— К чему готова?
— Просто надень что-нибудь нарядное и приготовься признать, что ты была не права.
У нее возникло легкое беспокойство. Что он задумал? Эмма была заинтригована и взволнована. Ее Хэрри собирается доказать, что он может быть романтичным.
Странно! То он ведет себя просто по-дружески, то смотрит на нее взглядом, проникающим в самую душу. Эмма не знала, что думать.
Хэрри был в растерянности.
Он шел к дому Эммы, засунув руки в карманы шортов и страдая от головной боли, вызванной тем, что он непрерывно хмурился.
С ума он, что ли, сошел, решив доказать малышке Эмме, каким женихом он может стать? Слова вырвались у него совершенно непроизвольно; сказалось желание проявить себя настоящим мужчиной. Такого не случалось с ним с самой юности. Странно. Очень странно.
Конечно, после последней встречи с Эммой почти год назад в его жизни произошли изменения. Ему предъявили иск, он подвергся нападению, достиг успеха, который не мог привидеться ему даже в самом безумном сне, но Эмма явилась для него открытием. Но так ли это? Она по-прежнему тот же «порох», та же девчушка, которую он обожает и защищает, как собственную сестру, уже больше тринадцати лет.
Хэрри остановился. Тринадцать лет! Неужели так давно он взял на себя роль брата — роль, которой он до сих пор гордится?
— Давай, приятель, — расправив плечи, обратился он к себе. — Расслабься. Впереди суббота, и ради Эммы ты должен быть сильным. Не создавай дополнительных трудностей. Помоги ей сохранить работу. Доставь ей удовольствие и, если это означает, что ты поведешь ее в ресторан, сделай это в своем стиле.
Несмотря на то, что его громкое бормотание вызывало косые взгляды прохожих, Хэрри, облегчив душу, почувствовал себя значительно лучше.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПОСЛЕ НОЧИ, ПРОВЕДЕННОЙ С КЭРИ ГРАНТОМ, ПЕРЕД ГЛАЗАМИ ЭММЫ ВСТАВАЛИ КАДРЫ ИЗ ЕГО ФИЛЬМА «НЕЗАБЫВАЕМАЯ ЛЮБОВЬ»
Расставшись с очередным молодым человеком, Эмма жалела о том, что ей нелегко сказать «Привет!». В одной руке она держала телефон, в другой — номер Хэрри.