Зрители толкали Бранвен, когда она продолжала идти к полю сражения. Не спуская глаз с поля, девушка одновременно пыталась выхватить в толпе взглядом светлую головку Эсси. Когда они были детьми, ее кузина, обидевшись, убегала к ореховому дереву. Сейчас Бранвен была уверена, что та убежала к лорду Диармайду.
Приступы терзали ее кузину давно, сколько она себя помнила. Иногда причина была очевидна, иногда – нет. К счастью, эти периоды длились недолго. Тем не менее, Эсси как-то сказала, что это навечно, словно ее давят в большом виноградном прессе Тревы. Обычно Бранвен успокаивала кузину, но была удивлена и немного разочарована, что королева не видела этих признаков. Возможно, груз собственных обязанностей давил на тетю больше, чем та могла вынести.
Внезапно зрители сомкнулись, словно охваченное паникой стадо. Глаза Бранвен метнулись к источнику волнения. Лучше бы она этого не делала.
Ярко-алая кровь стекала с виска Тристана. Кин ударил его навершием силомлейи. Тристан споткнулся. Его меч бессильно упал в грязь.
Кин сделал выпад.
И вот тогда Тристан совершил кое-что неожиданное. Он упал, прижал колени к груди и покатился влево. Кин снова сделал выпад. Тристан покатился в другую сторону. Бранвен посмотрела на ивермана, дрожащего от ярости.
Она наклонилась вперед. Позыв броситься на защиту Тристана был почти непреодолимым. «Стоп». Она должна найти Эсси. В следующий миг Тристан с силой ударил своим щитом Кина в плечо, и галлоглас рухнул на землю. Бранвен застыла на месте.
Крики толпы перешли в оглушительный рев.
Кин смотрел на Тристана, пока его глаза не остановились на Бранвен. Теперь она стояла всего в нескольких шагах от него, прикрыв рукою рот. Тристан последовал за взглядом Кина, и когда увидел Бранвен, выражение его лица смягчилось. Кин тоже заметил это.
Иверман склонил голову. Он улыбнулся и вытащил из-за пояса маленький кинжал. Бранвен попыталась предупредить Тристана, но не смогла издать ни звука. Пылающие волны бушевали в ее голове.
Чьи-то пальцы дотронулись до нее. «Эсси». Дыхание кузины все еще было хриплым, но уже более легким. Она протянула Бранвен подрагивающую руку.
Девушка едва могла повернуться. Она увидела в глазах Тристана истинное начало своей жизни, а также ее конец. В ее ушах ясно звучал стон разрываемой сталью плоти.
Она ослепла. Правда, только на мгновение.
Всего мгновение отделяло мир от того, чтобы навсегда измениться.
Тристан повернулся на пятке, схватил Кина за запястье и вывернул так, что лезвие кинжала обратилось к хозяину.
– Отвернись, – прошептала Эсси в ухо Бранвен, когда принц ударил ивермана в бедро.
Из раны заструилась кровь. Силомлейя выпала из другой руки Кина. Тристан подхватил ее и вскинул над головой с победным криком. Кин схватился за раненое бедро.
Королева Эсильта уронила носовой платок. Тристан победил. Керныв победил.
– Кажется, обоих наших возлюбленных сегодня постигла неудача, Бранни, – угрюмо сказала принцесса. – Я нигде не смогла найти Диармайда.
Бранвен с трудом сглотнула. Тристан снова поднес камень Ригани к губам. Глаза принца искали ее в толпе.
Может быть, она действительно была его Эмер?
Взглянув в сторону шатра королевы, Бранвен сказала: «Нам нужно вернуться», – и дернула кузину за руку, но принцесса отказалась сдвинуться с места.
– Нет. Мне надоело выполнять ее приказы.
– Тогда сделай это как одолжение – для меня, – взмолилась Бранвен.
После некоторых колебаний принцесса сделала шаг в сторону шатра и взяла кузину за руку.
– Я не хотела, чтобы ты пропустила сражение сэра Кина, – сказала она. Бранвен видела достаточно. Эсси дышала намного лучше, чем раньше.
Заправив одну из кос кузины ей за ухо, Бранвен сказала:
– Мне жаль, что ты так расстроилась.
Злые слова Эсси накануне были просто ужасны, она не могла себя контролировать; Бранвен сделала все возможное, чтобы забыть их.
– По крайней мере, кернывман не будет долго наслаждаться своей победой, – сказала Эсси, пытаясь поднять настроение им обеим.
– Что ты имеешь в виду?
– Дядю Морхольта. Он быстро сделает племянника короля Марка, – рассмеялась принцесса.
Морхольт. На один блаженный миг Бранвен забыла о нем. Тристан сойдется с ее дядей лицом к лицу в финальном бою. И было всего два пути: смерть или бесчестье. Морхольт ни за что не уступит в сражении. Либо Тристан убьет ее дядю, либо погибнет сам. Его выбор состоял в том, чтобы убить человека, который сразил его отца, или быть убитым им.
Было ли это тем, что предвидели Древние, когда велели Бранвен его спасти?
Ответа не было. Она ничего не ожидала.
Девушка закрыла глаза и прислушалась к пению черных дроздов.
Напряжение душило замок Ригани, словно петля. Эсси вернулась с Бранвен в шатер королевы без всяких протестов. Когда ее тетя отвернулась, Бранвен хлебнула изрядную дозу эля.
Королева Эсильта встала, чтобы обратиться ко всем собравшимся – благородным и простолюдинам, ведь исход последней схватки повлияет на каждого. Результат финального боя изменит то, что было записано в анналах истории.
Самообладание тети было беспредельным. Возможно, всему виной были лучи летнего солнца, но Бранвен поклялась бы, что светятся ее глаза. Так же сильно, как прекрасный камень Ригани. Она знала, что королева на турнире представляла Богиню Эриу, но в этот миг Бранвен поверила бы, что та сама была богиней.
Она чувствовала древнюю силу, излучаемую королевой Эсильтой. Высшее понимание Бранвен заключалось в том, что Пути Древних – не то, чему можно научить, а нечто такое, что ты носишь внутри себя. Девушка надеялась, что ее тетя была права, и что она, как и другие женщины в ее семье, могла бы овладеть ими.
Бранвен бросила взгляд на Эсси, которая отказалась от искусства исцеления. Тем не менее, у них с принцессой была одна и та же кровь, и ее кузина должна была стать королевой. Другой мир должен руководить ею другим способом.
Королева Эсильта подняла бронзовый кубок, тяжелый от красного эля. Она протянула руки к соперникам. И Тристан, и Морхольт обливались потом от жары и ожидания.
К тому же Тристан был изможден. Даже если он и не показывал этого, его, конечно же, измотал этот день непрерывных сражений. Бранвен подумала, что совершенно несправедливо выпускать дядю на поле свежим и хорошо отдохнувшим. Но он был первым бойцом короля, и таков был обычай.
– Кто желает выпить из Чаши Владыки? – спросила королева, и голос ее был густым и сладостным.
Это были священные слова. Бранвен была уверена, что они прокатились по всем зеленым долинам Ивериу.
Лорд Морхольт шагнул вперед и преклонил колено.
– Я желаю, – сказал он.
Королева Эсильта опустила глаза с кубка красного эля на финалистов состязания.
– Как солнце каждое утро побеждает луну, так и верховный король Ивериу каждый день сражается за мир. – Она поднесла сверкающий сосуд к губам. – Только человек, обладающий Истиной Правителя, может пить из моей чаши.
У Бранвен засосало под ложечкой, но она почувствовала и странное тепло.
– Земле нужен супруг, смелый и благородный. Это она делает королей. Это она убивает, – продолжала королева. – Заключительный бой может закончиться только смертью или бесчестием. Как повелела богиня Эриу, так и будет.
Тристан солгал Бранвен. Может быть, именно его обман привел его на это состязание? Дрожь пробежала по всему телу девушки – не то чтобы больно, но и не совсем приятно. Или Истина Правителя может быть разной, и иногда ложь необходима?
Королева Эсильта осушила кубок. Он будет наполнен только в конце сражения – для победителя. Его нынешняя пустота символизировала бесплодные земли и поля королевства без законного правителя.
Бранвен никогда не была свидетелем этого ритуала: он не исполнялся при ее жизни, но она знала все подробности из легенд и песен бардов.
Бойцы заняли свои места в центре поля. На земле был очерчен круг шириной всего в две лошади. Заключительный бой всегда велся на очень короткой дистанции. Нельзя было убегать. Поединок в такой близости требовал обмана и хитрости. Победителю к тому же пришлось бы проявить бо́льшую умственную гибкость, чем его противнику. Это состязание было испытанием силы во всех смыслах.
Истинный король должен знать, когда атаковать, когда отступить, а когда пойти на хитрость.
Каждый воин имел право только на одно оружие. В руке дяди был Балу Гайсос – это копье передавалось от одного королевского чемпиона к другому. Оно было, как говорили, вырезано из кости морского чудовища и передано самому Псу Уладцтира Скатак, когда тот закончил обучение в Крепости Теней.
Тристан извлек из ножен гладкий стальной клинок. «Мисрокорд». Бранвен с силой сжала складки юбки, так что кровь прилила к ладоням. Длинный узкий нож казался беспомощным по сравнению с длинным и хищным метательным копьем Морхольта.
– Не волнуйся, Бранни, – сказала Эсси, прислонившись к плечу Бранвен. – Дядя победит. Мы не отплывем в Керныв в ближайшее время. – Принцесса болтала так, как она часто делала, чтобы скрыть свое смущение после нападения; правда, щеки ее оставались розовыми. Довольно злобно она добавила: – Жалкое подобие меча кернывмана не может победить Балу Гайсос.
Именно этого Бранвен и боялась. Тем не менее, она доверяла Тристану: у него была своя причина для выбора мисрокорда. Обычно этот клинок использовался только для дарования быстрой смерти воину, страдающему на поле битвы. Мастер Бекк учил Бранвен, что его название по-аквилански означало «милосердие».
Ее дядя сделал несколько тренировочных взмахов Балу Гайсосом. Кернывман даже не моргнул. Позевывая, он просто поглаживал свой сердцевидный щит, словно ему было скучно, дразня побежденных иноземных бойцов, гудящих на поле. Глаза Морхольта вспыхнули враждой. Они соответствовали его кушаку, сплетенному из шафрановых, серебряных и золотых нитей – цветов Лайгинцтира и королевской гвардии.