– Это настоящий виноград.
– А я могу его съесть?
– Не вздумай.
– Почему?
– Потому что он еще незрелый и твердый. Если ты его сейчас съешь, у тебя живот заболит, а я лишусь урожая.
– Да я ведь не съем весь ваш виноград, – хмуро возразила она.
– Даже не прикасайся к нему, – сказал он, смерив ее суровым взглядом. Она насупилась, в точности как мать, и, резко повернувшись, пошла прочь.
Он ей не понравился. Прекрасно. Она тоже не подарок. Он не просил привозить сюда ребенка. Кто позволил ей слоняться по винограднику? Ему нельзя отвлекаться – урожай под угрозой.
В животе у Саймона заурчало, и он взглянул на часы. Скоро полдень. Мадалена, наверное, готовит сандвичи на кухне в Большом доме. Каждый может подойти и перекусить – это давний обычай в Асконсете.
Но сегодня ему хотелось уехать подальше от дома. Куда – он и сам не знал. Заехать в придорожную кофейню? Или в «Макдоналдс» в Хаффингтоне? Хаффингтон совсем недалеко, можно и съездить.
Но сперва надо успокоиться. Он углубился в работу. Виноградник всегда оказывал на него целительное действие. Он незыблем и прочен, как ничто другое в целом мире, и послушен его рукам.
Когда за ним заехала Донна, работавшая на плантаций шардонне, Саймон сказал ей, что не придет на ленч. Потом позвонила Натали по мобильному телефону и услышала от него то же самое. Он работал, пока волосы и рубашка не взмокли от пота, а шорох листвы и запах свежей земли не восстановили равновесие в его душе.
Тогда он вернулся в ангар, завел пикап и поехал прочь от Асконсета.
Глава 9
Неделю спустя Оливия снова проснулась на рассвете и присела на подоконник, обхватив руками колени. Прошла целая неделя – в это невозможно поверить. Каждый день насыщен событиями, а работа над мемуарами Натали продвигается медленно.
Но Натали это, похоже, совсем не заботит.
– Как вы можете писать мою биографию, не познакомившись с Асконсетом? – говорила она, и далее следовало предложение, отвлекавшее Оливию от записей. Оливия уже начала опасаться, что Саймон прав и Натали действительно пригласила ее сюда отнюдь не ради книги. Но Саймона не было рядом ни во время обзорной экскурсии по винограднику, ни в яхт-клубе, где Натали устроила торжественный ужин в честь их приезда. Всего один раз она видела его пикап, когда они с Натали поехали осмотреть город. Вечером Натали и Карл пригласили ее в кино, а Саймона по-прежнему не было.
В кино в Асконсете ходили по субботам. Натали и Карл свято соблюдали эту несколько старомодную традицию. Конечно, после всего этого Оливия не могла не помечтать. Что, если Натали пригласила ее сюда как свою родственницу, которую наконец-то разыскала после стольких лет разлуки? Во всяком случае, так хотелось думать. К тому же вокруг не было никого из молодого поколения: внуки, племянники, двоюродные братья и сестры Натали ни разу ей не звонили. У Карла нет никого, кроме Саймона, а жена и дочь Саймона погибли.
Но в воскресенье мечты Оливии рассыпались в прах. Натали пригласила их на воскресную службу в миленькую церковь с белой колоколенкой в центре города. Туда собирались жители со всего виноградника. Оливия и Тесс были приглашены как члены семьи в самом широком смысле слова..
Тесс забеспокоилась.
– Мы же не ходим в церковь, – шептала она Оливии, идя после завтрака переодеваться.
– Ходим, только нечасто, – возразила Оливия. – Просто мы пока не нашли церковь, в которой нам было бы хорошо.
– А что я там буду делать?
– Слушать. Петь. Молиться.
– А что я надену?
– Новое платье.
– Я каждый раз надеваю что-нибудь новое – и все невпопад, – разочарованно заметила девочка. – Вот и в яхт-клубе все дети были в теннисных туфлях, а не в белых босоножках, как я. На меня смотрели как на идиотку.
– Хорошо, значит, сейчас ты хочешь пойти в кроссовках и футболке. – Тесс всегда надевала футболку с эмблемой «Асконсета». – Но ведь мы идем в церковь. Ты же слышала, что сказала Натали. В церковь всегда ходят во всем самом лучшем.
Оливия надела новый сарафан, сделала макияж и тщательно причесалась. Ей хотелось хотя бы внешне походить на Натали. Пусть она будет выглядеть как ее ближайшая помощница. Или кузина. Или племянница.
Саймона не было среди прибывших из Асконсета. В церкви Оливия его тоже не видела, но на этот раз ее наряд пришелся как нельзя кстати. Она мысленно поблагодарила Всевышнего, присовокупив молитву о солнечной погоде и о Тесс.
Перебирая в памяти первые дни пребывания в Асконсете, Оливия склонна была думать, что далеко не все ее молитвы Господь услышал. Взять хотя бы Тесс – девочка страшно боялась моря и яхты и не хотела заниматься с репетитором. Впрочем, были и положительные моменты. Тесс подружилась с кошками – обитательницами Большого дома. Они ходили за ней буквально по пятам, поджидали в холле по утрам и наперебой старались завоевать ее расположение, причем хитрый Анри всегда выходил победителем, оставляя позади Максвелла, Бернара и ленивого Ахмеда. Тесс с удовольствием играла с ними, чесала им за ушком, разглаживала шерстку и рисовала их мордочки в блокноте.
Кошки, конечно, не дети, но пока приходилось довольствоваться их компанией.
Вторым положительным моментом оказался теннис. Карл взялся обучать Тесс, и лучшего тренера Оливия не могла бы желать для своей дочери. Кто еще так терпеливо обучал бы Тесс азам мастерства? Девочка не боялась Карла, поскольку уже успела с ним подружиться, а сам он играл просто великолепно.
– Неудивительно, я ведь прожил здесь всю жизнь, – усмехнулся он в ответ на восхищенные замечания Оливии. – Александр любил теннис, и всякий раз вытаскивал меня из виноградника поиграть с ним. Потом Саймон тоже захотел учиться, тем более что корт под боком.
– У него получалось лучше, чем у меня? – спросила Тесс, запрокидывая голову и глядя на него из-под козырька бейсболки с эмблемой «Асконсета». Он провел с ней уже два урока, и она пропустила больше половины мячей, которые он ей послал.
Карл сделал вид, что задумался, потом сказал:
– Нет, у тебя получается лучше. Саймон хотел сразу бить быстрее и сильнее, толком не научившись следить за мячом. Он подражал известным теннисистам, бегал по корту и пропускал почти все мячи.
– Я тоже пропускаю.
– Сегодня уже меньше, чем вчера. Ты понимаешь, что от тебя сейчас требуется, и следишь за мячом, как я тебя учил. Скоро ты почувствуешь расстояние между своей рукой и центром ракетки.
– А Саймон так и не научился?
– Научился, но это заняло у него слишком много времени. – Карл заговорщически наклонился к Тесс: – Только не говори ему об этом.
Итак, положительные моменты: друзья-коты, майки с эмблемой «Асконсета» и Карл. Отрицательные – необходимость занятий с репетитором.
Тесс не хотелось заниматься, не хотелось вспоминать о неудачах в школе. Ее бы воля, она ни разу не открыла бы книжку за все лето, но Оливия не могла этого допустить. Они и приехали-то сюда, чтобы заниматься. Оливия понимала, что перед каждым уроком ее ждет нешуточное сражение, но поклялась не сдаваться.
В этом ее поддерживала и преподавательница. Сэнди Адельди возглавляла специальную обучающую программу в Бреймонте – в той самой школе Провиденса, куда Оливия мечтала определить Тесс. И это большой плюс – разумеется, в глазах Оливии, которая собиралась подыскать там осенью работу.
Дочь одной из подруг Натали, Сэнди жила в десяти минутах езды от Асконсета. Ее свободолюбивый дух находил выражение в одежде и прическе: густые длинные седые волосы расчесаны на прямой пробор, связанные вручную блузки, джинсы, украшенные вышивкой. Меньше всего напоминая специалиста по проблемному обучению, она, тем не менее, являлась одним из самых увлеченных и преданных своему делу преподавателей. Перед первой встречей с Тесс Сэнди внимательно изучила ее досье.
Встреча произошла во внутреннем дворике Большого дома за столиком под навесом. Оливия, по просьбе Сэнди, тоже пришла. Вот и первое отличие от предыдущих репетиторов.
Не прошло и пяти минут, как новая учительница снова удивила Оливию.
– Мне кажется, – сказала она, обращаясь к Тесс, – нам с тобой надо попробовать новую методику. Я с успехом применяла ее с учениками, у которых, как и у тебя, проблемы с визуальным восприятием.
– У меня дислексия, – поправила ее Тесс.
– Да, но дислексия тоже бывает разных типов. У одних проблемы со слуховым восприятием, а у тебя – с визуальным. Ты не можешь видеть буквы и слова так, как надо. И пока ты не научишься их воспринимать, ты не сможешь читать и понимать их.
– С очками у меня все в порядке. И я хорошо вижу.
«Перестань, Тесс, – мысленно увещевала ее Оливия. – Ты же прекрасно понимаешь, о чем речь». Но Сэнди невозмутимо продолжала:
– Физически – да. Твои глаза видят написанное на бумаге, но не способны интерпретировать увиденное. И мы это поправим.
– Как?
– Дадим тебе инструменты, с помощью которых ты научишься правильно видеть текст.
– Инструменты – это винтики и болтики? Или специальные очки? – вяло поинтересовалась Тесс скучающим тоном.
Оливия еле сдержалась, чтобы не одернуть дочь. И снова Сэнди спокойно пояснила:
– Твой инструмент – это новый способ видеть слова, читать книги, готовиться к тестам и выполнять их.
– Но разве можно сделать это за одно лето?
– Мы постараемся с тобой подойти к нашей цели как можно ближе. – Повернувшись к Оливии, Сэнди добавила: – Для таких детей разработаны специальные программы. Ее обучали по методу SQ3R?
Оливия растерянно заморгала и покачала головой.
– А по методу визуального отображения?
– Нет. Репетиторы повторяли с ней то, что было пройдено в классе.
– И все зря, – вставила Тесс.
Сэнди с улыбкой повернулась к девочке:
– Что ж, может быть, в этом причина твоих неудач. Нам надо не повторять, а опережать. Мы с тобой будем готовиться к успеху, а не к работе над ошибками.
На это Тесс не нашлась, что сказать.