Я заткнул ей рот поцелуем, не резким, вызванным гневом. А нежным поцелуем. Она держала глаза открытыми, не давая мне сорваться с крючка.
— Ты хочешь, чтобы я была рядом ночью?
— Хочу.
— Хорошо.
Никаких мысленных игр, просто простое «хорошо».
Я поднял ее на руки и понес наверх.
— Кассио…
— Ш-ш-ш… мы поговорим позже.
Она не стала спорить. Как только я положил ее на кровать, она прижалась ко мне всем телом. Устану ли я когда-нибудь от ее запаха и вкуса?
После она растянулась на мне, мои руки покоились на ее упругой заднице. Челка прилипла к потному лбу.
— А теперь поговорим, — сказала она, когда я даже не отдышался.
— Джулия…
— Ты обещал, — сказала она, и ее глаза остановили любой протест, который я мог бы выразить.
— Да.
Она ждала. За признание, за мое признание вины.
— Ты совершенно права. Я попросил Элия проверить твою преданность.
Джулия приняла сидячее положение, оседлав мой живот. Мне нравилось, что она не стеснялась своего тела, и нравилось восхищаться ею. По выражению ее лица было ясно, что она не планирует ещё один раунд. Она хотела занять более высокое положение, чтобы чувствовать себя более уверенно. Я бы дал ей это. Я схватил ее за бедра, желая прикоснуться к ней.
— Проверить мою преданность? Ты сказал другому мужчине, чтобы он начал проявлять ко мне интерес и проверил, готова ли я к измене.
Горечь исказила мои мысли.
— Я никому не доверяю, не только тебе.
— Я твоя жена, Кассио. Мы должны доверять друг другу. Не хочу, чтобы мы были чужими людьми, живущими под одной крышей. Я хочу, чтобы этот брак сработал, не только для нас, но и для Симоны и Даниэле тоже. Им нужна счастливая семья.
— Счастливая семья, — повторил я. У моих детей никогда не было счастливой семьи. Какое-то время нам с Гайей удавалось скрывать неприязнь друг к другу, но в последние пару лет все обернулось к худшему.
— Я хочу этого, — яростно прошептала она, наклоняясь, пока ее лицо не оказалось над моим.
— Я тоже, — сказал я. Но я был реалистом, и через несколько лет Джулия тоже им станет.
— Но ты в это не веришь.
Глядя в полное надежды, доброе лицо Джулии, я действительно желал счастливую семью.
— Это не вопрос веры.
— Именно. Если ты не веришь в это, если не работаешь для этого, тогда это не станет реальностью.
Я грустно улыбнулся, задаваясь вопросом, был ли я когда-нибудь таким оптимистичным.
— Не вини меня за то, что я молода, — предупредила она, раздраженно сверкнув глазами. — Быть позитивной не черта молодых. Ты ведешь себя как сварливый старик по собственному выбору.
У меня вырвался смешок. Джулия улыбнулась. Затем стала неосмотрительно обнадеживающей.
— Кассио, я хочу быть счастливой. Хочу, чтобы мы все были счастливы.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил я, не подумав.
Джулия была молода. Я не буду отвечать за ее несчастье, по крайней мере, не нарочно. Я не был уверен, что у меня имеется выбор в этом вопросе. С Гайей я думал, что сделал все возможное, чтобы сделать ее счастливой. Оглядываясь назад, я понимаю, что этого было недостаточно, но я столкнулся с невозможным вызовом.
— Позволь себе доверять мне.
Я провел ладонью по ее спине вдоль нежных выпуклостей позвоночника, прежде чем обхватить ее голову и притянуть к себе для поцелуя.
— Я постараюсь.
— Ты можешь начать с того, что расскажешь мне, что случилось с Гайей, и почему Даниэле так себя ведет.
Я покачал головой.
— Это прошлое, и оно не имеет к нам никакого отношения.
Джулия грустно улыбнулась. Она знала так же хорошо, как и я, что все это имеет отношение к нам, но прошлое с Гайей не было тем, чем я мог бы поделиться с ней. Это не послужило бы никакой цели, кроме как разрушить ту робкую связь, которая образовалась между мной и Джулией. Она была молода. Возможно, именно поэтому я и хотел попробовать. Я не хотел быть тем, кто разрушит ее красоту.
— Хорошо.
Это не было хорошо. Язык тела Джулии ясно дал это понять.
— Что еще?
— Проводи время со мной и детьми. Семейное время. Возвращайся домой к ужину, оставайся дома в воскресенье. Я хочу узнать тебя, что ты любишь делать в свободное время, что тебе нравится делать.
Я попытался вспомнить, когда в последний раз делал что-то, что доставляло мне удовольствие и не касалось моей работы.
— Только не говори мне, что тебе ничего не нравится, кроме работы. Должно же быть что-то еще, чем ты наслаждаешься, кроме пыток и убийств.
Такая раскованная в своих словах. Это был глоток свежего воздуха. Я промурлыкал, крепче обхватив ее голову.
— Я хорош в обоих.
— Я в этом не сомневаюсь, — прошептала она, дрожа. — Я люблю рисовать и заниматься пилатесом.
Мои пальцы на ее шее разжались.
— Рисовать?
— Да, рисовать. Натюрморт, пейзажи, животных. Я не очень хорошо разбираюсь в человеческом теле, но пытаюсь это улучшить. Вот что было в огромном пакете. Мои холсты.
Я не обратил особого внимания на вещи Джулии. Возможно, мне следовало проявить элементарный интерес к жизни моей жены, прежде чем втягивать ее в эту неразбериху, которая была моей собственной.
— И пилатес помогает мне оставаться в форме, и так же это хорошо для моего психического здоровья, — она замолчала. — Ты смотришь на меня так, будто я несу чушь.
— Это не так, — сказал я. — Ты просто продолжаешь меня удивлять.
— В хорошем или плохом смысле?
— Хорошем.
Она пожала плечами.
— Это хорошо.
Так оно и было. Но хорошие вещи всегда имеют свою цену.
— Ты рисовала с тех пор, как переехала сюда?
— Нет, я была занята обустройством, а дети и Лулу держат меня в напряжении, — она задумчиво склонила голову набок. — И мне необходима комната, чтобы рисовать. Испарения нужно сдерживать.
— Рядом с моим кабинетом есть свободная комната. Из неё открывается прекрасный вид на сад и прямой выход на террасу.
Лицо Джулии просветлело. Она наклонилась и положила подбородок на скрещенные руки у меня на груди.
— Спасибо.
— Как обстоят дела между тобой и моими детьми?
Ее губы сжались, но я не был уверен почему.
— Что случилось?
— Ничего, — ответила она, хотя это было очевидно. — Мы с детьми все больше узнаем друг друга. Думаю, что смогу завоевать доверие Даниэле через Лулу, и сегодня Симона позволила мне держать ее без слез.
— Насчет собаки…
Джулия снова резко села.
— Я не хочу отдавать Лулу и не стану запирать ее в комнате. Это несправедливо по отношению к ней. И вообще, что у тебя с ней?
— Кроме того, что она не очень хорошо обучена?
— Вряд ли это ее вина. Неужели Гайя никогда не занималась с ней?
Я напрягся.
— Собака появилась в тяжелое время.
— Думаю, Лулу хороша для этой семьи, и она мне действительно нравится.
— Тогда оставь ее, но тренируй.
— А Элия останется моим телохранителем?
— Конечно, он хороший кандидат.
— Потому что он не интересуется женщинами.
Я прищурился, гадая, как именно она узнала об этом. Она не поняла выражения моего лица. Беспокойство исказило ее лицо.
— Ты ведь знал, верно?
— Конечно, именно поэтому ему позволено быть твоим телохранителем.
Джулия фыркнула.
— Доверие?
Я мрачно улыбнулся, потом смочил большой палец и прижал его к маленькому розовому бугорку, который дразнил меня с самого начала между этими пухлыми губами.
— Мы будем работать над этим. Но даже если я доверяю тебе, это не значит, что я буду доверять любому мужчине рядом с тобой.
Я погрузил большой палец между ее складок, собирая ее влагу, прежде чем снова провести им по клитору.
Джулия откинулась назад, упершись руками в мои бедра, давая мне лучший доступ и прекрасный вид. Ее улыбка стала дразнящей, когда мой член коснулся ее нижней части спины.
— Не такой уж он и старик, а?
Я закружил большим пальцем быстрее, наслаждаясь тем, как двигаются бедра Джулии, следуя за моим пальцем. Мне было чуть за тридцать, и я определенно не был стар, хотя и чувствовал это в последние несколько месяцев, особенно по сравнению с Джулией.
— Мне нужно многое восполнить.
Любопытство мелькнуло в ее взгляде, заставив меня пожалеть о своих словах.
— Отсоси мне, — приказал я, прежде чем она успела спросить. Она приподняла бровь, скривив губы в притворном негодовании. Черт, она была чертовски хороша.
— Сначала скажи мне, чем тебе нравится заниматься. Хобби.
— Кроме того, что есть твою киску?
Она покачала головой, открыв рот для бесспорно дерзкого ответа, но я схватил ее за бедра и развернул к себе. Она вскрикнула от удивления, ее горячее дыхание коснулось моего члена, а задница приподнялась передо мной. Я предупреждающе шлепнул ее по заднице, а потом укусил. Джулия дернулась с сдавленным придыханием.
— Я устанавливаю правила в этом доме, сладкая, особенно в этой постели.
По ее спине пробежала дрожь. Я начал массировать ее попку, наслаждаясь видом ее возбуждения.
Она схватила мой член и резко втянула его в свой рот, заставив со стоном меня дернуться. Так же неожиданно, как она взяла меня в рот, она отпустила меня.
— Скажи мне одну вещь, — мягко потребовала она, прежде чем снова глубоко взять меня в рот.
Я сильно сжал ее задницу в знак предупреждения.
— Отсоси у меня. Не разговаривай.
Я притянул ее половые губки к своему рту. Ее стон завибрировал на моих яйцах, прежде чем она засосала их в рот.
— Одна вещь.
Она просунула руку между нашими телами. Коснулась моей груди, затем ее пальцы дотронулись моего подбородка. Я отстранился посмотреть, как Джулия просовывает в себя два пальца. Я прямо и почти кончил. Ее язык выскочил наружу, слизывая мою предварительную сперму.
— Quid pro quo.[1]
Я усмехнулся, а затем резко выдохнул, когда ее зубы задели чувствительную нижнюю часть моего члена, а ее пальцы продолжали погружаться в ее киску.