Я включила магическое зрение, но никаких чар за дверью не обнаружилось. Да, вряд ли Граф будет доволен результатами моего расследования, хотя нельзя сказать, чтобы меня это огорчало.
— Входи-входи, крошка-сида! — прошептал голос Рио.
При этих словах из-за плакучих ив над надгробиями выплыло облако тумана, сделанного из сухого льда, стекло со сцены к ногам зрителей и стало там клубиться, словно злобное сонмище незаслуженно забытых духов.
Я отпустила двери — они сами закрылись за спиной — и двинулась туда, где в темноте виднелась копна голубых кудряшек. Да уж, пришлось Рио потрудиться, чтобы заполучить меня сюда. Оставалось надеяться, что дело в Мелиссе, а не в том, что Рио просто проголодалась или клюнула на наживку Графа.
— Добро пожаловать в вертеп кровавых пиршеств, где ужас сокрушает даже самые стойкие сердца!
Рио окинула меня быстрым взглядом и снова уставилась на сцену.
Нашла время ломать комедию!
Что до моего сердца, оно давно уже отчаянно колотилось.
— Кажется, популярное местечко, — заметила я как ни в чем не бывало. — Наверное, дела идут в гору.
Рио прижала палец к губам:
— Чш-ш! Сейчас начнется следующее действие.
Да уж, везет мне — пришла как раз вовремя.
Я сунула руку в карман жакета и, осматривая зал, нащупала серебряные приглашения. Зал был набит вампирами, среди которых кое-где виднелись и люди. Когда глаза привыкли к свету, я узнала среди них знакомые по визитам в СОС-таун лица. Все они принадлежали к кровному клану Золотого Клинка и, насколько я знала, совершенно не собирались устраивать себе рекламу — а если так, какого лешего их сюда занесло?
Раздался звучный аккорд, и на сцене очутилась девушка — расширив глаза от ужаса, она вцепилась обеими руками в прозрачную ночнушку на груди; распущенные темно-каштановые кудри падали ниже талии. Публика разом подалась вперед, а девушка дрожала в искусственном тумане, пригвожденная к месту ярким лучом софита.
Я страдальчески вздохнула, но говорила по-прежнему тихо:
— Какая, однако, рухлядь! Сцены на кладбище — это же старо как сама смерть! Я думала, у вас больше фантазии...
— Кому она нужна, эта фантазия? — улыбнулась Рио, сверкнув белыми клыками.
У меня появились неприятные подозрения, и я пригляделась к девушке на сцене. Та на подгибающихся ногах добрела до середины сцены и упала на колени у бутафорского саркофага — перепуганное лицо все блестело от пота. Поднялась, шатаясь. Похоже, она не осознавала присутствия публики, жадно впитывавшей каждое ее движение.
Зар-раза! Для нее же все по-настоящему.
— Вы что, наслали на нее морок?! — Я сжала кулаки. — А я-то думала, тут такие фортели выделывать не положено! Только добровольные жертвы!
Рио хихикнула, и от ее смеха по спине у меня пробежали мурашки.
На сцене к девушке присоединился вампир. Классический черный оперный плащ развевался у него за плечами на несуществующем ветру — наверное, обычный вампирский цирковой фокус, — алая шелковая рубашка романтично пламенела в свете софитов. Длинные серебристо-белые волосы были гладко зачесаны и стянуты в хвостик, к тому же надо лбом красовались две интеллектуальные залысины, веки были набрякшие, губы тонкие и жестоко изогнутые, — словом, идеальная кандидатура на эту роль, с какой стороны ни взгляни. Актером, изображавшим Злодея Дракулу, был не кто иной, как Алый Поэт, главарь вампирской банды из СОС-тауна.
Я занервничала еще больше.
Алый Поэт раззявил рот, подставив его под софиты, чтобы свет блеснул на всех четырех клыках, и громко, по-театральному, зашипел, а публика к нему присоединилась.
— Какая сладкая кровь течет по твоим жилам! — Рио протянула ко мне руку. — Ближе, ближе, крошка-сида, мне гораздо приятнее смотреть спектакль, когда меня манит и дразнит твой аппетитный аромат!
Я сделала вид, будто не слышу. Рио слишком уж радовалась, а это могло означать только одно: девушка согласилась на все... на все, что бы ни случилось. Может быть, она даже скрепила сделку собственной кровью. Я огляделась в поисках подтверждения своим догадкам и нашла его: в первом ряду, постукивая по красной лампочке на головном радиотелефоне, сидел гоблин-охранник.
Как бы я ни уповала на то, что девушка понимала, на что идет, я готова была поспорить — ничегошеньки она не поняла. Заключить договор с вампирами так же трудно, как с феями, — очень уж заковыристо они составляют контракты, когда им это надо.
Алый Поэт между тем бродил по бутафорскому кладбищу, разглядывал могилы и упоенно кривлялся. Музыка стала громче, напряженнее, жертва вышла на авансцену, дрожа всем своим пухленьким телом.
— Как чудесно, когда публика может участвовать в спектакле, правда ведь? — Рио глядела на сцену не отрываясь. — Что может быть прекраснее, что может быть увлекательнее, чем наблюдать и ощущать неподдельный страх? — Голос ее трепетал от возбуждения. — Так и чувствовать, как сердце бьется все быстрее и быстрее, кровь разливается по жилам бурлящим потоком... — Томный вдох. — Что может быть лучше, чем несколько мгновений перед смертью, когда чувствуешь себя настолько живым? — Прерывистый выдох. — Подлинный ужас — такая редкостная роскошь в наши слишком уж просвещенные дни. — Рио тонко улыбнулась. — Зато его, как и всякую роскошь, — она раскинула руки, словно обнимая весь зал, — можно купить и продать.
Я поглядела на нее с омерзением:
— А у вас, однако, сильно развито стадное чувство.
Она снова протянула мне руку:
— Давай с нами!
— Спасибо, что-то не хочется.
Я попятилась — здесь все равно толку не добьешься, а в мире полно мест поприятнее. Толкнула дверь, но вместо дерева наткнулась рукой на прохладную плоть. Рио метнулась к двери так стремительно, что я ее даже не заметила, и теперь перегородила мне выход, ухватившись за косяки.
— Не покидай меня, крошка-сида, — промурлыкала она.
Я уставилась на собственную ладонь у нее на груди — глубокий вырез прозрачной блузки ласкал мне запястье, а медового цвета пальцы казались бледными на темной коже. От этой кожи до самого моего плеча бежали нежные электрические разряды. Месма. Я хотела поскорее убрать руку, но не могла. Сопротивляться зазывному току было невозможно.
Горло у меня перехватило от ужаса: я и не знала, что Рио такая сильная колдунья!
Рио придвинулась ближе. Инстинкт самосохранения визжал мне в ухо, чтобы я отшатнулась. Вместо этого я позволила телу делать все, что захочет Рио. Я согнула локоть, сделала шажок вперед, задрала голову и посмотрела ей в глаза. Белки были такие же голубые, как и кудряшки. Запах Рио — мускус, мята, лакрица — затуманил мне разум, и я приникла к ней, обняв ее за шею свободной рукой.
— Ах, какой сюрприз, крошка-сида! — Рио нагнула голову, губы у нее приоткрылись от предвкушения. — Кто бы мог подумать?
Наши губы соприкоснулись — сначала осторожно, потом я нажала сильнее, целуя ее с притворным пылом. Я чувствовала, как лихорадочно колотится ее сердце под моей ладонью. Провела языком по ее прохладным губам. Ее язык так и рванулся навстречу. Рот у меня наполнился вкусом горькой мяты пополам с электрической медью. Я отодвинулась, но руку от ее груди не отнимала.
— Рио, ты этого хотела? — выдохнула я ей в лицо.
Она качнулась ко мне, по-прежнему раскинув руки, и не упала только потому, что держалась за косяки.
Тогда я провела рукой вниз, коснулась затрепетавшей кожи на животе.
— Ты из-за этого так стремилась со мной поздороваться?
С полуоткрытых губ Рио сорвался тихий стон.
Я запустила пальцы за пояс ее кожаных шортиков.
— Почему ты так хотела, чтобы я составила тебе компанию?
Рио содрогнулась, прерывисто дыша от страсти. Тут я резко шагнула в сторону и со всей силы дернула Рио за шортики, подставив ей подножку. Она потеряла равновесие и рухнула вперед, вытаращив от неожиданности глаза и размахивая длинными руками. Я хорошенько врезала ей кулаком между лопаток и швырнула на пол. Рио рухнула плашмя, крепко приложившись подбородком о паркет. Я уселась на нее верхом, отчего у нее перехватило дух, заломила ей руки и навалилась на нее всем весом, не давая подняться.
— Или ты собиралась мне что-то сказать? — жарко зашептала я ей на ухо, подавшись вперед.
Тут-то и раздался вопль.
Алый Поэт на сцене подошел к девушке со спины, обхватил ее поперек туловища и накрепко прижал к себе. Публика глядела на это как зачарованная, упиваясь ее страхом. Девушка уже обессилела и перестала отбиваться, по щекам ее текли слезы. Вампир ласково утер их, а потом приподнял ей подбородок, так что стало видно, как на шее бьется жилка.
Рио подо мной засмеялась.
Вампир запрокинул голову.
Вот нелегкая! Рио им управляет!
— Пусть перестанет! — заорала я ей в ухо.
Алый Поэт замер в дурацкой позе с клыками на изготовку.
Рио повернулась, едва не коснувшись меня щекой.
— Ш-ш, крошка-сида, — проворковала она, — ты ведь не хочешь, чтобы он сейчас сделал ей больно? Стоит ему капельку ошибиться — и произойдет трагическая случайность. Само собой, девица по собственной воле подписала договор со всеми условиями и оговорками, как и все звезды, которых мы приглашаем... а вон тот гоблин за это поручится.
Блефует или нет?
Словно прочитав мои мысли, Рио прошептала:
— Нашей пухленькой старлетке не покровительствует никакой Граф, не то что некоторым, — ни Граф, ни жених-супермодель, ни благочестивая матушка, так что, если сегодняшнее выступление станет ее лебединой песней, никто о ней даже не вспомнит.
Значит, не блефует.
Не исключено, что девушка сегодня просто исчезнет, и, если в договоре не сказано, что ее смерть должен засвидетельствовать гоблин-охранник, об этом никто даже не узнает. Люди часто не сознают, насколько буквально гоблины все понимают.
— Может, ты хочешь, чтобы я поскорее слезла? — уточнила я.
Рио снова захихикала, и у меня опять побежали мурашки.
— Нет-нет, останься так. Какое пикантное положение!