– Думаешь, самый умный? – снова сплюнул отец его жены. – Наигрался девкой, а потом бросить решил? С голой задницей обратно отправить? Не-ет, не получится у тебя! Уж лучше богатой вдовой жить! И всем бы было сытно.
– Господи, о чем вы?.. – Егор закрыл глаза и сглотнул, морщась от подступающей тошноты и слабости.
– А ты тут второй месяц ошиваешься от большой к ней любви? За идиотов нас держишь? Кинуть решил, чистоплюй хренов? Девку увел из дома, мозги ей запудрил, а потом в кусты, да? Нет, ничего у тебя не получится, гнида!
Егор мог бы рассказать ему о том, что Юля никогда не была глупой овечкой, но он и сам чувствовал себя виноватым в том, что произошло. Ему следовало вовремя понять, что с Юлей его ничего не связывает, что они абсолютно чужие друг другу люди, и нет и не было между ними никакого понимания и тепла. Но ведь это вовсе не значило, что он должен был заплатить за свою ошибку жизнью.
– Погоди-ка, – влез Михалыч, – это что же получается, он, – палец уткнулся в висок сидящего, – тесть твой?
Егор поежился и кивнул. Странное дело – называть родственником совершенно незнакомого человека, к тому же решившего застрелить его будто дикого злобного волка. И за что? За желание разобраться в собственных отношениях и, да, возможно, за развод. Миллионы людей сходятся и расходятся, начинают новую жизнь. Да и прожили-то они с Юлей всего ничего, даже детей не нажили.
«Слава богу...» – пронеслось в голове у Егора и холодной волной пробежалось по позвоночнику.
– Я бы оставил ей деньги и квартиру, – сказал он еле слышно.
– Квартиру, – осклабился мужик. – Да не нужны ей эти копейки. Ты ей все должен отдать. И по страховке еще... – он запнулся, а Егор заметил, как мелко-мелко затряслись его руки.
Страховка... Его окатило липкой гадливой волной. Полгода назад Димка предложил оформить страхование жизни через контору своего знакомого в качестве поддержки и взаимосотрудничества с клиникой. В этом не было ничего странного, кроме, пожалуй, круглой суммы с шестью нулями, взносы за которую они уже вполне могли себе позволить. Жизнь – сложная штука, и никогда не знаешь, как оно сложится... А Егор всегда думал о тех, кто был рядом. И о Юле тоже.
Да, ей бы очень пошло быть богатой вдовой. Это бы открыло перед ней гораздо больше возможностей нежели перед бывшей женой владельца клиники. Получается, что и друг его был в этом замешан?..
В это Егор почему-то никак не мог поверить. И именно сейчас, глядя в простоватое, лишенное малейшей привлекательности лицо своего тестя, он пытался вспомнить свою жизнь с Юлей, но ничего яркого и запоминающегося перед глазами не вставало. Будто пыльная завеса скрывала все его чувства и эмоции. И все же, он не желал ей зла. Так почему же ее отец пошел на преступление и не побоялся выстрелить в живого человека?..
Прижав руки к груди, Варвара, не отрываясь, смотрела на приехавшего следователя. В этот момент ей хотелось прижаться к Егору, но ее то и дело просили то прочитать, то подписать, то вспомнить... Ей не составило труда рассказать о том, что произошло в Прохоровке. Ее совершенно не стесняли вопросы о том, почему она оказалась в доме Столетова, и почему осталась там на ночь. И было бы странно, если бы она испытывала стыд, ведь все, что открылось перед ней сейчас, выглядело гораздо страшнее и непонятнее.
Оказывается, можно стать мишенью просто так, потому что перестаешь соответствовать чьим-то ожиданиям, стремишься что-то изменить в своей жизни ради спасения от разочарования и боли. Егор казался растерянным и разбитым, и теперь она понимала его. За то время, которое они провели до приезда следователя, Столетов успел о многом рассказать ей. О своих родителях, о работе, о жене... О ней он говорил сухо, постоянно замолкая и жмуря покрасневшие глаза. И Варвара чувствовала, как нелегко ему было делиться с ней своими признаниями.
– Нам просто не повезло, Егор, – сказала она, сжимая его руку. – Не повезло встретиться чуть-чуть раньше. Быть может, если бы я не уехала в Москву, мы бы... – она глубоко вздохнула и заморгала, стараясь не расплакаться. – Прости. Сейчас я подумала о том, что тогда бы мы точно не встретились. Я бы не поехала в эту придуманную командировку, а ты бы...
– А я бы не оказался в Прохоровке... – согласился он.
Варвара следила за тем, как следователь что-то быстро пишет в своей папке и думала о том, как же порой жизнь тасует людские судьбы.
– А вы знали, что ваш тесть, Чертенков Василий Борисович, находился в местах лишения свободы? – спросил следователь.
Егор вздрогнул, и Варвара тут же провела ладонью по его ноге.
– Нет, я... Юля никогда не говорила.
– Плохо же вы своих родственников знаете, – хмыкнул следователь и покусал кончик ручки. – А что вы думаете насчет преступного сговора Чертенкова и его дочери? Может быть, у вас есть какие-то факты, которые бы доказывали ее причастность?
– Нет... Я не могу бездоказательно обвинять ее в этом.
Варвара почувствовала, как осип голос Егора. И ей вдруг стало понятно про него все: ее Столетов не станет голословно обвинять, и даже если все это было правдой – то, что его жена хотела избавиться от него, – решать это будут сотрудники областного Следственного Комитета. Да, ей хотелось справедливости, но в то же время, она отчетливо понимала, как трудно Егору признаваться в собственной недальновидности. Как и ей когда-то, когда дело касалось Разумова. Ситуации разные, как и их последствия, но разве кто-нибудь может быть уверен, что застрахован от подобных случаев?
– Получается, он следил за Егором? – спросила она, чтобы немного сменить тему.
– Следил? – переспросил следователь.
– Ну да, несколько дней, наверное.
– С чего вы взяли? Мы выяснили, что он приехал на рейсовом автобусе из Белозерска, а затем с грузовой фурой добрался до материка вчера вечером. Думаю, решил застрелить и бросить ружье рядом с трупом, чтобы выдать это за самоубийство.
– Нет, подождите, – перебила его Варвара. – За сутки до этого, ночью я видела свет в лесу. В той стороне, где монастырские развалины.
– И что? – не понял следователь.
– Ну как же! Разве это был не преступник?.. – обомлела Варя.
Следователь вновь зашуршал бумагами.
– Чертенков шел с материка вдоль озера. Зачем ему переться к развалинам? К тому же, и след от лыжни еще виден. Вы что-то путаете, Варвара Александровна.
Варвара прикусила губу и нахмурилась.
– В общем и целом, как говорится, все понятно, – подытожил следователь. – Просьба быть на связи. Дело будет расследоваться, так что мы с вами еще свяжемся.
Варвара кивнула, а когда следователь вышел, повернулась к Столетову.
– Варя... – хрипло произнес он, но она прикрыла его рот ладошкой.
– Тебе не нужно ничего говорить. Я все понимаю.
Варвара стащила валенки и примостилась на краешке кровати, аккуратно приобняв Егора и уткнувшись в его предплечье. Когда в коридоре раздались шаги, и в дверь просунулась голова Ермоленко, она увидела в его руках темную бутылку.
– А я вот настоечки принес! – шепотом возвестил службист. – Как оно, а?
– Идите к черту, Григорий Тимофеевич, – выдохнула Варя. – Можно как-то без вас уже?
– А, ну так, конечно! Оно же понятно... Как тебя... это самое... – подмигнул службист и прикрыл дверь.
– Варь, – Егор погладил ее по руке, – если бы не ты...
– Если бы не ты... – повторила она и задержала взгляд на его кольце. – Что теперь будет?
– Будем мы.
Ее губы дрогнули, а из груди вырвался прерывистый вздох.
– Посмотри там, в кармане, – попросил Егор.
Варвара села и взяла сложенные на стуле теплые штаны. В одном из задних карманов нащупала что-то маленькое, а затем, просунув внутрь пальцы, вытащила тонкое золотое колечко. Оно было не новое, с царапинками, и Варя непонимающе посмотрела на Егора.
– Мамино, – пояснил он. – Веревка перетерлась. Все хотел новую воском натереть, не успел.
– Подожди, а... – она дотронулась до его кольца.
– А это отцовское. Когда я на Юле женился, то купил ей то, которое она сама выбрала. Сказала, что старье не наденет. Как же все... – Егор сжал челюсти и поморщился.
– А я надену! – твердо сказала Варвара. – Если, конечно... – она смущенно отвела волосы и опустила глаза.
Егор приподнялся и обхватил ее за шею, привлекая к себе:
– Варька, ты серьезно? Правда?.. Я люблю тебя!
– А я люблю тебя, Егорушка! Больше жизни люблю! Одни мы – сами по себе, а вдвоем мы – сила! – сквозь слезы прошептала Варвара и прижалась к его губам.
Варварино счастье
Москва. Неделю спустя
– Ты что, прямо так и сказала? И кольцо надела? – Выпучив глаза, Римма замерла с приподнятой ложкой, которой собиралась есть торт.
– Ну да, – пожала плечами Варвара. – А что здесь такого? Я за него замуж хочу. За него, понимаешь? Замуж!
– А жена его что? – Вишневые губы Риммы приоткрылись в аккуратное «о».
– Следователь сказал, что ее допрашивают. И что, если появится хоть малейшая зацепка или сомнение, применят детектор лжи. Разумеется, у нее есть адвокат, но насколько он хорош, я не знаю. Странно и, наверное, плохо говорить об этом, но что-то мне подсказывает, что ее выведут на чистую воду. Не может быть, чтобы она ничего не знала о том, что задумал ее отец. Откуда он мог услышать про страховку и про то, что между ней и Егором происходит? Только от нее. Проверят телефонные звонки и все остальное. Быть может, ее отец возьмет вину на себя, но... – Варя потерла переносицу. – Все же я думаю, что все ниточки ведут к ней. Страшно подумать, что они могли устранить Егора каким-то другим способом. Отравить или. И все из-за денег и имущества. Он же один, наследников нет. Вот и получается, что легкая добыча. – Варвара перевела дыхание. – Нет, Римма, я его никому не отдам. И не отдала бы, живи он хоть в шалаше. Да в той же Прохоровке! Лучше даже, если в Прохоровке... – Она смутилась и покраснела.
Римма сглотнула и, понизив голос, спросила: