Люк вернулся в столовую и поставил пакет на стол. Келси скоро появилась с бокалами и приборами. Серебро, отметил Люк.
— Достану салфетки.
Келси двигалась с грацией кошки. Ее бедра плавно покачивались, оставляя простор для фантазии. Неожиданно для самого себя Люк произнес:
— Почему коричневый твидовый костюм? Его, по-моему, стоит выбросить в ближайшее мусорное ведро.
— Открывай пакет, Люк. Давай поедим.
— Не меняй тему. Мне интересно.
— Это вещи моей мамы, — призналась Келси, усевшись напротив. — У нее был консервативный стиль одежды. Ммм… борщ великолепен.
— Положи немного сметаны. Станет еще вкуснее. Ты всегда так одеваешься на работу?
— Нет, только когда иду к мужчине с подобной репутацией.
— Так значит, по деревне ходят слухи и обо мне?
— В твоем случае они подтверждаются фактами.
— Я люблю женщин, что с того?
— Их слишком много.
— Я никогда не встречался больше чем с одной… какое-то время.
— Серийная верность?
— Что-то не так?
Келси пожала плечами, а Люку вдруг захотелось поцеловать ее, ощутить вкус ее губ, вдохнуть аромат волос, проверить, так же нежна ее кожа на ощупь, как и на взгляд.
Проклятье! — мысленно выругался Люк.
— Такая верность очень удобна, — нарушила его мысли Келси. — Для тебя.
— Женщины, с которыми я встречаюсь, прекрасно знают мои правила. Я сразу обозначаю границы. Если их что-то не устраивает, им не обязательно соглашаться.
— Может, сменим тему? — предложила Келси. Она не собиралась слушать рассказы о личной жизни Люка Гриффина.
— Хорошо. Так ты наденешь тот же коричневый костюм завтра?
— Нет, наверное, джинсы, раз уж ты все равно видел меня. А что ты делал в Гонконге?
Они немного поговорили о его незапланированном путешествии в Китай и Камбоджу, а потом Келси пошла в кухню за тарелками для второго, а Люк решил посмотреть картину, висевшую на стене.
— Кто это рисовал? — поинтересовался он, как только Келси вернулась в столовую.
— Я.
— Ты?
— Обед стынет, Люк.
— Недавно?
— Полгода назад.
Все больше и больше Люк убеждался в существовании загадочного мужа.
— У тебя есть еще?
— Несколько. О, смотри-ка, спаржа. Обожаю ее. И рис выглядит замечательно.
Кларисс и Линдсей никогда не ели с таким аппетитом, заключил Люк, наблюдая, с каким удовольствием Келси доедает мусс.
— Чудесный обед. Бистро открылось прошлым летом, и я еще не успела зайти туда. Спасибо тебе, Люк.
— Не за что. Можно посмотреть остальные твои картины?
— Еще три висят в гостиной. Я пока принесу кофе.
Люк пробрался к стене, перешагивая через мячи и клюшки, и изучил другие полотна. Несомненно, Келси обладала талантом.
Позабыв о том, что на полу лежат вещи, Люк наткнулся на кучу учебников. Они были подписаны неаккуратным мужским почерком: Дуэйн Норд.
Муж Келси.
Люк прошел в кухню.
— Что с мужем?
— Мужем? — Келси удивленно уставилась на него. — Чьим мужем?
— Твоим. Хозяином футбольной формы.
— У меня нет, и никогда не было мужа, — рассмеялась Келси. — Как и жениха или постоянного любовника.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
— Тогда парень, чьи учебники лежат в гостиной, не может оказаться твоим сыном.
— О, ты хорошо считаешь. Наверное, удобная привычка.
— Ты должна как-то развивать свой талант художника. Чего ты ждешь? — сменил тему Люк. — Не понимаю, почему ты занималась уборкой домов для обеспеченных людей, когда у тебя такой дар.
— Не знаю, почему тебе так понравились мои картины. Ничего особенного. Кофе готов. Можем выпить здесь или вернуться в столовую.
— Что у тебя за жизнь, Келси? Чьи это форма и учебники?
Люк только что угостил ее чудесным обедом. У Келси не было причин скрывать от него правду.
— Моего брата Дуэйна. Он на первом курсе медицинской школы. Двадцать один год.
— Я даже не подумал, что у тебя может быть брат.
— Не один. Глену двадцать, он изучает компьютерные технологии; хоккейная форма — его. Кирку восемнадцать, недавно он поступил в колледж, специализирующийся на лесоводстве. Свои спортивные принадлежности он забрал с собой. — Келси взглянула на Люка. Тот был удивлен. — Я вырастила их. Я — эксперт по подростковой психологии и бургерам. Как видишь, у меня не было времени посещать художественную школу. Мне нужно было кормить семью.
— Они все жили с тобой?
— Конечно. Я как раз начала приводить в порядок комнату Кирка, когда ты предложил мне работу. Пять непарных носков под кроватью, обгрызенные куски пиццы и шесть журналов «Плейбой». Я старалась, чтобы они росли цивилизованными людьми, но тщетно. И вот они уехали.
Самое странное, что Келси скучала по братьям, хотя и считала дни до того момента, когда станет свободной.
— А родители?
— Погибли при крушении поезда, когда мне было восемнадцать. У нас нет больше родственников. Так что воспитание мальчишек легло на мои плечи.
— А это родительский дом?
— Ну вот, теперь ты знаешь, что мои картины висят на моих собственных стенах.
— Ты пожертвовала десятью годами жизни ради братьев?
— Я не жертвовала! Хотя… разве у меня был выбор?
— И много. Ты могла бы просто уехать.
— Мы только что потеряли обоих родителей. Я не смогла бы простить себе, если бы бросила братьев.
— Но как вышло, что все трое уже покинули стены этого дома, а ты все еще здесь?
— Мне нужно время. Кирк уехал только на прошлой неделе. Первый шаг — это привести дом в порядок. Потом я продам его.
— А потом?
— Поступлю в школу искусств. Денег за дом и тех, что заплатишь ты, должно хватить на первый год.
— Мое предложение удвоить плату все еще в силе.
— Мне не нужна благотворительность.
— Считай это поддержкой новой талантливой художницы. Кстати, нашла что-нибудь в коробках, которые привезла сюда?
— Да, совсем забыла! — Келси хлопнула себя по лбу. — Конверт с фотографиями. Что с ним делать?
Внутри у Люка что-то заныло. У него сохранился всего один снимок матери. Келси тем временем принесла выцветший конверт и протянула ему. Конверт был вскрыт.
— Мне пришлось взглянуть, чтобы понять, что там, — пояснила девушка.
Люку не понравилось, что Келси первой увидела фотографии. Он не удержался и вынул один снимок. Милая маленькая девочка стояла под цветущей яблоней и смеялась, прижимая книжку к груди. Его мама. Розмари Гриффин.
Келси занялась сервировкой кофе. Тишина начинала тяготить ее. Девушка подвинула Люку сливки, наблюдая, как он убирает фото обратно в конверт.
— Мне нужно идти.
— А как же кофе?
— Попью где-нибудь по дороге, если не возражаешь. Я должен вернуться домой и разобрать еще пару коробок.
— Люк… — осторожно заговорила Келси. — Я бы хотела знать, почему это так важно для тебя. Зачем ты платишь мне такие деньги за то, чтобы я нашла информацию о твоей матери?
— Тебе не обязательно знать причины! — рявкнул он, сжимая конверт в руке. — Просто ищи все, что с ней связано, и держи язык за зубами!
— Я не сплетница… — побледнела Келси. Люку следовало извиниться, но он не стал этого делать. Вместо извинений он бросил конверт на стол и, в одно мгновение оказавшись рядом, завладел ее губами.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В течение двух минут Келси находилась в объятиях Люка. Он так крепко прижимал ее к себе, что она не вырвалась бы, даже если бы захотела.
Но ее желания были совсем другими. Биение его сердца под ее ладонью волновало. Его поцелуй восхищал. Ее никогда раньше так не целовали. С такой страстью, с таким нетерпением. Девушка обвила шею Люка руками, утопив пальчики одной руки в его густых волосах.
Его язык проник в ее рот, открывшийся ему навстречу, а руки опустились ниже, прижимая ее ближе. Тело обдало жаром. Колени задрожали, и Келси прильнула к Люку еще сильнее. Их языки сплелись в эротичном танце. О, только бы этот поцелуй длился подольше!
И тут Люк отстранился. Так резко, что, пошатнувшись, Келси ударилась бедром о край стола.
— Забудь об этом. Это никогда больше не повторится. Жду тебя завтра в половине девятого.
И что только заставило его целовать Келси так, будто он изголодался по женщине? Она не нужна ему. Никто не нужен. Так было всегда.
Люк распахнул дверь и вышел в морозную ночь.
Только что он нарушил два своих главных правила: никогда не связываться с женщинами, которые на него работают, и никогда не делать первого шага, не объяснив правила игры. Но Келси Норд отличалась от тех девушек, с которыми он встречался раньше.
Слава богу, ему хватило сил уйти от нее.
Но не успел он добраться до машины, как Келси догнала его.
— Ты забыл фотографии.
Ее волосы растрепались, грудь вздымалась и опускалась, от холода соски затвердели. О нет, ни за что он не поцелует ее снова!
— Спасибо, — поблагодарил Люк, осторожно забирая конверт из ее рук.
Келси отступила, обхватив себя руками, чтобы согреться.
— Я не такая, как эти твои манхэттенские девушки, Люк. Не играй со мной в свои игры. Ты не можешь целовать меня так, будто я лучшая женщина в мире, а потом убегать, словно испытываешь ко мне отвращение.
— Отвращение? — Люк хохотнул. — Да если бы я не ушел, мы бы уже занимались сексом на кухонном полу.
— Я должна поверить в это?
— Ты знаешь, что я хотел тебя.
— Я никогда не встречала такого, как ты. И не знаю, чему верить.
— Иди в дом, — попросил Люк, чувствуя себя виноватым за то, как повел себя с ней. — Ты замерзла. Увидимся завтра.
Простонав, Келси развернулась и побежала к дому. Дверь с шумом захлопнулась за ней.
Люк завел мотор и поехал в сторону поместья Гриффинов, сконцентрировавшись на дороге. В его стиль жизни не вписывалась женщина, похожая на Келси Норд. Никогда.
Поместье, освещенное луной и звездами, казалось неприветливым и даже угрожающим. Неудивительно, что мама сбежала отсюда. И поможет ли то, что скрыто в коробках, понять ее?