– Ты сдержишь свое обещание, Грайни. Твоя мама не будет против. Я твоя принцесса, и я это знаю. Теперь ты в безопасности.
Но Бранвен знала, что Грайни не будет по-настоящему в безопасности, пока Эсси не выйдет замуж. Может быть, и королевская семья, – в том числе и она, – находились сейчас в опасности. Если Эсси сможет оказаться на высоте, ей нужно было дать шанс.
– Готова? – спросила принцесса. Грайни кивнула. Тогда Эсси открыла банку и втерла мазь в правую ладонь девочки. Та со стоном вздохнула, ее губы дрожали, но она не заплакала.
Когда Эсси потянулась к другой ладошке Грайни, та отдернула руку.
Найдя выход из ситуации, принцесса сказала:
– Эсильта – это твой талисман, верно? – Девочка кивнула. – А мой – Бранвен. Может ли она подержать твою Эсильту? – Эсси погладила куколку по одежде. – Только на минутку.
Грайни неохотно согласилась. Бранвен взяла куклу, бросив на кузину умиленный взгляд.
Эсси закончила наносить мазь, и девочка улыбнулась, показав ямочки на щеках.
– А теперь мою конфетку, – объявила она.
Принцесса с улыбкой положила ей в рот карамельку, а другую отправила в карман ее изношенного платьица:
– На будущее. Потому что ты такая храбрая.
– Спасибо, леди принцесса.
Эсси нахмурилась. Впервые на памяти Бранвен случилось такое, чтобы ее кузина была недовольна своим титулом. Эсси приложила куклу к сердцу Грайни.
– Так как у нас есть общий друг, ты можешь называть меня принцессой Эсси. – Рассмотрев куклу, она добавила: – Кажется, твоя Эсильта нуждается в новом платье. Ты позволишь мне сшить его?
– О, да! – тут же ответила Грайни, обняв Эсси за талию, – но осторожно, чтобы не повредить ладони. Бранвен улыбнулась, ибо знала, что шить платье придется ей: принцесса ненавидела рукоделие.
Кин закончил свои дела. Он поглядел на заходящее солнце. До наступления темноты им предстояло посетить еще несколько деревень.
– Нам нужно идти, Грайни, – сказала Эсси, целуя девочку в щеку. Она поднялась. – Никогда не забывай, что твоя принцесса тебя любит.
– Не забуду, – пообещала Грайни. Она взволнованно махала куклой, когда Эсси и Бранвен двинулись в горы. До того, как принцесса попрощалась с ней, она сказала: – Я никогда не прощу кернывам этого. Никогда.
Сердце Бранвен будто сжали в кулаке.
Зыбь
Эсси плакала в ночь Белотнии, орошая слезами златотканые подушки. Пока принцесса оказывала помощь жертвам набега, король Энгус решил, что ее брак больше не может откладываться, и провозгласил, что турнир претендентов на ее руку пройдет в конце лета во время праздника Лэлугус. Женихам были предоставлены три луны, чтобы отправиться в Иверию со всего известного мира.
Праздник Влюбленных пришел и ушел, а лорд Диармайд так и не попросил Эсси стать его женой. Он не присылал больше любовных писем или иных знаков внимания. Фактически, он вообще отсутствовал в замке Ригани.
Бранвен подозревала, что это его отец приказал ему держаться подальше. Амбиции лорда Ронана не превосходили его рассудка.
Бранвен тоже плакала на Белотнию, но по совершенно другой причине. Ей так хотелось довериться кузине, которая была, в конце концов, ее лучшим другом. «Но нет, это небезопасно», – решила она. Она не могла открыть принцессе свое предательство.
Приветливый бриз щекотал влажное чело Бранвен. Чрезвычайно жаркое лето началось с Белотнии и продолжалось следующие три месяца.
Темно-красный отсвет смягчал отлив, бросая глубокие тени на воду. Бранвен последний раз оглянулась на ворота замка, прежде чем отправиться на южную башню, чтобы подготовить принцессу к приветствию претендентов на ее руку.
Завтра начнется турнир.
Она с опаской поднялась по извилистой лестнице, затратив на это немало времени. В последнее время Эсси была в таком ужасном настроении, что не замечала, что Бранвен лишилась спокойствия.
«Единственный, кто это заметил, – подумала она, – был Кин».
Прошлой ночью принцесса выпила бузинного вина из личного запаса Тревы гораздо больше, чем положено, и Бранвен провела утренние часы, удерживая ее за волосы, когда ту выворачивало в ночной горшок. Вина за то, что она не могла излечить ран своей кузины – ни тех, что она могла видеть, ни тех, что не могла, – тяготила Бранвен. После того как родители умерли, забота об Эсси немного облегчала ее горе, грозившее сокрушить Бранвен изнутри. До Тантриса девушка чувствовала, что Эсси – единственный человек, с которым она составляет единое целое, где бы та ни находилась. И теперь, когда он ушел, Бранвен вновь испытала это чувство.
Когда она добралась до места, то обнаружила Кина, сидящего перед дверью покоев принцессы.
– Прекрасный вечер для прогулки, – сказал он. – Всегда любил поздние летние сумерки.
– Я тоже, – призналась она.
Заходящее солнце было не так уж далеко к северу от Ивериу, и этим летом Бранвен долго сидела, перебирая струны своей арфы.
Настойчивый взгляд Кина был приглашением к беседе.
– Что ты делаешь на берегу каждый день, моя леди? Да еще и наедине сама с собой? – шутливо спросил он, хотя казался искренне озабоченным.
Бранвен улыбнулась так, что это можно было расценить как флирт.
– Гляжу на волны, конечно.
Тантрис и море навсегда останутся в ее памяти.
Кин вздохнул и что-то пробормотал, закрывая за ней дверь. Бранвен получила от него знак внимания на празднике Белотнии, но отказалась танцевать; он никогда не касался этой темы.
– Бранни! – воскликнула принцесса, когда она вошла. – Иди сюда скорее! – Хлопнув в ладоши, Эсси сказала: – К ночи я хочу выглядеть королевой!
Брови Бранвен поднялись домиком. Это была уже не та девушка с опухшими красными глазами и головной болью, за которой она ухаживала недавно. Она не видела свою кузину в таком хорошем настроении с тех пор, как был объявлен турнир женихов.
– Я-то думала, ты не хочешь, чтобы тебя связывали, как какого-то жареного кабана, – напомнила она Эсси легкомысленным тоном.
– Чепуха!
– Нет, я почти уверена, что ты сказала своей матери просто положить яблоко тебе в рот и покончить с этим.
Эсси махнула рукой.
– Я никогда такого не говорила, – запротестовала она, смеясь. У Бранвен появилась надежда, что принцесса все-таки решила, что благополучие народа – выше ее собственного. В конце концов, она часто говорила о Грайни и других детях вдоль Рок-роад. Затем, быстро вскочив, кузина кинулась к Бранвен и обняла влажными ладонями за плечи.
– Диармайд едет! – воскликнула она. У Бранвен засосало под ложечкой. Так вот что стало причиной столь драматического изменения настроения Эсси! – Он собирается участвовать в турнире. – Гордость, надежда и страх смешались в голосе принцессы. – Как в балладе!
– Твоя жизнь – это не баллада, Эсси, – сказала Бранвен, не в силах сдержать разочарование в голосе. Ее кузина была не единственной, кто плохо спал.
– А почему она не должна ею быть? – глаза принцессы прожигали Бранвен насквозь. – Я хочу, чтобы ты сделала мне любовное зелье, Бранни. Для меня и Диармайда.
– Ты и без того кажешься влюбленной. – Бранвен надеялась, что это увлечение исчезнет, как и другие, но ее кузина казалась все более увлеченной.
– Ладно. Тогда только для Диармайда.
– Я думала, ты хочешь мужчину, любившего бы тебя, потому что ты – это ты, Эсси, а не из-за заклинания.
Лицо Эсси скривилось.
– Ты будешь использовать мои собственные слова против меня, кузина.
– О, Эсси, я не смогу, – сказала та ей. – Даже если бы я хотела, я не знаю, как это делается.
Она слышала о прикоснувшихся к Другому миру целителях, которые обладали естественной магией, чтобы изготавливать любовные зелья – или, по крайней мере, афродизиаки, – но не знала, с чего начать. Королева Эсильта никогда не учила Бранвен ничему хоть отдаленно напоминающему любовное зелье, и она сомневалась, что тетя когда-либо будет учить ее этому. Королева всегда говорила, что долг целителя состоит в том, чтобы помогать природе, а не извращать заведенный в ней порядок.
– Если бы ты действительно хотела, чтобы я была счастлива, Бранни, то хотя бы попыталась, – отмахнулась Эсси. – Одному Диармайду.
Бранвен напряглась.
Ее кузина выглядела надменной и слегка раздраженной. Как в тот день, когда она бросила Бранвен вызов прыгнуть с водопада. Они навещали одного из вассалов короля в Конактире. Его сын был того же возраста, что и Эсси, – всего лишь восьмилетним, – и он заявил, что ни одна девочка не может быть достаточно храброй, чтобы отважиться на такое.
Возмущенная, Эсси сказала ему, что она не девочка, а принцесса.
У Бранвен, когда она услышала это, кровь прилила к голове. А Эсси послала ей ожесточенную улыбку и прыгнула. Бранвен никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в тот день, когда она наблюдала за полетом кузины. Всплеск от тела в реке прозвучал громче, чем удар. Ее кузина выжила, но сломала руку, которую потом носила на перевязи, как знак доблести.
– Ты не испугалась? – спросила потом Бранвен у Эсси.
– Нет, я летала.
Бранвен видела, как ее кузина жаждет летать снова.
– Пожалуйста, Бранни! – снова взмолилась Эсси. – Мой отец трус, но, быть может, увидев, как мы любим друг друга, он не заставит меня выйти замуж за другого.
– Эсси! Ты не можешь так говорить о короле. Это измена.
– Мне все равно, и это правда. Король продает меня по самой высокой цене, чтобы защитить свою корону. – В глазах Эсси появилось что-то, чего Бранвен никогда раньше не видела. Что-то, чего она не могла назвать, и оно было опасно.
Бранвен положила руки на плечи Эсси.
– Тебе не все равно. Я знаю, что это так. И ты никогда не попросишь своих людей принести в жертву их жизни, лишь бы ты смогла выйти замуж за возлюбленного.
– Я стану королевой лорда Диармайда, и мы избавим Ивериу от Керныва вместе, – настаивала принцесса.
– Тогда он должен победить на турнире. – На этот раз Бранвен собиралась уступить ее голосу.