— Это твоя новая стратегия? Хочешь поднять мою низкую самооценку? Прости, но я тебя в этом опередила. Я уже пришла к согласию с самой собой. Теперь я считаю, что то, как меня оценивают, не должно влиять на мое собственное видение себя. Начиная с родителей и заканчивая мужчинами, подобными тебе. Я знаю себе цену. Если другие считают по-другому, это их проблема.
— Я сделаю все, чтобы помочь тебе закрепить эту позицию. Попроси невозможного, придумай любое наказание…
— Наказана буду я. Когда выйду за тебя замуж.
Неужели он окончательно потерял рассудок? Кажется, она сказала…
— Я уже сообщила семье, что свадьба состоится. Я беременна.
Он потерял способность держаться на ногах под весом неожиданного шока. Или радости. Или горя. Ее интонации. Она произнесла эти слова так, будто с ней произошло самое худшее событие в жизни.
— Лейла, любимая…
— Я не делюсь счастливой новостью с любимым женихом. Я информирую хитрого манипулятора о том, что его план осуществился до самого конца.
— Я не планировал…
— Мне плевать, как ты это называешь. Главное — ты сумел все предусмотреть и даже предугадать мое поведение лучше, чем я бы сделала это сама. Даже если я говорила, что мне наплевать на родственников, ты знал — это не так. Я уважаю их и ценю традиции. Особенно там, где это касается законности совершаемых поступков. Я не собираюсь рожать ребенка вне брака. Тем более когда его отец жаждет признать его, пусть и по корыстным мотивам. Ну же, Рашид! Не сдерживай себя, порадуйся. Теперь у тебя будет кровная связь с родом аль-Шалаан. Прямая дорога к трону Азмахара. И если родится мальчик — что вполне вероятно, учитывая благосклонность судьбы к тебе, — у тебя уже сразу будет наследник.
— Как же ты не права!
— Правда в том, что история снова повторяется. Я была плодом тошнотворного брака по расчету и когда-то поклялась себе, что мой ребенок никогда не окажется в подобной ситуации. И вот я повторяю жизнь своих родителей. Но я никогда не позволю себе жизнь во враждебности и отчаянии. Я отдамся тебе по доброй воле. Я дам тебе то, чего ты от меня хотел. Я переживу свадьбу, если это узаконит нашего ребенка в глазах общества. Наш ребенок получит то, что заслуживает по праву рождения. Но как только мы объявим о моей беременности и убедим людей в том, что ребенок был зачат в законном браке, этот фарс закончится. — С этими словами Лейла повернулась и ушла.
И Рашид понял, что, несмотря на холодное расчетливое предложение, сделанное Лейлой, он получил то, о чем в последние дни даже не смел мечтать.
Он получил шанс вернуть ее назад.
Глава 14
Маарам внимательно посмотрела на Лейлу:
— Не хочу тебя ни в чем обвинять, но ты могла бы намекнуть нам, что свадьба все-таки состоится, чтобы мы могли начать приготовления. За два дня все организовать совсем не просто.
Лейла вздохнула, приняв решение выложить все начистоту:
— Только между нами. Вторая полоска появилась только вчера утром.
По комнате, в которой собрались жены всех ее многочисленных двоюродных и троюродных братьев, пронеслись крики восхищения и поздравлений. Хотя всем было очевидно, что саму Лейлу новость не радует и что свадьба в спешке происходит по вынужденной причине.
Внезапно Лейла почувствовала удушающую правду ситуации: она идет к венцу потому, что этого добивался Рашид. И мир вокруг покрылся туманной дымкой. Словно сквозь пелену сна Лейла услышала испуганные крики и провалилась в темноту.
Она очнулась на диване в окружении обеспокоенных родственниц.
— Как себя чувствуешь, Лейла? — спросила Маарам тихим голосом, нежно массируя ее ладони.
Лейла попыталась привстать, в чем ей сразу помогли Джохара и Алия.
— Все нормально. Прошу прощения, что напугала вас.
— Первый триместр всегда сложный, — сказала Роксана, вздрогнув от своих собственных воспоминаний. — Хорошая новость в том, что во время второго будешь себя чувствовать хорошо, как никогда в жизни.
Не собираясь рассказывать собравшимся об истинных причинах недомогания, Лейла заметила:
— Поскорей бы.
— Посмотри, что мы обнаружили в комнате! — выкрикнула Лия, исчезая за дверью.
Она вернулась, держа в руках невероятное произведение арабских и индийских мастеров — корсет, идеально подходящий по размеру к ее талии. Его декольте словно было создано для того, чтобы изящно подчеркнуть форму ее груди, изгиб шеи и округлость плеч. Ткань благородного оттенка красного дерева должна была подчеркнуть блеск и выразительность ее глаз. Невероятное платье было вручную расшито жемчугом, бисером и полудрагоценными камнями, переливавшимися на свету многочисленными оттенками от светло-кораллового до ярко-красного и малинового. Все это переплеталось с золотым шитьем.
Длинная юбка из тафты цвета красного дерева, узор которой перекликался с вышивкой корсета, струилась до пола, покрытая бесчисленными слоями вуали и шифона. Фата, щедро украшенная по кромке вышивкой, переходила от малинового оттенка в самом своем начале до сияющего коричнево-золотистого у пола.
Но не только красота свадебного платья, выбранного для нее женихом, заставила Лейлу потерять дар речи. Весь наряд был выполнен в соответствии с символикой знатного рода Рашида.
Что же она испытает в день самой свадьбы, если даже подготовка к этому фарсу приносит ей столько страданий?
Наконец этот день настал. Пришла минута, когда ей следовало выйти за Рашида замуж.
В воздухе разлились звуки заффы — традиционной музыки, сопровождающей появление невесты. Сотни голосов затянули поздравительную песню. Алия и Маарам надевали ей на шею, руки и голову легендарные драгоценности, а Джохара, Талия, Роксана и Лия заканчивали с фатой, прической и макияжем.
Лейла с трудом узнавала прекрасное создание, смотревшее на нее из зеркала.
Сама она не видела подготовки дворца к свадьбе, последние два дня ей не разрешали покидать ее апартаменты. И теперь, выйдя за дверь, она почувствовала себя так, словно попала в самую красивую арабскую сказку.
Приглушенный свет наполнял дворец мистическим духом. Весь интерьер, украшенный цветами и прелестными мелочами, соответствовал по стилю и цвету ее свадебному наряду и украшениям.
Но все это лишь усугубляло боль Лейлы. Она всегда знала, как многого будет ей не хватать на собственной свадьбе. Матери, поправляющей ее прическу, отца, протягивающего ее руку будущему мужу. Но она и не предполагала, что сама церемония обернется для нее лишь фарсом, жертвой души и достоинства, и единственным, что станет ее оправданием, будет ребенок. Новый смысл ее жизни.
Внезапно Лейла увидела Рашида, стоящего в одиночестве возле широко распахнутых дверей праздничного зала.
Его наряд соответствовал ее платью, только цвет был немного темнее. Роскошная абайя цвета красного дерева, украшенная вышивкой, перекликавшейся узором с ее платьем, спускалась с его мощных плеч до самых щиколоток. Из-под нее выглядывала шелковая ткань цвета охры, обтягивающая его великолепную грудь и живот, заправленная в брюки того же цвета. На ногах Рашида были высокие сапоги из темной кожи. Его великолепные бедра украшал широкий ремень, на котором в бронзовых ножнах, инкрустированных золотом, висел церемониальный кинжал.
Перед Лейлой стоял мужчина, чье имя уже вошло в историю как имя доблестного защитника своей родной земли. Мужчина, о котором в веках сохранятся легенды. Он был рожден, чтобы стать королем.
Если бы он только не решил использовать ее для достижения своей цели! Если бы только ему хватило смелости рассказать ей все начистоту. Она бы пошла ради него на все. Но он этого не сделал. И теперь она здесь только из-за их… из-за своего ребенка.
— Лейла…
Страсть, с которой он произнес ее имя, заставило ее задрожать всем телом. Почему ему удается быть таким естественным? Почему она все еще мечтает броситься к нему в объятия?
Он обнял ее, прижал к себе и повел через весь зал по красному ковру.
По центру низкого дивана, на церемониальном помосте, сидел мулла, перед ним лежало три свитка. Хайдар и Джалал стояли по обеим сторонам, словно телохранители.
Как только они приблизились к мулле, музыка замолкла. Лейла отчаянно боролась с необходимостью смотреть на Рашида. Ее взгляд заскользил по залу, уставленному несколькими сотнями изысканно украшенных столов. Вокруг сидели и стояли тысячи людей, от чьих решений зависели судьбы этого мира. Еще не став королем, Рашид уже получил власть, о которой другие не могли и мечтать.
— Может, покончим уже с этим поскорее?
Потеряв надежду поймать ее взгляд, Рашид вздохнул:
— Любимая, дай мне свою руку.
Лейла протянула ему холодную ладонь. Мулла накрыл их руки белым платком и положил свою сверху, произнося клятвы, которые Рашид и Лейла за ним повторили.
— Назови калым за невесту, Рашид, — сказал он, обращаясь к жениху.
Обычно речь шла об определенной сумме или ценном имуществе. Цена калыма определялась двумя составляющими: одна часть выплачивалась после подписания контракта, а другая — в случае расторжения брака.
— Вот он, — сказал Рашид, протягивая Лейле алую бархатную коробочку.
В ней оказалась обычная золотая брошь с эмблемой рода Рашида. Очень изящная и красивая, но не имеющая особой ценности с точки зрения денег.
— Это принадлежало моей матери. Это мое первое воспоминание о ней. Мне было четыре, когда она рассказала, что это — первый подарок моего отца. Ему было всего восемнадцать, когда он купил брошь со своей первой зарплаты. В ночь, когда мама умерла, я проник в ее комнату, но мне не позволили ее увидеть. Я кричал и вырывался, но все, что я смог сделать, — это схватить ее украшение, когда меня выволакивали из комнаты. Это все, что у меня от нее осталось. Это — единственное имущество, имеющее для меня значение в этой жизни. А ты — единственный человек, который мне нужен. На всю жизнь.
— Ты… сукин сын.
Рашид лишь улыбнулся:
— Называй меня как хочешь. Зови меня монстром, но не ставь на мне крест. Оставь дверь приоткрытой. Молю тебя, Лейла. Прими мой подарок. — Рашид достал брошь и прикрепил ей на платье, около сердца. Затем кивнул Хайдару и Джалалу. — А это — вторая часть калыма.