– Там, возле правого уха, видишь? Шрам, сантиметра полтора. Светлый, бледный совсем, такое впечатление, что он там давно.
Гримерша ткнула пальцем в фотографию Карла Хансена, между правой бровью и виском.
– Я бы высматривала это в первую очередь, если бы проверяла фотографию на подлинность.
Шрам, как же. Теперь Хоффман его увидел. Такие отметины получают в детстве и проносят через всю жизнь. Похоже, Хансен навернулся с дерева или слетел с велосипеда. А может, получил хоккейной клюшкой во время матча.
– С ним никаких проблем, я сделаю. Все, что для этого нужно, – маленькая баночка и самая тонкая кисточка. Проблема в том, что гарантированно такие вещи держатся один день. Потом надо переделывать.
– Но я уезжаю больше чем на один день. У меня на месте такое дело, что за один день не управиться. Не говоря о том, что я не прочь перед этим выспаться. То есть как минимум двое суток.
– Тогда поступаем так. Сейчас я сделаю тебе шрам, заодно объясню процесс. Я сниму тебя на мобильный, пошлешь фотографию куда нужно. Потом дам тебе кисточку, губку, специальный клей и эту баночку. Когда придет время, купишь чистящую жидкость в любой аптеке, смоешь и посадишь новый.
Все и в самом деле оказалось не так сложно. По крайней мере когда она закончила. Взяла немного средства на кисточку, капнула – и кожа вдруг сморщилась. Получился шрам, неотличимый от настоящего.
– Окей, а теперь улыбочку!
Она сделала первый снимок его нового лица, который Хоффман тут же переслал в подвальный склад на Истедгаде. Пора было кончать с приготовлениями. Он надеялся, что Гренс и Бирте все это время тоже не стояли на месте.
Среда, 00:06
(осталось 13 часов и 54 минуты)
– Текст просто отличный. У тебя получается лучше, чем ты думаешь, Гренс.
– То есть корректировать здесь нечего.
– Терпение – вот все, что тебе нужно. И не сомневайся, что бы ни делал. Ничего не отправляй повторно. Не переделывай, не переписывай. Просто отвечай.
Среда, 00:07
(осталось 13 часов и 53 минуты)
– Кстати, Гренс, раз уж ты меня отвлек…
– Да?
– Я как раз заканчиваю первый раунд с шефами полиции в тех странах, где удалось кого-то идентифицировать, то есть в США, Великобритании, Бельгии, Италии, Нидерландах, Швейцарии и Германии.
– Есть риск, что кто-то поднимет тревогу. Тогда наш план пойдет прахом.
– Да, но если мы хотим подготовить совместный удар, мы должны как-то координировать наши действия. И время не терпит, как ты понимаешь.
– Так что ты хотела мне сказать?
– Йон Блунд.
– Что?
– Операция «Йон Блунд», так это теперь называется.
– Поясни, Бирте, я не понял.
– Международной операции нужно название. Я выбрала «Йон Блунд», потому что это персонаж Андерсена, а наша штаб-квартира в Дании. Честно говоря, мне не особенно даются названия, просто нужно было что-то придумать.
– Название великолепное.
– Понимаю, что «Операция «Слейпнир»[9]» звучит гораздо лучше, хотя тогда ловили не настоящих педофилов, а всего лишь распространителей порнографии на сайтах, не говоря об операции «Сокол».
– Отличное название, Бирте. «Сладких снов», и все такое.
Гренс затянул колыбельную, и Бирте удивленно выпучила глаза.
– «Йон Блунд», ее пели на похоронах одной из девочек, о которых я говорил тебе при нашей первой встрече.
Он снова запел, уже громче и безбожно фальшиво:
– Сладких снов… Сладких снов…
На какое-то время Бирте забыла, зачем они здесь сидят, и поддержала комиссара слабым, высоким голосом.
Среда, 06:24
(осталось 7 часов и 36 минут)
– Входи же, черт тебя подери.
На этот раз, открывая дверь в подвальный склад на Истедгаде, Пит был готов к густому табачному туману, равно как и к долгим гангстерским объятиям.
– Тебе идут темные волосы, Пит. Ты теперь стильный мужчина.
Сонни поджег сигариллу и показал в глубину помещения, будто что-то скрывающего в клубах табачного дыма.
– Кофе? Может, рюмку? Или все еще спешишь?
– Спешу.
– Ну, тогда в следующий раз.
– Я уже объяснил тебе, что следующего раза не будет. Этот последний.
– А я повторю тебе, что вы все так говорите.
На одном из многочисленных столов в подвале лежал новенький паспорт.
Сонни взял его и пролистал несколько рассеянно.
– Новое лицо. Новое имя. Новый идентификационный номер. И то, что ты стал гражданином Дании, я тоже учел. Все настолько подлинное, насколько должно быть в поддельном паспорте. Подписан. Выдан. С номером и водяными знаками тоже все в порядке.
Хоффман взглянул на фотографию с новым лицом. Карл Бриан Хансен, на три года моложе Пита, день рождения в январе.
– А оружие? И все остальное, о чем я позаботился бы и сам, если бы имел на это время?
– В Сан-Франциско недалеко от моста в Окленд есть отель «Зеленая черепаха», одна звезда. Ресторан так себе, но снаружи бильярдный стол, холодильники с теплой кока-колой и полки с детективами формата покет. Там ты возьмешь кий и ударишь по шарам 4 и 5. Подойдет человек сантиметров на двадцать ниже тебя и килограммов на сорок потяжелее. Предложит партию на девять шаров. Стивен, калифорнийский Сонни. Не такой симпатяга, как я, конечно, но почти так же хорош в деле.
– Стивен.
– Только не Стив и не Стиви. Ни в коем случае, или тебе придется искать кого-то другого для своих дел.
– Твой напарник?
– Иногда мы оказываем друг другу взаимные услуги. Я помогаю американцам с тем, чего нельзя купить в бутиках на Стрёгете, а Стивен поддерживает скандинавов, которым не с руки тащить рабочий инвентарь в самолет.
В одном из карманов охотничьего жилета был спрятан толстый коричневый конверт. Пит Хоффман достал его и выложил на то самое место, где только что был паспорт.
– Доллары, как ты и хотел.
– Откуда они?
– Из Северной Африки.
– Точно чистые?
– От работорговцев, которых уже давно нет. Большего тебе знать не нужно. Если, конечно, не горишь желанием объяснить мне, откуда мой новый паспорт и оружие.
– Ты прав, мой друг, большего мне знать не нужно.
Выбраться из прокуренного подвала означало набрать полную грудь свежего воздуха, но в следующий момент удовольствие оказалось испорчено осознанием того, что семнадцать из двадцати четырех часов истекли. Пит Хоффман остановился возле столика уличного кафе на продуваемой всеми ветрами Хальмторвет с чашкой горячего кофе. Во-первых, пришло время вычеркнуть пару пунктов из списка, который лежал у него в кармане. Во-вторых, – сделать звонок единственному из троих, кто еще ни на шаг не приблизился к выполнению своего задания, несмотря на все нетерпение, звучавшее в его голосе.
– Да, это Гре…
– Как твои дела?
– Иди погуляй, Пит. Или поспи немного. Все что угодно, только оставь меня в покое.
– Но я должен знать, Эверт. Как твои дела?
– Они не станут лучше от того, что ты будешь звонить мне каждые полчаса.
– Как тебя понимать?
– Я вышел на контакт с лидером, Хоффман. Жду его ответа.
– На твое предложение принять участие во встрече?
– Ответа вообще.
– Ты должен его получить, черт тебя дери.
– Ты думаешь, я этого не знаю? До сих пор слышу эти мягкие пикающие сигналы… Как удары в живот.
Среда, 07:52
(осталось 6 часов и 8 минут)
– Гренс? Ты говоришь слишком громко.
– Прости, разволновался немного.
– Настолько громко, что я понимаю, что ты говоришь.
– В следующий раз выйду из комнаты.
– Понимаю смысл твоих слов, я имела в виду. И поэтому задаю тебе тот же вопрос, что и Хоффман, вот только ответ хочу получить другой. Когда будет результат, Гренс?
– Придется, наверное…
– Сядь.
– Когда я волнуюсь, мне лучше выйти, как я уже сказал.
– Слушай, второй раз повторять не буду. Хоффман свое дело сделал и готов внедриться. Я только что закончила свое задание, идентифицировала последних пятерых. Никнейм Легкий из Уэллса, Ян – из Голландии, Джулия, Ингрид и Мариетт – из трех разных штатов на востоке и юге США. Все адреса проверены. Из «узкого круга» остались Оникс и Редкат, оба с «плавающими» IP-адресами. Но на них, как я уже говорила, мне нужно больше времени. С Ониксом, надеюсь, Хоффман разберется на месте, а вот второго придется оставить. Больше мы ждать не можем. Скоро наше первое совместное совещание в Копенгагене, полицейские уже в пути. Последнее дело за тобой, Гренс.
Среда, 8:04
(осталось 5 часов и 56 минут)
Это был именно тот случай, когда Эверт Гренс мог ударить кулаком по столу, пнуть ногой шкаф или даже разбить светильник. Только ради того, чтобы обуздать бушующую внутри ярость. Мог даже открыть окно и заорать на весь ни о чем не подозревающий внутренний двор полицейского участка.
Но вместо этого Гренс просто продолжал сидеть спиной к Бирте. Сама невозмутимость и спокойствие. Сама опустошенность.
Они были правы. Это Гренс заварил всю кашу. Убедил сначала датскую полицию, а потом и семью Хоффмана, что идти по следам двух пропавших девочек имеет смысл. И вот теперь, когда они подошли так близко и успели вовлечь в операцию стольких людей, именно Гренс заставляет себя ждать.
Прошло восемнадцать часов с тех пор, как они распределили обязанности и принялись за их выполнение, чтобы дать Хоффману возможность присутствовать при встрече самых опасных членов педофильской секты.
13–11–2019 08:15:43 сообщение от 133438297: Отлично, я жду…
И именно в тот момент, когда комиссар Гренс решился на то, чтобы сделать то, чего никогда не делал – сдаться, пришел ответ, которого он так ждал.
…насилия и страсти. На этот раз больше, чем когда-либо.
Эверт Гренс сам не заметил, как побагровел и затрясся. И не от гнева, нет. От волнения и страха совершить ошибку, оступиться. Руки дрожали так, что напечатать ответ получилось не с первого раза.