– Я этого не знала. Теперь всё понятно! Граф Иоанн… Величайший дипломат! – воскликнула Орлова. – Кстати, мне говорили, что вы помолвлены.
Струдза побледнела. Её смуглая кожа сделалась серой, а в глазах застыла боль, но фрейлина всё-таки смогла ответить:
– Уже нет… Елизавета Алексеевна была так добра, что устроила мой брак с графом Эдлингом – министром иностранных дел Великого герцогства Веймарского.
– Простите, великодушно! Я по незнанию причинила вам боль, – повинилась Орлова.
Бледность собеседницы подтверждала её догадку, но Струдза держалась стойко:
– Ничего страшного! Мы с графом Иоанном расстались по взаимному согласию, сохранив дружеские отношения. Вы же понимаете, что я – единственная опора младших сестры и брата, я должна думать и об их будущем.
Орлова сочувственно кивнула.
– Это так понятно! Поправьте меня, если я ошибаюсь, но граф Эдлинг у веймарского герцога не только министр, но и гофмаршал?
Струдза улыбнулась так вымученно, что Агате Андреевне стало её жаль, но гордая гречанка не сдавалась:
– Да, так оно и есть. Граф – партия во всех отношениях блестящая, тем более для такой, как я.
– Ну, вы к себе несправедливы, – возразила Орлова. – Вы – личность выдающаяся, я не знаю других женщин со столь обширными познаниями. Думаю, что честь будет оказана как раз графу Эдлингу.
Горькая улыбка тронула губы Струдзы. Сил притворяться уже не осталось, и она спросила:
– Агата, много ли вы знаете мужчин, выбравших немолодую, но образованную бесприданницу взамен хорошенькой бестолковой юной куколки с набитым кошельком? Лично я таких не знаю.
– Но ведь вы сами сказали, что помолвлены, значит, граф – исключение из общего правила?
– Это была идея Елизаветы Алексеевны. Она попросила содействия у великой княгини Марии Павловны – супруги герцога Веймарского, и вот – я получила предложение. Редко кто может перечить своему суверену, и граф Эдлинг здесь не исключение. Впрочем, я надеюсь стать ему хорошей женой.
Орлова об этой помолвке слышала впервые. Как видно, Елизавета Алексеевна по доброте душевной решила подсластить любимой фрейлине горькую пилюлю разрыва с предыдущим женихом. Струдза, угадавшая мысли собеседницы, с иронией подсказала:
– Вы же понимаете, что умная женщина не станет дважды наступать на одни и те же грабли. Я слишком долго была помолвлена в первый раз, чтобы не сократить вторую помолвку до возможно приличного минимума. Через две недели я покидаю службу у государыни и уезжаю в Веймар. Свадьба назначена на конец января.
– Примите мои поздравления, – откликнулась Орлова.
Больше она ничего сказать не успела, поскольку в дверях появилась Елизавета Алексеевна в сопровождении немки-управительницы и княжны Туркестановой. Фрейлины поспешили им навстречу. Императрица объявила, что на сегодня дела в приюте закончены. К крыльцу подкатил экипаж, и все расселись по своим местам.
– Пообедаем, а потом просмотрим списки, – распорядилась государыня. – Барби всё записала, и вы, Агата, сможете ознакомиться с перечнем необходимого.
Орлова пообещала, что так и сделает, но планам Елизаветы Алексеевны не суждено было сбыться: по прибытии во дворец, императрица почувствовала уже привычную слабость. Пришлось ей лечь.
– Давайте мне ваши списки. Я посмотрю их в своей комнате, – предложила Орлова княжне Туркестановой.
– Конечно, забирайте!..
Агата Андреевна поспешила к себе. Ещё до войны с французами вдовствующая императрица отвела Орловой самую большую из фрейлинских комнат. Переехав в Павловск, Мария Фёдоровна настояла, чтобы за всеми её фрейлинами сохранили их комнаты во дворце. Спальня Агаты Андреевны находилась в самом конце коридора, а дверь в неё очень удачно располагалась за выступом стены. Отсюда было удобно наблюдать за комнатами других фрейлин.
Сейчас Орлова зашла к себе, бросила на стол принесённые бумаги и достала из саквояжа шёлковый кошелёк. Там среди десятка монет и свёртка ассигнаций лежало кольцо с сапфировой бабочкой.
«Вот и посмотрим, насколько лёгким оказался разрыв помолвки, – прикинула Орлова. – Что-то не слишком верится в такое самоотречение».
Агата Андреевна достала кольцо, отнесла его к двери комнаты Струдзы и, воткнув золотой ободок в дверную щель, вернулась на свой наблюдательный пост. По её расчётам, фрейлины должны были скоро разойтись по своим комнатам. Она очень надеялась, что Струдза придёт одна. Наконец в коридоре раздались шаги.
«Кто?» – спросила себя Орлова. Выглянуть она не решилась – посмотреть можно будет лишь тогда, когда пришедшая фрейлина начнёт открывать свою дверь и повернётся к концу коридора спиной.
Глухой стук озадачил Агату Андреевну. Она выглянула из-за угла и увидела лежащую Струдзу. Та упала в обморок на пороге своей комнаты. Орлова кинулась к ней, но фрейлина зашевелилась. Как видно, приходила в себя. Агата Андреевна вновь отступила в своё убежище. Ещё несколько мгновений – и в скважине заскрежетал ключ, потом хлопнула дверь.
«Ну и что же всё это значит?» – спросила себя Орлова.
Неужели Струдза могла так рисковать в преддверии столь почтенного замужества? И за что она расплатилась этим кольцом? Вопросы, вопросы…
Агата Андреевна вернулась в свою комнату. День выдался не из лёгких, она изрядно устала. Может, сразу лечь спать? Орлова постояла у постели, но всё-таки прошла к маленькому письменному столику и достала лист бумаги. Агата Андреевна так давно не была в этой комнате, что чернила в склянке должны были высохнуть, но пробка оказалась притертой, и Орлова смогла заполнить чернильницу. Фрейлина взяла перо и написала первое имя.
«Струдза». Что мы о ней знаем точно? Что её кольцо найдено на месте преступления. Возможно, что рассказ о немецком женихе – ложь, а на самом деле Струдза по-прежнему влюблена в графа Иоанна и хочет его вернуть. Поразмыслив, Орлова начертила стрелку и написала рядом: «кольцо».
Им Струдза могла расплатиться за услугу, или, наоборот, кольцо могли использовать во время обряда, но куда логичнее, если заговоренная вещь находится у того, кто сделал заказ. К тому же, если во время заговора и используют какой-то предмет, то он должен принадлежать «мишени». Так что же получается? Мадам Кларисса сделала заговор на саму Струдзу?
Орлова не смогла придумать, кому это могло понадобиться. Неужто фрейлина императорского двора могла чем-то насолить держательнице борделя? Вспомнились гордые повадки Струдзы, её глубокая, истовая вера. По правде говоря, Орлова даже не могла представить, что гречанка осмелится войти в этот притон. Что же тогда получается? Заговор сделали как раз на Роксану? Кто-то украл кольцо и отнёс его ворожее для чёрных ритуалов?
– И кто же это у нас такой «добрый»? – спросила себя Орлова.
Голос её в тишине комнаты оказался на удивление громким. Не разбудить бы соседок, ведь стенки комнат у фрейлин совсем тоненькие. Как будто подтверждая её мысль, в соседней спальне послышался тихий смех, а потом… Орлова лишний раз убедилась, что возраст женской страсти не помеха. Хозяйкой соседней комнаты была Туркестанова, ну, а кем был её мужчина, догадаться было несложно, ведь император Александр даже не считал нужным скрывать, что заглядывает по ночам в комнату княжны Варвары.
«Ну надо же, до чего чудна жизнь: муж ходит к любовнице, а его жена эту женщину искренне любит», – размышляла Агата Андреевна, удивляясь выбору императора, ведь фрейлина Туркестанова, хотя и славилась своим задорным обаянием, годами-то была старше его собственной жены.
Тем временем любовники за стенкой, похоже, утолили страсть: вновь зашептались два голоса, а потом раздался смех.
«А ведь мужской голос совсем и не похож на императорский», – вдруг поняла Орлова.
Сколько же всего интересного она узнала за неполные сутки! Только вот пригодится ли ей всё это? Голоса в соседней спальне переместились к выходу, по всему выходило, что любовник собрался уходить. Агата Андреевна на цыпочках подкралась к двери и чуть приоткрыла её. Света в коридоре было мало, а свечу в своей комнате Орлова потушила.
В соседней двери щёлкнул ключ. Раздался звук поцелуя, прошелестело женское «люблю». Потом дверь захлопнулась, и мужчина, закутанный в длинный чёрный плащ, двинулся по коридору. Сказать, что Орлова удивилась, значит не сказать ничего, ведь из комнаты давно разменявшей четвёртый десяток фрейлины Туркестановой вышел гусар Владимир Голицын. По возрасту этот красавец годился любовнице в сыновья. Ну что тут скажешь?! О времена, о нравы!..
Агата Андреевна тихо прикрыла дверь и наконец-то забралась в постель. Всё! На сегодня хватит. Утро вечера мудренее.
Глава двенадцатаяВосковая кукла
7 декабря
Накануне Агата Андреевна так и не смогла решить, кого же из двух подозрительных фрейлин она возьмёт в оборот первой, и решила положиться на свой редкостный «нюх». Она искала какую-нибудь зацепку: слово, деталь одежды, взгляд или улыбку – то, что подтолкнёт её в нужном направлении. Появившись утром в приёмной, Орлова заняла место у окна, откуда она могла незаметно наблюдать за фрейлинами. Княжна Варвара сияла, как полная луна на летнем небосклоне. Её томный и нежный взгляд говорил сам за себя – так смотрят лишь влюблённые женщины. А вот Струдза, напротив, казалась бледной и печальной.
«Какие уж тут зацепки? Всё тривиально: взаимная любовь радует, а несчастная изводит, разъедая душу», – рассудила Орлова и вновь пригляделась к женщинам, но ничего подозрительного в глаза ей не бросилось.
Обе фрейлины были одеты так же, как и всегда: Варвара – в желудёвый бархат, а Струдза – в вишнёвый шёлк. Фасоны – неброские. Никаких украшений, кроме алмазных шифров. Единственным, что могло хоть как-то сойти за новшество, была кружевная косынка на плечах Струдзы.
«Откуда такая скромность? Она же никогда не прятала грудь. Да и с чего бы ей это делать, если даже Туркестанова не прячет, а она старше лет на десять?» – задумалась Агата Андреевна.