Она по-прежнему удерживала его руками за лицо. Ее короткие ноготки глубоко впились в его щеки, а ее мягкие и гибкие губы тем временем стали скользить по его губам и возле них. Она легонько укусила его за нижнюю губу, а затем стала тереться языком о его язык. Его мужской орган напрягся и уперся ей в живот, но она отнеслась к этому спокойно. Она отнеслась спокойно и к тому, что они целуются на глазах постороннего человека. Она прижималась к Колину с дикой отрешенностью. Ее руки опустились на его плечи, и он, обхватив ее за талию, прижал ее роскошное тело к себе и стал отвечать на ее поцелуй с такой же страстностью.
— А-а, теперь мне понятно, что тут к чему, — сказал Нидлинг. — Уж лучше бы я знал, что попусту теряю свое время.
Колин зарычал и попытался было отстраниться от Элы, но она удержала его, схватив покрепче за плечи и начав целовать еще более страстно. Он понимал, что она делает. Понимал, что она пытается отвлечь его внимание на себя и не дать ему избить Нидлинга. И это у нее, в общем-то, получалось.
— Если у вас уже кто-то есть, ваша милость, вам следовало бы дать мне об этом знать, прежде чем являться в мой дом и делать из меня дурака.
Услышав это, Колин все-таки отстранился от Элы и подошел к виконту:
— Чтобы делать из вас дурака, вам от нас особой помощи и не нужно.
Грасиэла издала какой-то жалобно-умоляющий звук и, посмотрев широко раскрытыми глазами на виконта, попыталась встать между этими двумя мужчинами. Колин, однако, схватил ее за руку и оттащил назад, так чтобы она оказалась позади него. Ему было совсем не нужно, чтобы в его разборки с другими мужчинами вмешивалась его женщина.
Его тут же удивила его собственная мысль о том, что Грасиэла — «его женщина», но он не стал над этим раздумывать, поскольку Нидлинг поднялся на ноги и начал вытирать свое окровавленное лицо платком, а затем помахал этим платком — уже с пятнами крови — в сторону Колина и Грасиэлы:
— Если бы я знал, что вы двое…
— Теперь вы знаете! — рявкнул Колин. — Она — моя.
Эла, стоя за ним, шумно втянула в себя воздух, словно бы вознамерившись что-то сказать, — по-видимому, попытаться опровергнуть это его заявление. Он слегка сдавил ее руку и бросил на нее через плечо увещевающий взгляд, тем самым давая ей понять, что она сможет поспорить по данному поводу как-нибудь позже. Ведь после того, как она так смело поцеловала его, Колина, Нидлинг все равно не поверит ее возражениям.
— Мне, пожалуй, следует попросить вас покинуть мой дом, — прошипел Нидлинг. — Вы мерзавец, Стрикленд.
— В самом деле? Я, между прочим, видел, как вы пытались тискать герцогиню Отенберри. И кто вы после этого?
— Я полагал, что она благосклонно относится к вниманию с моей стороны!
— Она сказала «нет». Причем, насколько я слышал, довольно выразительно.
— Она сделала из меня дурака. И из вас, Стрикленд. Я принимал вас в своем доме ради того, чтобы вы ухаживали за моей дочерью. Чем вы двое тут занимались перед тем, как я сюда зашел? — Его глаза сузились. — Вы оба сделали из меня дурака!
— Именно так, — кивнул Колин с чувством глубокого удовлетворения.
Грасиэла, которая по-прежнему стояла позади него, тихонько произнесла:
— Вы сейчас только все усугубляете. Зачем?
А Колин продолжал:
— Я сомневаюсь, что вам захочется, чтобы об этом узнали все, милорд. Вы вполне можете представить себе, как над вами будут потешаться. Я уже даже слышу, как будут хохотать мужчины в клубе «Уайтс».
Он знал, какую струнку затронуть в душе Нидлинга. Все мужчины в его клубе… будут хохотать, потому что герцогиня Отенберри поразвлеклась с ухажером его дочери в его, лорда Нидлинга, собственном доме, пока он наивно полагал, что она интересуется им, Нидлингом. Это была довольно пикантная ситуация, и Нидлинг оказался в самом ее центре в роли посмешища.
Виконт в волнении покраснел до корней волос и энергично замотал головой:
— Об этом эпизоде не должен знать никто, кроме нас троих.
— Именно так, — сухо отозвался Колин.
Нидлинг, расправив плечи, нашел в себе смелость потребовать:
— Я так полагаю, что вы прекратите ухаживать за моей дочерью.
Колин сдержанно кивнул:
— Конечно.
Отказаться от ухаживания за Форзицией для него было совсем не трудно. Он уже вычеркнул ее из своего списка. Впрочем, он об этом своем списке уже не очень-то и думал. А Нидлинг, кстати, в качестве тестя был бы далеко не самым лучшим вариантом. Даже если не брать в расчет тот факт, что Колин едва не сломал ему нос, он никогда не смог бы забыть о том, как Нидлинг пытался тискать Элу. А юных девушек вообще-то полно — есть из кого выбирать. Колину нужно будет просто еще раз проанализировать список, предложенный ему бабушкой.
Нидлинг закивал в знак того, что они договорились, а затем посмотрел через плечо Колина туда, где стояла Грасиэла.
Колин почувствовал, что у него из горла вот-вот готово вырваться рычание. Ему не хотелось, чтобы этот мужчина даже смотрел на Элу. Он вспомнил, как Нидлинг называл ее своей «темноволосой искусительницей», и ему захотелось снова врезать ему по физиономии. Вообще-то он обычно не распускал руки. Он сделал это сейчас из-за нее. Да, это из-за нее он стал воспринимать окружающий мир и реагировать на него уже совсем не так, как раньше. Он мысленно сказал себе, что это происходит потому, что он знаком с ней уже давно, однако данное объяснение показалось ему самому не очень-то убедительным.
Тот факт, что Эла собиралась взять виконта — или кого-то еще — себе в любовники, очень сильно действовал ему на нервы. Если бы он не увидел ее в тот вечер в «Содоме», она, возможно, сейчас была бы не с ним, а с каким-нибудь другим мужчиной. Он, Колин, возможно, не поцеловал бы, не вкусил бы ее и сейчас не размышлял бы над тем, как бы снова остаться с ней наедине.
Нидлинг, похоже, заметил по выражению его лица, что Колин уже вот-вот снова начнет драться. Громко шмыгнув носом, виконт пошел к двери.
— Уходите оба, — сказал он. — Я не стану провожать вас. Если кто-то спросит, я придумаю, что ответить насчет того, почему вы уехали.
— Это весьма любезно с вашей стороны, — произнес Колин голосом, в котором отнюдь не чувствовалось благодарности.
Нидлинг вышел из комнаты. Колин в течение нескольких секунд слушал, как звуки шагов виконта в коридоре постепенно затихают.
— Нам лучше уехать отсюда еще до того, как закончится музыкальное представление. Никто не заметит, если мы ускользнем прямо сейчас.
Она кивнула в знак согласия, глядя на него настороженным взглядом, а затем сказала:
— Вообще-то я приехала сюда с леди Толбот.
— А провожу вас домой я.
Ее взгляд стал еще более настороженным. Она уже не была той женщиной, которая только что целовала его со страстью и рвением.
Она прошла мимо него в коридор. Он пошел вслед за ней и взял ее за локоть.
Она посмотрела на его руку, прикоснувшуюся к ее руке, с таким видом, как будто хотела оттолкнуть ее от себя, но затем снова направила свой взгляд прямо перед собой и сжала губы — так, как будто решила заставить себя стерпеть его прикосновение. Он пошел с ней рядом и держал ее за руку до тех пор, пока они не вышли из дома и не уселись в его экипаж.
Он сел напротив нее, решив не рисковать и не садиться рядом с ней.
Экипаж тронулся с места, и колеса застучали по мостовой.
— Он сдержит свое слово?
— Или рискнет стать посмешищем? — усмехнулся Колин, сразу же поняв смысл ее вопроса. — Он непременно сдержит свое слово. Забота о собственном достоинстве обеспечит нам его молчание.
Она шумно выдохнула, и, как он заметил, ее плечи слегка обмякли. Похоже, охватившее ее напряжение ослабло, и это обрадовало его. Ему не хотелось, чтобы она из-за чего-то переживала или чего-то боялась, а его стычка с Нидлингом как раз таки заставила ее и переживать, и бояться. Грасиэла подняла взгляд на занавески. Они были задернуты, но она смотрела на них так, как будто видела через них то, что происходит снаружи. Создавалось впечатление, что она была готова смотреть куда угодно, лишь бы только не на него, Колина.
— Сколько времени вы еще будете находиться в городе? — спросил он.
Он знал, что, поскольку Клара и Энид находятся в поместье, она вряд ли сможет находиться в Лондоне очень долго.
Грасиэла посмотрела него своими темными глазами:
— Не знаю. Думаю, что мне следует вернуться домой уже в ближайшее время. — Она сделала паузу и нахмурилась. — Возможно, чем быстрее, тем лучше. Этот мой приезд в Лондон не обошелся без проблем…
— Вы имеете в виду то, что произошло между вами и мной.
Она выдержала его взгляд и лишь выгнула дугой свою черную бровь:
— Мы оба в последнее время вели себя безрассудно.
— Возможно.
Она фыркнула:
— Это необходимо прекратить. Если бы Маркус или мои девочки когда-нибудь узнали…
— Значит, давайте прекратим вести себя безрассудно.
— Что вы имеете в виду?
— Давайте станем настоящими любовниками и будем встречаться с соблюдением всех мер предосторожности. Я могу организовать все так, что никто никогда ни о чем не узнает. Могу подобрать такое время и такое место, что все останется в тайне.
Она посмотрела на него очень долгим взглядом, слегка раскачиваясь из стороны в сторону в такт движению экипажа. Его приободрило то, что она не ответила ему прямым отказом. И не посмеялась над его предложением. Она задумалась над его предложением, и Колину пришлось сдерживать волнение, которое охватило его в ожидании того, что скажет Грасиэла. Как-то так получилось, что она за весьма короткое время стала его главным и единственным желанием. Он хотел ее с такой страстью, которая не ослабнет и не исчезнет, пока не найдет себе выход.
— Просто пообещайте, что подумаете над этим.
Экипаж, подъезжая к ее городскому особняку, сбавил скорость. Затем он остановился, а она все еще ничего не ответила Колину. Он не знал, хорошо это или нет. Конюх подошел к дверце и распахнул ее. Грасиэла подвинулась на сиденье вперед, готовясь выйти наружу. При этом она старалась не встречаться с ним взглядом. Его сердце болезненно сжалось от того, что она упорно смотрела куда-то в сторону.