– К сожалению, – прибавила она, – я приеду без Клода. У него много работы, и он не может вырваться…
Она пошла на эту маленькую ложь, поскольку у нее не поворачивался язык признаться, что Клод не хочет ехать на фронт, так как попросту струсил.
Когда концерт подходил к концу, Кэра шепнула Клоду об этом телефонном звонке. Клод бросил на нее ледяной взгляд, но ничего не сказал. Тем не менее, выйдя на сцену, он ослепительно улыбался, раскланивался вместе с ней и отвечал на восторженные возгласы публики. Он был настоящим профессионалом своего дела.
После концерта они обычно вместе ужинали. Иногда Клод вел ее в «Савой», а иногда в «Родчестер». Переодеваясь после выступления у себя в гримерной, Кэра облачилась в черное бархатное платье, а на плечи накинула голубую лису – подарок Клода на Рождество. Ее переполняла нежность к Клоду.
Им нельзя ссориться. Это просто недопустимо!… Ведь они столько лет работают вместе. И она очень любит его. Ей удастся уговорить его, и она использует для этого все свои женские чары, перед которыми Клод не сможет устоять. Когда она заключит его в нежные объятия, он, конечно, уступит, и на следующей неделе они вместе отправятся во Францию.
Однако все надежды Кэры обратились в прах. Когда она бросилась искать Клода, оказалось, что партнер уже ушел. Об этом ей сообщила билетерша.
На мгновение Кэра окаменела. У нее в голове не укладывалось, что Клод может поступить с ней подобным образом. Неужели он способен так жестоко наказать ее за то, что она решила участвовать в «Арт-союзе»?…
В шикарном авто Кэра ехала домой. Было очень темно, словно во время затемнения перед авианалетом, и на душе у нее было так же мрачно. Волшебная фея, которая совсем недавно парила над сценой, теперь забилась в уголок на заднем сиденье и горько рыдала.
Между тем поступок Клода не поколебал ее намерения отправиться во Францию.
Дома она забылась беспокойным сном и утром проснулась задолго до того, как явилась Бриджит. Но, что еще удивительнее, Кэра не стала валяться в постели до завтрака. Она отбросила одеяло, приняла ванну и к девяти часам уже успела одеться. На ней были брюки и старый свитер, и она в задумчивости ходила по гостиной, пытаясь решить, что делать с Клодом.
Он ужасно виноват перед ней, и гордость никогда бы не позволила Кэре первой начать примирение. Но, с другой стороны, разве гордость имеет какое-то значение, если речь идет о любимом человеке? А Клод… Клод всегда был избалованным ребенком. Она до глубины души обижена его вчерашней выходкой и осуждает его отказ участвовать в «Арт-союзе», но… она все еще любит его!
Временный разрыв с Клодом испугал и расстроил ее. Они были так близки, что казалось, ничто не могло отдалить их друг от друга.
Полчаса Кэра без остановки мерила шагами гостиную, а потом взяла телефон и, устроившись в кресле около камина, набрала номер Клода.
– Слушаю! – послышался его заспанный и раздраженный голос. – Кто это?
– Доброе утро, Клод, – решительно произнесла она. – Я…
На другом конце провода послышался щелчок. А затем раздались гудки. Было ясно, что, едва заслышав ее голос, Клод швырнул трубку.
Это было уже чересчур. Кэра отодвинула телефон и вскочила на ноги. От унижения и гнева у нее горели щеки. Как он посмел бросить трубку? Как он вообще смеет так вести себя с ней?
Подойдя к бюро, она принялась писать. Но в авторучке кончились чернила, и Кэра в ярости позвала служанку:
– Бриджит! Принеси немедленно чернила!
Как всегда, улыбающаяся норвежка явилась с пузырьком чернил.
– Что еще прикажете, моя госпожа?
– Ничего, – проворчала Кэра. – Убирайся и оставь меня в покое!
Продолжая улыбаться, Бриджит вышла из комнаты. Она была образцовой служанкой и прекрасно понимала, что творческие люди всегда обладают бурным темпераментом. Не так уж часто она видела свою маленькую госпожу в гневе, но когда это случалось, то, видимо, на то имелись веские причины.
Кэра писала Клоду.
Твое поведение выходит за всякие рамки. То, как ты вел себя со мной вчера вечером и сегодня утром, я еще долго буду помнить. Наверное, ты забыл, что мы не только помолвлены, не только жених и невеста, но и партнеры по сцене. Если ты хочешь, чтобы я вернула тебе кольцо и между нами было все кончено, изволь поставить меня в известность. Я не потерплю, чтобы ты вел себя, как грубый и избалованный ребенок, – только из-за того, что не хочешь ехать со мной во Францию.
Я считаю, что это наш общий долг – сделать что-то для армии, и мне очень жаль, что в тебе так мало патриотизма. Пожалуйста, сообщи мне о своем решении до начала концерта, иначе я не выйду на сцену, и тебе придется объясняться с администрацией.
Твоя глубоко обиженная К.
Посыльный отнес это письмо на квартиру к Клоду, а Кэра отправилась к парикмахеру. Она внушала себе, что на Клоде свет клином не сошелся и что она не позволит себя унижать.
«Интересно, – думала она, – что он ответит?»
В салоне «Этоль» ее ждал, как всегда, самый теплый прием. Молодой и смышленый парикмахер расточал комплименты ее необыкновенным волосам. Молоденькая маникюрша, с трепетом взирая на эстрадную звезду, также рассыпалась в похвалах.
Кэра улыбалась, но ее улыбка была искусственной. Она чувствовала себя не примадонной, а бедной девушкой, которая поссорилась с женихом.
Если бы Кэра знала, при каких обстоятельствах Клод получил ее записку, то расстроилась бы куда больше.
Клод был не один. Когда он читал письмо, рядом с ним у камина сидела стройная, постриженная под мальчика черноволосая девушка, которая курила сигарету, вставленную в длинный костяной мундштук. На ней было вызывающе красное платье с огромным лисьим воротником. Губы и ногти у нее были тоже ярко-красными, а ресницы густо покрыты тушью. Она наблюдала, как посыльный вручил Клоду письмо и тот разорвал конверт. Клод казался ей весьма привлекательным. На нем все еще были голубая шелковая пижама и дорогой черный халат. Когда он углубился в чтение, его красивое лицо заметно побледнело. Затем он рассмеялся и швырнул письмо в огонь.
– Так и надо! – сказал он.
– Ты о чем? – поинтересовалась девушка. – Что тебя расстроило, мой пупсик?
Клод сунул руки в карманы халата и подошел к роскошному роялю. На рояле стояла фотография Кэры. В ее нежных глазах светилась любовь, но он раздраженно отодвинул снимок.
– Меня ужалили в самое больное место, – пробормотал он.
– Кто ужалил?
Клод кивнул на фотографию.
– Девушка, на которой я собирался жениться, моя милая Хлоя!
Молодая женщина приподняла свои выщипанные бровки.
– Собирался жениться?… – повторила она.
– Да, собирался, – проворчал Клод.
– Значит, я пришла в этот ранний час для того, чтобы узнать хорошую новость?… Ты передумал жениться на Кэре?
Он, нахмурившись, смотрел на фотографию, а потом сел за рояль и несколько раз яростно ударил по клавишам.
– Я бы этого не сказал, – хмуро проговорил он.
– Пупсик в кислом настроении! – проурчала девушка по имени Хлоя.
– Если бы ты не пришла, мне было бы еще хуже, – засмеялся Клод. – Ради меня тебе, наверное, пришлось отказаться от заманчивых предложений…
– Тебя это волнует?
– Само собой.
– Тебе это не повредит, – усмехнулась Хлоя.
Он снова посмотрел на фотографию Кэры и закусил губу.
– Мне не следовало забывать, что я многим ей обязан.
– Мы все кому-то обязаны нашей карьерой, мой утеночек. Когда я начинала свой путь на сцену, мне помогали многие мужчины, но не могла же я за них за всех выходить замуж!
Постукивая туфлей по полу, Клод задумчиво взглянул на Хлою.
Насколько он знал, Кэра и Хлоя не были знакомы между собой, хотя последняя была довольно известна в театральных кругах. Когда Кэра еще числилась заштатной танцовщицей в кордебалете, Хлоя уже играла на сцене самостоятельные роли. Она была неплохой актрисой, владела голосом. Кроме того, у нее были прекрасные черные глаза, и она была первоклассной танцовщицей. Словом, у нее были своя публика и свой успех, хотя до настоящей звезды ей было далеко.
Клод познакомился с Хлоей два месяца назад на одной из вечеринок, где был без Кэры. Хлоя бросала на него откровенно восхищенные взгляды, и он, конечно, не мог устоять. Он словно предвидел, что однажды Кэра решит оставить его (или он бросит ее), и тогда ему понадобится новая партнерша. Хлоя была для этого идеальной кандидатурой.
Она так разительно отличалась от Кэры, что возбуждала в Клоде любопытство. Кэра была натурой щедрой и полной идеализма, и это частенько его смущало. Клоду вообще не был присущ идеализм. Короче говоря, он был самовлюбленным молодым эгоистом, которого не интересовало ничего, кроме славы и денег – любой ценой. Для идеалов у него просто не было времени – так же как и для добрых поступков. Он был занят только собственной персоной.
Всплеск патриотизма, охвативший Кэру, оставил Клода совершенно равнодушным. Он не разделял ее энтузиазма и желания послужить родине. Честно говоря, ему было глубоко наплевать на войну. Он знал, что встанет на сторону победителя и в любом случае не останется внакладе… У Клода появилось чувство, что такая девушка, как Хлоя, сможет его понять.
Ему страстно захотелось быть понятым, и он решил рассказать Хлое о планах Кэры насчет «Арт-союза».
Она выслушала, прикуривая одну сигарету от другой, а когда он умолк, передернула плечами.
– Никогда не слышала большей чепухи, – сказала она. – Плыть через Ла-Манш только потому, что тебя поманили из «Арт-союза», и при этом рисковать своей жизнью!… Не делай этого, пупсик! Ты слишком много значишь для всех нас и не имеешь права рисковать собой!
– То же самое я и сказал ей! – воскликнул Клод.
– Кроме того, выступать перед войсками – довольно утомительное дело, – заметила Хлоя.
Клод почувствовал, что был полностью прав.
– То-то и оно! Но Кэра заупрямилась, и я тоже… Я и не собирался ехать. А если она решит поехать, наш дуэт распадется…