–Дорогая.
–Но теперь я влюбилась в Камерона и призналась ему в этом, а он упрямо твердит, что не любит меня. Но во всем остальном нам так хорошо вместе, что порой мне кажется, что лучше не настаивать на своем, а оставить между нами все так, как есть. Но потом понимаю, что я так не могу, раньше я думала, что смогу прожить без любви, но теперь я так не могу. Мне нужна его любовь.
–Дорогая,– повторила Селли, с сочувствием погладив невестку по руке,– он тебя любит, очень любит. Поверь мне, я хорошо знаю своего сына. Порой с ним непросто, но не отчаивайся.
–Это точно,– согласилась Джулия сквозь слезы.
–И перестань так сильно обо всем переживать.
–Я стараюсь.
–Умница, старайся еще сильнее.
Джулия рассмеялась и сжала руку Селли:
–Но я должна у тебя кое-что спросить, и, надеюсь, этот разговор останется между нами.
–Обещаю.
Джулия закусила губу и глубоко вздохнула:
–Почему Камерон отказывается признать, что любит меня? Дело во мне? Или в нем?
–Бедный Камерон,– вздохнула Селли, расхаживая по кухне.– Мне кажется, что во всем виноват его отец. Ужасный человек, я не знаю всю историю целиком, но мне удалось узнать, что он сперва убил мать Камерона, а потом покончил с собой.
–Какой ужас, Камерон об этом не говорил.
–И не скажет, но у него было очень трудное детство до того, как он попал в нашу семью. А потом, в старших классах, он встретился с Венди,– далее последовала вся печальная история,– и всю жизнь винил себя в ее поступках.
–Но он же ни в чем не виноват.
–Не виноват, но он не может иначе. Я до сих пор помню, как он сказал, что все случилось из-за него и его отец был прав.
–Ужасно.
–Наверное, мне не следовало тебе все это говорить,– нахмурилась Селли,– а то ты еще решишь, что Камерон может тебя ранить, а это не так.
–Ранить меня? Камерон? Он этого никогда не сделает.
–Точно,– улыбнулась Селли.– Он никогда не любил драться. Конечно, он ушел на флот, но не потому, что искал схваток, а потому, что всегда хотел держать все под контролем. Думаю, именно это и привлекло его в армии.
–Да, контроль – это про него,– скривилась Джулия,– но он и мухи не обидит.
–Именно, но, боюсь, просто так ты от него такого признания не добьешься. Так что действуй.
Джулия ненадолго задумалась:
–Селли, ты – мудрая женщина.
–Именно это я и говорю своим сыновьям.
Камерон подарил ей прекрасную булавку с бабочкой из бриллиантов и сапфиров.
–Какая красота, но зачем?
–Просто так.
–А ты уверен, что это не любовь?
–Джулия…
–Знаю, знаю, ты этого не скажешь. Но я должна кое-что знать, ты любишь Джейка?
–Конечно,– подтвердил Камерон, нетерпеливо глядя в окно.
–Рада слышать.
–К чему ты клонишь?
Джулия неторопливо убрала булавку в шкатулку с драгоценностями и улыбнулась:
–Думаю, все станет проще, когда мы с Джейком вернемся в дом моих родителей.
–Когда… когда что? И что это значит? Ты никуда не пойдешь, мы женаты, так что ты останешься здесь.
–Я думала, что мне хватит твоей привязанности, но я ошибалась. Ты – замечательный человек, добрый и внимательный, и так заботишься о Джейке. Ты – отличный любовник и чудесный друг, но ты меня не любишь, а мне нужен любящий муж.
–Я – твой муж,– прорычал Камерон, но, вспомнив, что ребенок спит, понизил голос.– Ты опять хочешь изменить правила.
–Нет, просто теперь я буду жить по своим правилам.
–И какие же у тебя правила?– усмехнулся Камерон.
–Пока у меня лишь одно правило – я заслуживаю любви.
–Я могу дать тебе все, что угодно, но не это.
–Даже несмотря на то, что я знаю, что ты меня любишь?
–Ошибаешься, детка, я тебя не люблю.
Джулия замерла, не в силах даже вздохнуть, никогда еще он так открыто не отрицал своих чувств.
–Тогда нам не о чем больше говорить.
–Прости, но ты сама меня разозлила. Слушай, я не хочу тебя ранить, никогда не хотел и именно поэтому…– Камерон замолчал, не договорив.
–Поэтому что?
–Поэтому я никогда не скажу, что люблю тебя.
Джулия вздохнула, пытаясь набраться терпения:
–Ты подарил мне драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов.
–Точно,– подтвердил Камерон таким тоном, как будто убеждал шестилетнего ребенка,– разве это не доказывает, что ты мне очень дорога? Разве тебе мало, что я готов все для тебя сделать и хочу, чтобы ты никогда не забывала о том, как нам хорошо вместе?
–Это доказывает, что ты меня любишь, так что просто скажи это вслух.
–И не надейся. Мы же уже не раз обо всем этом говорили.
–Ты прав, поэтому нам следует расстаться.
–Нет!– рявкнул Камерон, сжав кулаки.– Слушай, я вырос в неблагополучной семье, мой отец…
–Твой отец?
–Мой отец был негодяем, жестоким грубым алкоголиком, избивавшим мою мать.
–И тебя?
–Иногда, но это мелочи, обычно он вымещал свою злобу на матери, так что мне нечем гордиться.
–Гордиться?
–Я не смог ее защитить.
–Сколько тебе было лет?
–Шесть, семь.– Камерон пожал плечами.– Я не мог его остановить, а хуже всего то, что когда он бил ее, то кричал, что любит ее.
Джулия содрогнулась, теперь она наконец-то поняла, почему Камерон так упрямо отказывался признать свою любовь.
–Это ужасно.
–Он любил ее,– повторил Камерон, его лицо превратилось в какую-то маску страдания и боли,– и, чтобы показать свою любовь, избивал ее до потери сознания.
–Камерон,– прошептала Джулия и попыталась погладить его по плечу, но он отстранился:
–Не надо.
–Но…
–Ты не поняла? Я такой же, как он, я не могу себя изменить. Я пытался любить, но ничего хорошего это никому не приносило, так что мне остается лишь держать себя под контролем. Теперь понимаешь?
–Твой отец – это не ты,– мягко возразила Джулия.
–Все не так просто,– вздохнул Камерон, ероша волосы,– я знаю, ты хочешь услышать от меня эти слова, но я никогда их не скажу и никогда не почувствую. Ты мне слишком дорога, чтобы я обращался с тобой так, как мой отец с моей матерью. Я этого просто не переживу.
Джулия никогда бы не призналась ему, но она уже ранена и истекает кровью. За него.
–Помнишь нашу брачную ночь?
–Конечно,– удивленно ответил Камерон.
–Я тогда так разозлилась на тебя.
–Тебе было из-за чего злиться.
–Я разбушевалась, и в итоге ты провел ночь на диване, вроде я тебя даже разок ударила.
–Ты была в ярости.
–Но ничего страшного не случилось.
–Еще как случилось, разве ты забыла, как мы провели следующую ночь?– спросил Камерон, глядя на нее как на ненормальную.
–Я не о том,– Джулия устало закатила глаза,– я хочу сказать, что я злилась, кричала, и ты тогда тоже разозлился. Но ты меня не бил. А потом, когда я перекрасила кухню, мы опять поругались.
–И что?
–Но ты меня не ударил,– настаивала Джулия.
–Слушай, я понимаю, что ты расстроена, но поверь, я никогда в жизни тебя не ударю…
–Именно!– обрадовалась Джулия.– Ты никогда меня не ударишь, потому что ты очень добрый.
–Не поэтому, я никогда тебя не ударю, потому что я тебя не люблю.
Джулия потрясенно умолкла, а потом рассмеялась.
–Это правда, так что хватит.
Джулия рассмеялась и стукнула его в грудь, но Камерон даже не пошевелился, так что она обняла его и прошептала:
–Вот видишь, я тебя бью, а ты мне ничего не делаешь. И никогда не сделаешь.
Положив голову Камерону на грудь, Джулия крепко к нему прижалась, как бы желая утешить запуганного мальчика, которым он когда-то был. И поняла, что теперь еще больше любит этого сильного доброго мужчину. Этого непрошибаемого упрямца, отказывающегося признать свою любовь.
–Помнишь, ты как-то спросил, почему я люблю печь кексы?
–Помню.
–Я тогда сказала, что после смерти моих родителей повар всегда угощал меня кексом в день моего рождения, вот только я тогда не сказала, что он при этом говорил, что печь целый пирог для одной девочки – это пустая трата времени и сил. Так что каждый год на день рождения я получала один кекс.
При этом воспоминании плечи Джулии задрожали, и Камерон крепко прижал ее к себе.
–Один печальный кекс с одной свечкой,– вздохнула Джулия, пытаясь засмеяться.– Я даже стала считать кексы символом своей жизни, а теперь поняла, что это символ моего одиночества.
–Дорогая,– прошептал Камерон.
–Иногда я пробиралась на кухню и упрашивала повара, чтобы он разрешил мне ему помочь, просто чтобы все время не быть одной. И скоро поняла, что у меня хорошо получается печь.
–Хорошо – это явное преуменьшение.
–Спасибо, иногда я приносила кексы в школу, и всем сразу же становилось так хорошо, а лучше всех – мне самой. Так что в итоге я решила открыть пекарню с кексами,– добавила Джулия высвобождаясь из объятий Камерона,– но, думаю, теперь мне стоит заняться чем-то еще.
–Да?– Казалось, что Камерон даже опасается спрашивать, чем она теперь решила заняться.
–Да. Теперь мне мало кексов. Я хочу целый пирог.
Сказав, что ей нужно время подумать, Джулия стала собирать вещи.
–Не глупи,– попросил Камерон, пытаясь держать себя в руках.
–Ты знаешь, что тебе нужно сказать, чтобы я осталась. Всего три слова.
Камерон молча смотрел на нее. Почувствовав внезапный прилив горя, Джулия кивнула.
–Так я и думала,– вздохнула она и добавила, обращаясь к Джейку: – Скажи папе пока.
–Дада!
Камерон молча смотрел им в спину. Теперь у него ничего не осталось, кроме знаменитого контроля.
Глава 11
Менее часа спустя Селли яростно стучала в его дверь.– Заходи, хочешь пива?
–Какое еще пиво? Что случилось? Вы были так счастливы. Я так радовалась, что ты наконец-то впустил в свою жизнь любовь.
–Все было не так. У нас был договор.
–Договор? Ну прямо как дети,– небрежно отмахнулась Селли.
–Мам, я…
–Посмотри мне прямо в глаза и скажи, что ты не по уши влюбился в Джулию.