Доктор де Витт был отменным специалистом. Он пришел к заключению, что, несмотря на преклонный возраст графини, нынешнее ее состояние позволяет надеяться, что лечение даст свои результаты. Судя по всему, она перенесла какой-то жестокий шок (доктор не стал интересоваться, какой именно), и у нее резко подскочило давление. Такое случается. Графине и прежде приходилось в одиночку справляться с тяготами жизни, она предпочитала не беспокоить близких своими жалобами.
Немного погодя старуха остановила взгляд на внучке и чуть слышно прошептала:
– Дитя мое!… Прости меня…
В ответ на этот страстный призыв Рейни наклонилась и поцеловала ее неподвижное лицо. По щекам девушки покатились слезы.
– Я прощаю тебя, бабушка!
Таким образом, между ними снова воцарился мир. Доктор де Витт, который пришел проведать больную под вечер, сказал, что графиня спокойно заснула и ее пульс значительно улучшился. Он даже высказал надежду, что, даст Бог, все обойдется без последствий.
Ночная сиделка уговорила Рейни пойти отдохнуть. Если графиня проснется и пожелает видеть внучку, она пошлет за мадемуазель. Мадемуазель самой нужно поспать.
Рейни казалось, что она уже вообще не сможет заснуть. Она отправилась в библиотеку, где ее ждал Арман. Елена настояла, чтобы девушка съела крылышко цыпленка и выпила несколько глотков кофе.
Арман стоял у окна, устремив взгляд на звезды. Рейни подошла и встала рядом. Шаль соскользнула с ее плеч. Арман поднял ее и бережно укутал девушку. У нее был смертельно уставший вид. Он взял ее руку и прижал к своей щеке.
– Тебе столько пришлось пережить! – сказал он.
– Ты заботишься обо мне, о других и никогда – о себе! – прошептала она.
– Чепуха, – улыбнулся он. – А как мадам?…
– Заснула… Я простила ее. И, кажется, сама прощена…
– Но ты-то в чем виновата? – удивился Арман.
– В том, что позволила себе так ожесточиться. Бабушка поняла это. Она так чувствительна. Я едва не убила ее…
– Любовь моя, это она едва не убила тебя. Она и твоя мать…
Рейни поежилась.
– Странно, но у меня совсем нет на них обиды.
– Ты просто святая!
Она закрыла лицо ладонями.
– Ах, Арман, если бы ты знал, как низко я пала, ты бы разлюбил меня!
– Ты наговариваешь на себя, милая.
– Нет! – воскликнула она. – Я знаю. Я слабая, и я…
– Нет, ты сильная, – прервал он, – я даже не подозревал, что ты такая сильная!
Ее взгляд потеплел, а глаза наполнились слезами.
– Когда я узнала о письмах, со мной что-то произошло. Я всегда так верила, а меня жестоко предали.
Он не ответил. Неужели она говорит лишь о предательстве матери и бабушки?… А как насчет Клиффорда Калвера? Кажется, ему и теперь нельзя доверять.
Словно прочитав мысли Армана, Рейни сказала:
– Клиффорд тебе не нравится. Ты все еще настроен против него, да?
Арман отвернулся и молча закурил.
– А ты думала, я его полюблю? – проговорил он наконец. – Если хочешь, считай это ревностью… Но я не верю ему. Пусть это лишь подозрение…
– Но почему? Ведь он писал мне! И он действительно все еще любит меня.
Арман снова промолчал, погрузившись в свои мысли.
– Арман! – продолжала Рейни. – Уверяю тебя, Лилиан ничего для него не значит. Он никогда не сможет полюбить ее. Просто ее отец пригласил его на рыбалку в Норвегию. Он, конечно, был с ней вполне приветлив. Как и всякий мужчина на его месте. Ведь Лилиан – очень красивая девушка… Но я – единственная любовь в его жизни!
Арман щелчком отбросил сигарету в сад. Ему казалось, что сами звезды насмехаются над ним и Рейни, безусловно, тоже. Иначе зачем она говорит все это? Он мог бы рассказать ей кое-что о Клиффорде и Лилиан и о своем подбитом глазе, который по-прежнему беспокоил его… Но Арман промолчал. Он никогда не расскажет о том, что ему известно, пока не будет уверен, что Клиффорд Калвер навсегда исчез из ее жизни.
– Арман, – продолжала Рейни, – я вовсе не осуждаю тебя за твою подозрительность. В этом мире вообще трудно во что-то верить. Я очень хорошо это понимаю после того, как со мной обошлись мои близкие. Но Клиффорду я верю. Он клялся, что…
– Все еще хочет на тебе жениться? – договорил за нее Арман.
– Да, – тихо сказала она. – Он даже предлагал сегодня же вернуться в Англию.
– Несмотря на то, что ты еще несовершеннолетняя?! – воскликнул Арман.
– Он знал, что бабушка и мамочка скорее примирятся с происшедшим, чем навлекут на меня позор…
Молодой француз круто обернулся.
– Но ведь это подло – подвергать твою честь такому риску!
Наклонив голову, она размышляла над его словами. Ей вспомнилась та минута в машине, когда Клифф сделал предложение. Это были мгновения настоящего безумия. Она забыла обо всем, потому что он обнимал ее и жарко целовал.
– Больше я тебя никуда не отпущу! – восклицал Клиффорд. – Едем со мной в Англию, любовь моя!
Почему же она не поехала с ним? Почему она решила вернуться в Шани? От безумия ее спас лишь здравый смысл. Несмотря на всю свою страстность, Рейни Оливент не желала становиться рабой эмоций.
Клиффорду пришлось круто развернуть автомобиль и ни с чем уехать в Канны.
– Ты не можешь выйти за француза! – сказал он на прощание. – Ты не для него. Очень скоро ты сама это поймешь и вернешься ко мне. Я буду ждать тебя в Лондоне, любимая!
Как бы там ни было, Рейни вернулась в Шани полная решимости обвенчаться с Арманом. В глубине души она чувствовала, что поступает совершенно правильно, что, несмотря на любовь к Клиффорду, не сможет без Армана жить… Словом, она сама себя не понимала. Ее душа разрывалась. Она и теперь, стоя рядом с Арманом, не знала, что с ней происходит, и слезы катились у нее по щекам.
– Арман, – шептала она, – надень мне на палец кольцо, которое ты для меня приготовил!…
Но он лишь нежно обнял и осторожно коснулся губами сначала одной ее щеки, потом другой.
– Только не сегодня, – сказал он. – Сегодня ты слишком устала, чтобы делать подобный выбор. Наша помолвка не должна быть такой поспешной. Это, наконец, нечестно по отношению к тебе.
– Но ведь тогда это будет несправедливо по отношению к тебе! – заметила Рейни, припав мокрым от слез лицом к его плечу. Она всхлипывала и прижималась к нему. – Не отталкивай меня, Арман! У меня в голове все перемешалось, а с тобой я чувствую себя увереннее.
– Бедная крошка, – пробормотал он и, погладив по волосам, поцеловал.
– Ты такой хороший. Я не хочу снова причинять тебе боль, – всхлипывала она.
– Не думай обо мне, – заявил благородный Арман. – Если ты уверена, что будешь счастлива только с этим человеком, то должна уехать к нему. Ты можешь жить в Лондоне, и миссис Оливент больше не будет тебе препятствовать. Когда тебе исполнится двадцать один год, ты сама решишь, с кем остаться – с ним или со мной.
Рейни ошеломленно взглянула на Армана. У нее даже задрожали губы. Сколько благородства было в этом мужчине! Ей даже стало стыдно за себя. Она вдруг осознала, что его душевные качества несравнимо выше тех, которыми обладает Клиффорд Калвер. У Клиффорда столько недостатков и слабостей, а Арман – самый замечательный мужчина из всех, кого она вообще когда-нибудь встречала. И все же… ей казалось, что она по-прежнему влюблена в Калвера. Опасная штука страсть, она влечет человека совсем не туда, куда следует.
– Ты самый лучший человек, Арман, – прошептала Рейни. – И я так благодарна тебе за все…
– Главное для меня – служить тебе. Ты должна это знать и постарайся быть счастливой. Забудь о нашей помолвке. Давай снова станем добрыми друзьями. Просто как брат и сестра… Пока ты не будешь абсолютно уверена, что поступаешь правильно.
– Но это так трудно!
– Для меня – нисколько, – заметил он с коротким смешком, его грустный взгляд скользил по ее прелестной фигурке, укутанной в итальянскую шаль.
На ее поясе все еще оставалась измятая роза. Букет таких роз Арман отправил ей к помолвке. Больно было смотреть на этот жалкий цветок.
– Но у нас будет праздник, – добавил Арман. – Мы отпразднуем выздоровление твоей бабушки.
Она кивнула, а он обнял ее за плечи и повел к двери.
– Иди бай-бай, малышка. Ты едва держишься на ногах. Утро вечера мудренее. Завтра я собираюсь в Канны и, если пожелаешь, подвезу тебя… Ты сможешь повидаться с ним до того, как он улетит в Лондон.
– Ты действительно сделаешь это для меня?
– Я сделаю для тебя все что угодно, – улыбнулся он.
Рейни молча прикоснулась губами к его щеке. Потом вышла из комнаты.
Лепесток от розы, приколотой к ее поясу, упал на пол. Арман поднял его и поцеловал. Если бы он не был мужчиной, то, наверное, расплакался бы вместе с Рейни. Все его мечты были разбиты, повержены в прах.
19
На следующий день никто из реставрационных рабочих не приехал в Шани. Работа была приостановлена. Обычно Андрина де Шани с удовольствием наблюдала, как слаженно и четко трудится маленькая бригада, успевшая за несколько месяцев сплотиться и проникнуться общими интересами. Мастера занимались дренажными работами, заделывали трещины в монастырских стенах, штукатурили и красили… Но на этот раз в Шани было тихо. Тревожное ожидание пронизывало жаркое летнее утро. Правда, по сравнению со вчерашним критическим днем сегодня хозяйке замка было значительно лучше.
У двери в спальню бок о бок лежали две старые верные овчарки, подозрительно оглядывая входящих – за исключением Рейни.
Сегодня утром Арман планировал заняться вместе с рабочим дальним крылом замка, наиболее обветшалым, но теперь было не до того. Он обещал отвезти Рейни в Канны. Нельзя сказать, что он был в восторге от этой миссии. Кроме того, Рейни попросила его позвонить Клиффорду в отель, чтобы тот не улетел, не встретившись с ней.
Утренние часы наполнились для Армана тягостным ожиданием. Он проснулся с рассветом, взад и вперед ходил по комнате, рассматривая бабушкино кольцо. Потом с отвращением сунул его обратно в карман. Если бы он мог забыть о том, что ему известно о Клиффорде и о той девушке из Лондона! Может быть, ему стало бы немного легче.