Поглубже вздохнув, проверил, не испачкал ли кровью одежду, затем переодел рубашку и направился к лестнице. Пока спускался вниз, набрал сообщение Фаро, чтобы привёз врача для Гайи. Его вопросы я оставил без ответа.
Даниэле настороженно застыл в центре гостиной, по-прежнему сжимая планшет в руках. На его личике читалась растерянность. Я улыбнулся ему, несмотря на тьму, клубящуюся внутри.
– Ты был прав. Мама и дядя Андреа играли.
– Кто-то кличал.
Мне удалось весело фыркнуть, хотя горло сжалось.
– Ага, они играли в догонялки, и мама испугалась.
Я подошёл и погладил его по головке.
– Пойдем, отнесу тебя в кроватку. Если хочешь, можешь ещё немного поиграть.
Даниэле кивнул. Я взял его на руки и понёс наверх, прижимая к груди тёплое тельце. Его тепло взывало к лучшей стороне меня, той, что Андреа сегодня не сможет увидеть. Уложив Даниэле, я вышел, закрыл дверь и вернулся в спальню Гайи.
Прежде чем разбираться с Андреа, я решил ещё раз проверить Гайю. Она лежала там же, где я ее оставил. Взглядом жена умоляла меня пощадить Андреа – мужика, который за моей спиной трахал ее столько лет.
Не в силах смотреть ей в глаза, я отвернулся и направился к Андреа. Отстегнув наручники, схватил его за запястье и потащил за собой, наслаждаясь его приглушённым мычанием. Он отчаянно сопротивлялся. Я тащил его вниз по лестнице, когда в прихожей появился Фаро, а следом за ним – наш док, из тех, кому можно доверять.
Увидев окровавленного Андреа, Фаро округлил глаза, а затем метнул взгляд на меня. Лицо дока оставалось бесстрастным – он знал правила. Все, что увидит в стенах этого дома, навсегда останется здесь.
– Гайя наверху, – обратился я к доку. – Осмотри ее, убедись, что она и ребёнок в порядке. И не спускай с неё глаз ни на одну гребаную секунду. Она угрожала, что вырежет ребенка.
Не дожидаясь от них ответа, я дернул Андреа к двери в подвал и толкнул на лестницу. Он кубарём скатился вниз, приглушенно вскрикнув, когда с грохотом приземлился у ее подножия. Я спустился за ним, слыша за спиной звук ещё чьих-то шагов. Мне не надо было оборачиваться, я и так знал, что это Фаро.
Андреа, скорчившись, лежал возле первой ступеньки и мычал от боли. Я снова схватил его за запястье, протащил по полу в звуконепроницаемую комнату и усадил на стул.
Фаро настороженно посмотрел на меня.
– Значит, он крыса?
– Возможно, точно не знаю. Я уверен только в том, что он трахает собственную сестру.
Теперь Фаро обратил внимание на то, что Андреа голый.
– Кассио…
– Заткнись! – рявкнул я. Меньше всего мне сейчас нужна была жалость. Она для слабаков и глупцов. И пусть меня обвели вокруг пальца, но я не слабый. Определенно.
– Блядь! – выругался Фаро и покачал головой. Он знал, что будет, что я должен – жажду – сделать.
Я подошёл к Андреа и сорвал скотч.
– Что ж, а теперь мы с тобой поболтаем.
Андреа плюнул, попав мне на грудь.
– Нам не о чем говорить.
– Я так не думаю. – Я схватил его за горло. – Как давно ты трахаешь мою жену?
Андреа злобно осклабился.
– Она была моей задолго до тебя.
– Конкретнее? – Я встряхнул его сильнее.
У него на миг закатились глаза. Он потерял много крови и продолжал терять с каждой проходящей секундой. Из этого подвала живым он уже не выйдет.
– Мы с Гайей вместе с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. А трахаемся с шестнадцати.
Меня захлестнуло волной дикой ярости.
– Ты лжёшь.
– Почему ты так думаешь? Потому что видел кровь в вашу первую ночь? – Он гадко рассмеялся. – На все есть врачи.
Почти восемь лет Гайя изменяла мне. Восемь лет! Я был верен ей, даже когда она с трудом могла выносить меня рядом и спала со мной от силы пару раз в месяц. Я ничего не замечал. Чтил свой брачный обет, а она с первого дня попирала его. Как дурак доверял и ей, и Андреа, позволив ему быть ее единственным телохранителем, потому что она сама попросила меня об этом. Мне насрать, было ли у нее что-то до нашей брачной ночи, досталась бы она мне девственницей или нет, но я не мог простить предательства. Оно оставляло раны как от ножа с кислотой.
Руки сами собой сжались в кулаки.
– Вспомни про байкеров, – подсказал Фаро. – Нам нужна информация.
Андреа тяжело сглотнул.
– Если тебе нужен наследник, придётся оставить Гайю в живых, потому что Даниэле с Симоной не от тебя. Они мои.
В ушах зашумело. Бросившись на него, я начал осыпать ударами его лицо, грудь, живот. Долбил по каждому сантиметру его тела, куда только мог дотянуться.
– Кассио, остановись! – Фаро схватил меня за плечи, но я зарычал почти по-звериному и оттолкнул его. Он впечатался в стену и с трудом удержался на ногах.
Я снова накинулся на Андреа. Его взгляд красноречиво говорил – он знает, что сейчас умрет. Каждый следующий удар обжигал болью кулаки. Ослеплённый яростью, я бил по плоти, костям, доставалось даже полу под нашими ногами. Бил и бил, и бил, пока не перехватило дыхание, пока костяшки не запульсировали от боли, а рёбра не затрещали под невидимым грузом. Оттолкнув от себя труп, тяжело дыша, сполз по стене. Разжал разбитые окровавленные кулаки.
Глубоко вздохнув, закрыл глаза, а когда снова открыл, стал совершенно спокоен. От Андреа осталось сплошное кровавое месиво. Даже пульс не надо было проверять, я и так знал, что он сдох. Я убивал ножом, пистолетом, молотком, бритвой, но голыми руками – никогда. Я не позволял эмоциям взять верх над разумом. Сегодня это случилось впервые.
Сев напротив, Фаро с тревогой посмотрел на меня.
– Ты в порядке?
Я вытянул вперёд красные от крови руки. Рубашка и штаны пропитались насквозь. Пальцы болели от каждого движения. Я кисло улыбнулся.
– Моя жена трахалась с собственным братом на протяжении всего нашего брака… Даниэле… – Слова замерли на губах, во рту внезапно стало очень сухо.
Фаро, поморщившись, встал. Перешагнув через труп, он чуть не поскользнулся на кровавых потеках.
– Да блядь! – прорычал он, встал передо мной и протянул руку.
Я взялся за его ладонь и позволил ему себя поднять, не обращая внимания на острую боль, прострелившую пальцы.
Фаро похлопал меня по плечу.
– Кассио, Андреа мог это придумать, чтобы тебя спровоцировать. Ты не знаешь, правда ли то, что он сказал. Даниэле и будущий ребёнок могут быть и твоими. Ты правда считаешь, что Гайя стала бы так рисковать, подкидывая в твое гнездо яйца кукушки?
– Заткнись! – прохрипел я.
Взгляд Фаро прожигал так, что хотелось заскрипеть зубами.
– Андреа знал, что его ждёт. Медленная смерть, часы мучительных пыток, пока не выдаст все свои секреты. Спровоцировав тебя, он получил быструю смерть.
Я уставился на кровавую кашу на полу.
– Сомневаюсь, что это безболезненная кончина, на которую он так рассчитывал.
– Конечно, не безболезненная. – Фаро проследил за моим взглядом. – Но определенно быстрая. Как по мне, слишком хороша для такого гандона.
Прислонившись к стене, я размышлял, что теперь делать. Жена меня предала, призналась, что предпочла бы увидеть меня мертвым. Угрожала убить наше дитя… если оно наше.
В груди сдавило так, что каждый вздох давался с трудом.
– И что дальше? Что ты собираешься делать? – Фаро внимательно посмотрел на меня. – С Гайей, – на всякий случай уточнил он, как будто я не понял бы.
– Понятия не имею. – Я не мог, да и не хотел ее убивать. Она все ещё моя жена, все ещё мать Даниэле и Симоны.
От силы нахлынувших эмоций я уронил голову на грудь.
– Кассио! – обеспокоено позвал Фаро, сжав мое плечо.
– Позвони моему отцу. Попроси приехать. Он должен быть в курсе. Больше никому пока не говори. Мы должны сочинить правдоподобную историю.
– Ты сохранишь измену Гайи в тайне?
– Конечно. Не хочу, чтобы об этом узнали. Мы свалим всё на Андреа. Объявим, что он предатель, что скорее всего так и есть.
– Возможно, Гайя в курсе его дел. Они были любовниками, он мог ей что-то рассказать.
Я стряхнул с себя руку Фаро. Меня захлестнуло очередной волной ярости и отчаяния.
– Пойду проверю, как там Гайя.
– Кассио, – бросил Фаро, снова положив руку мне на плечо. – Если ты не убьешь ее, твоему браку все равно конец. Ты больше не сможешь ей доверять.
Молча отвернувшись, я начал подниматься по лестнице. Гайя с доком были в спальне. Она лежала на кровати как будто под кайфом. Доктор, взмыленный, с шишкой на лбу, повернул голову при моем появлении.
– Она сопротивлялась. Пришлось вколоть ей успокоительное и уложить на кровать. Иначе могла навредить себе и ребёнку.
Доктор Сэл посмотрел на мою пропитанную кровью одежду.
– Ты ранен? Давай я тебя осмотрю.
– Ребёнок в порядке? – спросил я, стоя на пороге. Я не мог заставить себя войти, даже близко подойти к жене и к кровати, на которой она предала меня.
– Более-менее. Конечно, ничего хорошего, что мне пришлось дать ей седативное. Если проснётся и снова устроит такую истерику, придётся ее связать. В ее положении нельзя постоянно принимать успокоительные.
– Мы можем вызвать роды сейчас?
Сэл покачал головой.
– Теоретически. Но я бы предпочёл подождать ещё как минимум две-три недели.
И каким образом я должен защитить этого ребёнка? Мне придётся круглосуточно не спускать с нее глаз и надеяться, что она не примет слишком близко к сердцу смерть Андреа. Я знал, что на это рассчитывать глупо. А вообще, что теперь меня ждёт? Мы станем жить под одной крышей, ненавидя друг друга? Гайя каждую секунду, проведённую рядом со мной, будет мечтать о моей мучительной смерти, а я все время буду припоминать ей то, что она сделала. Этот брак мёртв. Причём и с самого начала был обречён.
– Оставайся с ней.
Я отправился в хозяйскую спальню, где быстро принял душ и переоделся, прежде чем пойти в комнату Даниэле. Он уже спал в кроватке, свернувшись калачиком. Я медленно подошёл к нему, погладил непокорные вихры и опустился на пол рядом. Он был похож на Гайю. Все говорили об этом с первого дня. У него такие же карие глаза, русые волосы и ее черты лица. От меня в нем не было ничего. У моих сестёр и матери волосы похожего цвета, поэтому я предположил, что он унаследовал этот цвет от них. Я закрыл глаза. Андреа и Гайя очень похожи. Если Андреа отец Даниэле, тогда это объясняло, почему он ничем не напоминал меня.