Нет, вы только посмотрите на этого негодника! Искалечил мне жизнь, а теперь про любовь-морковь рассказывает! Ну погоди у меня.
Я качнула головой:
– Нет, такой вариант полностью исключен.
– Почему, интересно?
– Потому что у нас с тобой «любовь» обоюдная и глубокая. Ты для меня – исчадие ада, виновник всех моих бед. Я для тебя – вечное напоминание о твоей непорядочности.
Он посмурнел, опустил глаза и пробормотал себе в чашку:
– Я же говорю: если бы обстоятельства сложились иначе.
– Как иначе? Если бы твоя мать не убила мою и мы бы так и продолжали всей семьей на вас батрачить, ты бы вдруг решил жениться на замухрышке из запечка? С этим предложением – не ко мне. С этой идеей тебе лучше обратиться на какую-нибудь мексиканскую киностудию. Там такие сериалы снимают без остановки, им всегда нужны свежие идеи. Хотя твоя идея свежестью не потрясает.
У него настроение упало окончательно.
Я решила сменить тему:
– Игорь, я поговорить с тобой хотела. По делу.
Он поднял на меня взгляд извечного страдальца и скривился так, будто у него заболели все зубы разом:
– Опять про эскизы? Кать, ну не понимаю я ничего в этих делах! Делай то, что сама считаешь нужным. Я заранее на всё согласен.
– Нет, я не об этом. Сегодня я говорила с твоим начальником охраны, отставным полканом. Вернее, это он со мной говорил. И не говорил даже, а прямо-таки наезжал! А я отбивалась. Это ты его на меня натравил?
По распахнувшимся глазам я поняла, что «хозяин города» вообще не в курсе, что творят подчиненные за его спиной.
– Что значит «наезжал»?! Что значит «отбивалась»?!
Я вздохнула и пересказала вкратце разговор. Удивлению Игоря не было предела:
– То есть этот старый маразматик решил, что обе смерти – твоих рук дело?!.
Я горестно покивала:
– Представляешь?.. Для него не имеет значения, что охранника убила бракованная зажигалка, а я в это время вообще сидела с тобой в машине. Да и какие претензии у меня могли быть к охраннику или прочему персоналу? А главбуха вашего я вообще в глаза не видела. И умер он, как я поняла, от естественных причин. – Я надеялась, что Вероника Анатольевна не стала посвящать шефа в наш разговор в коридоре, так что главбуха я как бы действительно не видела. – Но всё это для бывшего мента роли не играет. Ему важно найти – или назначить! – виноватого, а проще всего повесить вину на человека нового. Из новых – только я. Вот он меня и назначил овцой на заклание.
Соболев скрипнул зубами:
– Ну я его поучу основам розыскной деятельности.
Я положила свою руку на его сжавшийся кулак:
– Не надо, прошу! Человек старается делать свою работу как можно лучше. Неужто запретишь ему выполнять должностные обязанности?
– Но на тебя-то зачем наезжать? – вздохнул Игорь, но руку не отнял.
Я просунула пальцы в его раскрывшийся кулак:
– Он же понятия не имеет о нашем давнем знакомстве и внезапной дружбе. Я для него – посторонний человек, который совсем недавно появился в офисе с непонятной целью, а там, как назло, два человека скончались. Ты бы что подумал на его месте? – Он только неопределенно пожал плечами, сосредоточившись на моих пальцах в его кулаке. – Думаю, мне просто надо пореже бывать в офисе. Или вообще отказаться от идеи ремонта.
– Почему это? Ты уже вон половину работы сделала! – мотнул он головой в сторону стола, заваленного эскизами.
– Это не страшно. Я же обещала с тебя в любом случае денег не брать. А то, что работу лишнюю сделала. так для меня работа – самое главное удовольствие в жизни. Будем считать, что я просто развлеклась во время отпуска. Можешь нанять другого дизайнера, я передам ему свои эскизы. Правда, вряд ли они пригодятся, потому что у другого специалиста будет другой взгляд и другие предложения, скорее всего.
Тут он взвился:
– Вот зачем ты дурочку валяешь? Мы же оба знаем, что не ремонт мне нужен!
Чтобы не развивать дальше опасную тему, я встала и начала собирать посуду, бормоча тихо, но так, чтобы он расслышал:
– Прав был отставной мент: и что я забыла здесь? Разве что по неприятностям соскучилась. Завтра же домой уеду. К чертям собачьим такой отпуск! Домой, домой, – в покой и безопасность.
Он испугался:
– Катька, ты что? Какое «домой»? Ты мне здесь нужна!
– Для чего?
Забыв о посуде, я снова уселась напротив Соболева, сложила руки, как отличница, и спокойно посмотрела ему в глаза. Он не выдержал, отвел взгляд, пошарил им по стенам. Так и не придумал, что ответить. Но я настойчивая, так просто не отступаю.
– Игорь, зачем мне здесь оставаться? Мне нравится моя квартира, к которой я привыкла. А этот свалившийся на меня дом не нравится совсем. Особенно не нравится соседство, которое навевает самые грустные воспоминания. Хотела отвлечься работой – и это невозможно: меня обвинили в каких-то немыслимых вещах и порекомендовали на фирме больше не появляться. Других дел у меня здесь нет. Не сделав ничего плохого, я уже нажила себе врагов. По крайней мере, одного: твоего начальника безопасности. Никакой ностальгии по городу детства я не ощущаю, да и никогда не ощущала. И город в долгу не остается: выдавливает меня отсюда. В отместку, наверное. Внимание, вопрос: есть ли хоть какой-то смысл в моем пребывании здесь?
Молча выслушав мою тираду, Соболев спросил потухшим голосом:
– С домом что делать думаешь?
– Еще не думала. Не знаю пока. Может, оставлю себе для отпусков. Или сдам в аренду. А может, продам. Тебе, например. Хочешь? Сразу увеличишь свои владения вдвое. А потом всю улицу выкупишь и поставишь на въезде пограничные столбики. Чтобы все знали точно: сюда вход заказан, здесь живет хозяин города. – Я воодушевлялась все больше. – Слушай, а правда, купи у меня дом!
Таким же потухшим голосом, не глядя мне в глаза, он спросил:
– Тебе деньги нужны? Я дам. Скажи, сколько надо, и я дам. Просто так. А дом оставь себе.
Аттракцион невиданной щедрости, ну надо же! Ага, ты дашь. Я сама возьму! Причем столько, сколько захочу, а ты и не пикнешь!
Но вслух я сказала другое:
– Спасибо вам, барин, за щедрость вашу и доброту. Облагодетельствовали. Боженька наградит вас за это. А мне ничего от Соболевых не нужно. Все равно впрок не пойдет. Привыкла на свои силы рассчитывать.
Он покивал, встал и ушел. Молча. Так и не взглянув мне в глаза. Я даже опомниться не успела. Только взглядом провела. Потом догадалась запереть калитку и входную дверь.
Ушла в спальню, залезла с ногами на кровать и набрала Вадима:
– Вадик, аларм! Имеем проблему.
– Рассказывай.
– Соболев, похоже, в меня влюбился. Сначала думала – показалось. Ан нет! Сегодня за ужином докатился до туманных разговоров о семейной жизни.
– Что, предложение сделал? – восхитился Вадим. – Так это вообще класс! И как быстро ты его охмурила, надо же. Ты молодец, Мата Хари!
– Нет, до официального предложения дело пока не дошло, – остудила я его пыл. – Пока только почву прощупывает. Начал плести что-то насчет того, что жаль потерянных лет, он бы женился на мне еще давно, ля-ля-тополя.
– А ты что?
– А я его отшила. Причем сказала, что вообще уеду назад. А дом продам.
– С ума сошла? – испугался он.
– С чего вдруг такие мысли? Просто умело веду игру.
– Смотри, не пережми, подруга, – снова напомнил он. – С огнем играешь.
– А ты, когда засылал меня сюда, про огонь не знал разве?
– Я-то знал. И ты знала. Главное – чтобы теперь не забыла.
Мы попрощались, не вполне довольные друг другом.
Два дня после этого Соболев не показывался и даже не звонил. Переживал поражение. Я не знала, чем себя занять. К нему в офис решила пока что не ходить, чтобы не дразнить гусей в погонах. Если отставной полковник не желает больше меня видеть, так сама я хочу этого еще меньше. Напугал он меня, если честно. Не думала я, что он окажется таким смышлёным. Фактов у него, конечно, нет никаких, зато интуиция – будь здоров!
Как бы игру мне не поломал.
Потихоньку правила эскизы, но уже машинально, без огонька. Кому они теперь нужны?.. Да и не в эскизах дело, а в Соболеве. Вот куда он пропал? И почему? Обиделся, что не ответила взаимностью? Нет, ну а как он хотел. Чтобы я простила ему свою загубленную жизнь, всё забыла и кинулась на шею? Ну уж нет, дорогой. Мы хоть и детдомовские, а гордость имеем. К тому же это у него взыграло ретивое. У него, а не у меня. Я же вовсе не смотрю на него влюблёнными глазами. Рисунок моей роли выстроен иначе.
В первый день его отсутствия я действительно занималась эскизами. На второй день решила просто прогуляться. Снова ходила по улицам своего детства. Вспоминала, как было раньше, и сравнивала с тем, что стало сейчас. До неузнаваемости изменилась только центральная улица. Чем дальше от центра, тем изменений меньше. Всё те же серые панельные пяти- и девятиэтажки, только теперь их украшали аляповатые вывески вдруг возникших парикмахерских, мини-маркетов, прочей ерунды. И детей во дворах почти нет. Это как раз понятно: все сидят по домам, играют не в футбол и дочки-матери, как мы когда-то, а в сетевые игры на компьютерах и телефонах.
Когда уже подходила к своему кварталу, решила зайти в супермаркет. Но там на кассе снова была Ирка Рыкина, и я, развернувшись прямо на пороге, вышла, даже не заходя в торговый зал. А ну как Ирка меня все-таки узнает? На фиг надо. Ладно, в «закромах родины» есть кое-какие продукты, не пропаду. Гречки сварю, тушенку открою. А за продуктами пойду завтра, когда Ирки не будет. Она через день работает, я это уже просчитала.
Отсутствие в моей жизни Соболева плохо на меня влияло. Пропал объект приложения усилий, и я чувствовала себя потерянной и ненужной. Настроение было на нуле. Что делать дальше? Выглядывать его у дома? Позвонить? А что сказать?.. Оставалось только ждать, пока сам прорежется. А ждать и догонять, как известно, – хуже всего. Но куда деваться? Ладно, время есть. И так ведь иду с большим опережением графика, даже Вадик впечатлился.