– Я нашел повод остаться.
Его слова ударили ее, словно обухом. Она непроизвольно сжала рукой шею.
– Тогда ты был невероятно эгоистичным, мой принц. – Бранвен едва не заплакала, вспомнив Грайни, сжимающую свою рваную куклу. – Теперь в Ивериу много новых сирот – из-за того, что ты остался. И если ты остался из-за меня… – она остановилась, пытаясь совладать со своим голосом: – …я виновата ничуть не меньше.
Неужели люди умирали, потому что они влюбились друг в друга? Но нет, любовь, основанная на лжи, вовсе не была любовью. Бранвен не могла это принять. Никак не могла.
Тристан нахмурился.
– Бранвен… Бранвен, пожалуйста…
Она резко развернулась, собрав все силы, чтобы не расплакаться. Она подвела бы королеву, потеряв самообладание перед всеми этими иностранными гостями.
– Пойдем, – грубовато сказала она Тристану. – Королева Эсильта попросила меня предложить тебе освежиться.
Она знала, что не поставит под угрозу доверие тети к этому принцу Керныва с его медовым языком.
Он молча последовал за ней.
В свете свечей чаны с пенистым красным элем на столах напоминали ей о крови. Это ее смущало. Бранвен не задумывалась об этом, но легенда гласила, что красный эль был королевским напитком. Король Энгус оказывал своим гостям почет, угощая их им.
Бранвен оглядела гостей и увидела дворян из Диведа и Меонвары, и даже из далекой Фризии. Всё это были претенденты на руку Эсси. А самое главное для них было заполучить могучего союзника. Муж Эсси станет законным наследником иверикского престола, и тот, кто завтра выиграет на турнире, изменит ход истории, сохранив власть и престиж своей страны.
Тристан тихо стоял рядом, когда Бранвен наливала эль в бронзовый кубок, а потом немного грубо предложила его принцу. Несколько капель брызнули на их пальцы. Красные капли резко выделялись на бледной коже.
– Благодарю. – Тристан стер каплю с ее руки, принимая кубок. Девушка изо всех сил старалась скрыть дрожь. Поднеся кубок к губам, он заметил: – В Керныве Лэлугус – праздник обрученных.
Бранвен сглотнула, отвела глаза и налила себе эля. Обручение было церемонией в начале периода перед свадьбой. Она не знала, зачем приехал Тристан. Не хотела знать.
Он пристально наблюдал, как она жадно пьет. Потом, прищурившись, сказал:
– Эмблема Лайгинцтира.
Бранвен провела пальцем по рельефу чаши. Она столько раз пользовалась этими кубками, что не замечала украшавшей их чеканки. Забавно, что ее заметил этот чужак.
– Значит, ты из Лайгинцтира, – сказал Тристан, довольный, словно разрешил некую загадку. – Видишь, я кое-что знаю о тебе.
– Почти ничего. – Она отвела глаза и сделала еще глоток. Все, что они знали друг о друге, было полуправдой. Частями правды.
– Королева Эсильта родом из Лайгинцтира, – смягчилась она через минуту. – Эти кубки – часть ее приданого. Лучшие ювелиры готовили их для свадебного пира.
Тристан дотронулся до арфы на чаше.
– Ты говорила, что Лайгинцтир – родина твоей матери.
– Моя мать, леди Алана из замка Бодва, – младшая сестра королевы.
Он поджал губы.
– Тогда принцесса Эсильта – твоя кузина.
– Моя единственная кузина.
– Разве у твоего дяди Морхольта нет детей?
– Лорд Морхольт – воин, первый боец короля. У него нет времени на семейную жизнь.
Уголки губ Тристана дрогнули, и болезненное чувство охватило Бранвен. Он не лгал об этом. Она знала, что ее дядя убил его отца, и все же скрывала правду – ей пришлось. Она защищала Ивериу. Но… В конце концов, все секреты вышли наружу.
– Как и у короля Марка, – со вздохом сказал Тристан, не поняв сказанного. – Вот почему я должен завтра победить.
– Конечно. Ты здесь, чтобы завоевать себе принцессу.
– Нет. – Он поднес губы к самому ее уху. – Я здесь из-за тебя.
– Тогда ты выбрал неправильную кузину. Я не принцесса.
– Это правда. У тебя сердце королевы.
Его лесть заставила ее затрепетать.
– Твое очарование утратило новизну, Тристан.
– Клянусь тебе, моя леди. Когда я вернулся в Керныв, то узнал об этом турнире. Я понимал, что ты высокорожденная, и даже не зная твоего настоящего имени, надеялся, что ты будешь здесь. Судьба еще не сбила меня с пути.
– Подожди. – Бранвен бросила на него взгляд, который мог пробить любую броню. – Откуда тебе было знать, что я не простолюдинка?
Застенчивая усмешка.
– Твоя одежда была слишком хороша для замковой служанки, – сказал он. – А твои руки – слишком мягкими. – Бранвен подавила воспоминание о ее руках на его груди. – Но самое главное, леди Бранвен, это – фундук, – произнес он со смехом.
– Фундук?
– В Керныве ореховые деревья священны и принадлежат королю. Сбор или кража орехов подвергаются жестокому наказанию. Я предположил, что то же самое справедливо и для Ивериу. Поэтому ты должна быть высокорожденной.
Она нахмурилась. Умный вывод. Бранвен не приходило в голову, что слуги замка, наверное, не имеют доступа к фундуку. Не желая признать, что он прав, она указала:
– Я могла быть воришкой.
– Твое сердце слишком благородно для воровства, – сказал он серьезно.
Благородно ли, или нет, но ей не нравилось то, как легко он играл на струнах ее души.
– Если ты подозревал, что я не та, кем называюсь, принц Тристан, почему ты ничего мне не сказал?
Он наклонился к ней.
– Потому что я и так знал все, что мне было важно.
– Мы враги. – Это заявление прозвучало резко. – Твой отец погиб от рук моего дяди. А мои родители, они…
– Я же сказал, – проговорил Тристан, глядя на нее, – что никогда не был вашим врагом, – и я имел в виду именно это.
Его ответ не показался ей таким уж сладким. Он был лжецом. Талантливым, красивым лжецом.
Засунув руку под воротник, Тристан вытащил что-то из-под своей туники. Золотая цепь сверкнула в слабом свете. Подаренный Бранвен камень Ригани словно подмигнул ей.
Повернув ослепительный зеленый камень, он сказал:
– Иногда судьбе нужен толчок.
Страх сковал Бранвен. Она сжала рукой кулон, скрывая его.
– Ты так жаждешь раскрыть мою измену? – прошептала она. – Увидеть мою голову на пике? Объявить моей семье, что я скрывала от них врага?
Ее слова были гневными, но за этим гневом крылась надежда. Надежда, что Тристан действительно вернулся за ней, Бранвен, а не за иверникской принцессой. Впервые она поняла проблему своей кузины: как отчаянно Эсси хотела, чтобы ее полюбили, и ее горечь, что она никогда не узнает, действительно ли она любима.
Бранвен поняла, что никакое количество золота или драгоценностей не поменяет ее местами с принцессой. Она была взволнована их ссорой. Инстинктивно она оглядела зал в поисках своей маленькой кузины, которую и увидела рядом с лордом Диармайдом. Настороженный Кин стоял в стороне.
Она встретила взгляд телохранителя, когда Тристан крепко сжал ей руку.
– Одаи эти ама, – хрипло произнес он ей в ухо.
Прикосновение его кожи заставило ее почувствовать себя полностью обнаженной. Камень Ригани в ее кулаке был холодным, и все же она поклялась бы, что он тоже горел.
Кин тревожно шевельнулся.
– Ты уже прибегал к поэзии, чтобы завоевать мое доверие, – сказала она. – Это не сработает во второй раз.
– Тогда что сработает? – Он провел своим мизинцем по ее пальцам, и она содрогнулась.
Прежде чем Бранвен смогла ответить, Тристан отшатнулся. Властная рука повернула его, взяв за плечо. Позади с враждебным видом стоял Кин.
– Немедленно отпусти леди, – с угрозой в голосе приказал он, с трудом выговаривая аквиланские слова.
Тристан потянулся за мечом. Бранвен вспомнила, как раньше, в день битвы на берегу, он казался таким уверенным с клинком в руках. Она покачала головой, и принц выпустил рукоять, хотя и без всякого удовольствия.
Кин оттолкнул Тристана на шаг от Бранвен и встал между ними.
– Кернывман причинил тебе боль, моя госпожа? – Тревога в его голосе была явной.
– Нет, совсем нет. Спасибо, сэр Кин. И он не просто кернывман. Он принц Кернывака.
Как принц Тристан был вправе требовать у короля Энгуса крови или золота в качестве возмещения за то, что его оскорбил королевский гвардеец. Бранвен нужно было избежать этой сцены, и она также ощущала желание защитить своего соплеменника.
– Меня не волнует, каков его титул, – процедил Кин.
Ее глаза расширились. Обычно воин был так невозмутим. Она никогда не видела, чтобы Кин настолько утратил самообладание.
– Сэр Кин, – заговорил Тристан. – Я бы никогда не обидел леди Бранвен. Извини, если я показался тебе агрессивным.
– Кернывмены – большие мастера агрессии.
– Кин, – тихо произнесла Бранвен.
Мужчины с любопытством посмотрели на нее. Ей не следовало обращаться к Кину без официального титула. Это подразумевало либо близость, либо неуважение. Бранвен видела, что Тристан пытается понять, что кроется за ее словами.
– Прошу прощения, леди Бранвен, – сказал Кин, ухмыляясь Тристану, – но я скорее лягу с собаками, чем помирюсь с керныве. По крайней мере, у зверей есть честь.
– Довольно! – воскликнула Бранвен. На этот раз ее голос был на несколько октав выше. Сохранить Тристана в безопасности от иверникского клинка оказалось почти непреодолимой задачей.
В глазах принца появилась ярость, но она никак не отразилась на его голосе:
– Сэр Кин, я надеюсь показать тебе, насколько честны керныве в битве, и тогда, надеюсь, ты примешь нашу дружбу.
– Очень любезное предложение, – начала Бранвен, буравя Кина взглядом. – Верховный король Ивериу и его двор с нетерпением ждут проявления твоей доблести, принц Тристан.
Кин фыркнул. Бранвен едва сдерживала желание ткнуть его локтем в ребра. Человек, оспаривавший честь Керныва – или его принца, – мог легко распрощаться с головой.
– Я не менее опасен и с арфой, – сказал Тристан, продемонстрировав Бранвен знакомую улыбку. Ее щеки покраснели.
Увидев, что Бранвен и принц Кернывака обменялись чем-то, п