– Не за что, – криво усмехнулся он. – Это же мое любимое занятие – в снегу копаться. Да и как не понять, тут же вся информация, вся жизнь, любимые люди... Как же без телефона-то? Новый пришлось бы покупать. Или вы предпочитаете, чтобы вам их дарили?
Варвара стиснула зубы. Егор видел, как сквозь неостывшие от мороза щеки проступает бледность.
«Идиот... зачем?»
Она ничего не ответила, просто сунула телефон в карман и едва заметно кивнула, вероятно, подумав о том же. Егор этого не знал точно, но от того, как обожгло грудину, понял, что сделал что-то нехорошее. Гораздо хуже того, что он думал о ее... любовнике, черт бы его побрал.
– Баб Люб, мне лыжи нужны, – каким-то сухим голосом обратилась Варвара к хозяйке. – Они у вас далеко?
Егору вдруг сделалось тоскливо. Пусто и одиноко.
– Нет, в сенях... – Люба кашлянула. – А ты куда собралась?
– Сами знаете...
– Варь, – Столетов отлепился от стены и сделал шаг ей навстречу. – Послушай!
– Нам не о чем разговаривать, – ровно произнесла Варя и даже подняла руку, как бы останавливая его.
– Какого черта? – тут же вспылил он.
– Мне интересно, а вы со своими подчиненными так же разговариваете? На повышенных тонах?
Услышав вопрос, Столетов поперхнулся теплым, пахнувшим выпечкой воздухом и мазнул красноречивым взглядом мимо ее лица.
«Знает... – обреченно подумал он и вздохнул. – Как же глупо...»
Мысли понеслись вскачь и могли привести к таким выводам, которые уж точно бы его не обрадовали.
– Ладно. Мне пора, – Егор нахлобучил шапку и шагнул к порогу. – Всего доброго, – бросил через плечо и толкнул дверь.
В затылок словно ударило острой стрелой. Он замер, прислушиваясь к тому, как миллионы мурашек пронеслись по телу до самых коленей.
«Смотрит. Злится!»
От этого было больно и... приятно...
Спускаясь к озеру, Егор не смог побороть желание и обернулся. Кажется, в окне Любиного дома мелькнуло лицо Варвары. Или же он опять поторопился с выводами и принял желаемое за действительное.
«Не надо торопиться... – решил он. – Вот прямо сейчас – не надо. Она возьмет лыжи и... Вот куда ее опять черти понесут?»
Егор вытер выступившие слезы. Странное дело – вроде врагами разошлись, а внутри тепло. И смешливо. Как же ей этот бабкин платок идет! И тулуп... Как там – и в картофельном мешке красавица? Точно про тебя, Варвара...
Куда она собралась? Неужели...
Егор вгляделся в темную полосу леса на другой стороне озера и намеренно сбавил шаг.
Не надо портить приятное полезным
– Ох, и люди... – задумчиво произнесла Люба и, сложив руки на груди, посмотрела на Варю.
Та подбежала к окну и одернула короткий накрахмаленный тюль:
– И не говорите, бабушка! Дикарь!
– На себя посмотри, чудо в перьях! – фыркнула Люба и неодобрительно покачала головой. Вслед за ее словами загремели ложки-вилки, которые хозяйка стала зачем-то перебирать в выдвинутом ящике кухонного стола.
– А что я? – Варвара жадно всматривалась в пространство за окном, прикидывая, с какой стороны появится Столетов. Окно выходило на озеро, и летом, вероятно, вид на него был просто невероятным. Впрочем, даже сейчас Варино сердце колотилось так сильно, что сбивалось дыхание.
«Господи, ну почему все так глупо получилось? И я в этом тулупе, и он... обманщик! И хам! Стопятьсот раз хам! Еще бы сказал, что я на телефон... это самое...»
Она уткнулась горячим лбом в холодное стекло. Почему он вообще это сказал?
Варвара достала аппарат. На черном экране показался значок пустой батареи. Хорошо хоть вообще жив, подумала она, а когда подняла глаза, увидела, как Егор спускается с берега. Высокий, плечистый, красивый, чужой...
– И что ты там маешься? – раздался за спиной голос Любы. – Тошно стало? Сначала гадостей наговорят, а потом вслед слезы утирают.
– Какие еще слезы? – вспыхнула Варвара и на всякий случай провела ладонями по щекам. – Скажете тоже! Я, может, тут стою и думаю: пусть бы он свалился с горки-то! Лоб бы свой расшиб! И ходил бы с синяком! Краси-и-иво!
– Тю!.. Эх, и бололо ты, Варвара! Никак ведьму из себя строишь? Дурное дело не хитрое.
– Не дурнее некоторых, – пробормотала Варя и тут же охнула, отскочив от окна. Столетов смотрел прямо на нее, и от его взгляда у нее шерсть дыбом на платке встала. – Хам... – прошептала она и отступила еще дальше, едва не запнувшись о табурет.
– Ты зачем лыжи-то просила? – напомнила Люба, будто Варя ничего ей и не говорила.
– Так я с Ермоленко на эту тему пообщалась и карту посмотрела, – объяснила Варвара. – В общем, самая ближняя точка к тому месту – Прохоровка, а еще эта ваша «Санта-Барбара» на материке. Я вот поразмышляла, пока шла, и пришла к выводу, что вряд ли это кто-то со Сладкого. Вы же тут всех знаете. К тому же, режимная территория.
– Ну да, – согласилась Люба. – И что решила делать?
– Я хочу для начала в лес сходить, к развалинам. Мне надо посмотреть, что там и как, – Варвара нахмурила брови, но уже через минуту жалостливо посмотрела на бабу Любу. – Только страшно одной-то...
– Да неужели? – всплеснула руками женщина. – А я уж было решила, что ты у нас этот... как бишь его... ну?
Варвара развела руками:
– Следователь-криминалист?
– Вождь краснокожих, во! Боится она! В Прохоровку, значит, с самого с ранья уперлась, ничего не боялась, а в лес уже и поджилки затряслись? – По лицу бабки Любы было сложно догадаться, шутит она или говорит серьезно. – Али монаха испугалась?
Варвара вздрогнула и наморщила нос.
– Так он, вроде как, днем не ходит, – продолжала свой монолог Люба. Задвинув ящик, она сняла очки и, дыхнув на каждое стеклышко, аккуратно протерла их концом фартука. – Коли поторопишься, то и не встретишься. Разминешься, если до заката вернешься.
– Вы специально, что ли? – Варя нахохлилась и почесала кончик носа. – Чтобы я не ходила?
– А кто ж тебя остановит, голуба моя? Разве в камеру на «пятаке» запереть, – Люба сплюнула через плечо, постучала по столу и устало вздохнула. – Без провожатого тебе нельзя. Увязнешь там, замерзнешь. Или чего хуже, заблудишься. Может, ну его, а? Давай лучше щей поедим.
– Нет, – Варвара застегнулась на все пуговицы и закрутила волосы, спрятав их под платок. – Мне Ермоленко карту на принтере распечатал. Там все понятно. Не потеряюсь.
– Что же, распечатал и сказал иди? – обомлела Люба. – Гришка? Ермоленко? Да ни в жизнь не поверю.
Варвара скривилась, словно во рту у нее оказался лимон. Когда этот Ермоленко еще соберется с ней в лес? У него на лице написано, что все происходящее он считает полной блажью и дурацким розыгрышем.
– Эх, ты, вождь... – Люба подошла и поправила платок на Варе. – Не выдумывай. Куда ты одна пойдешь? Погоди, вон с Гришкой и сходишь. Может, завтра, а может...
Варвара прижалась щекой к теплой сухой руке и, хитро сузив глаза, спросила:
– Лыжи-то где, баб Люб? Я хоть на них постою немного, пообвыкнусь.
Люба улыбнулась и кивнула в сторону двери:
– А в сенях возьми. Увидишь. И то дело, воздухом подышишь. Голову свою дурную, –она легонько постучала по Вариной макушке, – проветришь.
– Хорошо. Спасибо!
Варвара вышла в сени и, оглядевшись, увидела широкие лыжи с толстыми трубчатыми резинками вместо креплений. Не раздумывая, она взвалила их на плечо, прихватила палки и вышла из дома.
За это время Столетов должен был уже отойти на приличное расстояние, так что Варя не переживала, что встретится с ним нос к носу. Ведь как бы ей не хотелось обратного, пришлось согласиться с тем, что ничего хорошего, а тем более, приятного, в их отношениях не будет. Разумеется, это было понятно сразу, но... Судьба раз за разом сводила их. Наверное, для того чтобы они наконец убедились в том, что только раздражают друг друга, и занялись чем-нибудь полезным.
Обойдя дом, Варвара потопала к озеру и не заметила, как Люба, сложив пальцы щепоткой, мелко перекрестила ее через стекло.
Трудный снег, нелегкий выбор
Подумать только, как обманчива бывает природа в зависимости от времени суток! Та же самая тропка к озеру, по которой Варя шла еще совсем недавно в ночи, теперь казалась ей ужасно узкой и скользкой. Лыжи были достаточно тяжелы, поэтому Варвару постоянно кренило вправо. Повинен в этом был, разумеется, и тулуп, сковывающий движения. И все же, вглядываясь в искрящуюся белую даль, Варвара была полна энтузиазма и веры в собственные силы. Настолько уверена, что не сразу заметила стоявшего чуть в стороне за облезлыми елками Столетова.
Нога ее подвернулась, и вот уже Варвара съезжает на пятой точке, прижимая к груди лыжную амуницию и вытаращив испуганные глаза. Благо, подъем здесь был небольшой, что, в общем-то, никак не повлияло на приступ стыда, который она в этот момент испытала.
Егор тут же бросился к ней, словно только и ждал, когда она развалится перед ним на снегу, будто выброшенный на берег дохлый тюлень.
– Не надо, я сама! – запыхтела Варя, старательно уворачиваясь от его рук.
Но Столетов ее совсем не слушал. Прихватив за воротник тулупа и за свободный локоть, он приподнял ее в воздух, а затем дернул на себя, чтобы она совладала со своими заплетающимися в валенках ногами и обрела наконец почву под собой.
– Я же говорю, не надо! – выдохнула она прямиком в его щеку, оказавшуюся перед ней. – Я сама!
– Вот ведь заладила, феминистка доморощенная...
В глазах Столетова Варя разглядела едва сдерживаемый смех. Такой реакции она попросту не ожидала. Это было чертовски обидно! Словно он уже знал, что случится нечто подобное, или, как сказала бабка Люба: «ведьму из себя строил»! В его случае – ведьмака. Вон как глазищами своими зыркает, прям насквозь пробирает! И внутри от его взгляда все огнем горит. Вот и не верь после этого в ворожбу.
– Не ушиблась? – спросил он, удерживая ее за плечи.
Варя вцепилась в лыжи, которые теперь оказались единственной преградой между ними, и топталась на месте, пытаясь побороть желание так и стоять в его объятиях. Да что это за глупая идея, в конце концов, решила она и волевым решением ткнула Столетова в грудь, чтобы он отступил.