Она на пару секунд задумалась, а затем сказала:
— Да. Думаю, что да.
— Я помню, как подумал во время того своего приезда, что этому ублюдку Отенберри очень повезло… и что он не достоин вас.
Честно говоря, в те времена он не позволял своим мыслям зайти дальше подобного умозаключения. Несмотря на свое разгулявшееся воображение относительно соблазнительности Элы, Колин старался сдерживать свои мысли и фантазии. Тем не менее его сны пребывали за пределами контроля, и это было уже совсем другое дело. Он просыпался, бормоча ее имя.
— Это было явным проявлением неприличия — видеть вас такой в своих снах, но разве человек может контролировать свои сны? — Его глаза смотрели куда-то в пустоту. — Я уже вернулся в Итон, когда это произошло, и спал в общей спальне. Я проснулся весь в поту и почувствовал, что мой член возбужден. Это было таким… постыдным… Я имею в виду все то, что я делал с вами в том сне.
— И что же вы делали? — спросила она, затаив дыхание.
— Я делал с вами вот это.
Наклонив голову, он обхватил губами ее сосок, потянул его и стал ласкать языком, пока она не выгнулась под ним и не застонала от наслаждения.
Затем он переключил свое внимание на ее другую грудь, но при этом не забывал и про первую, сжимая ее ладонью, причем едва ли не грубо. От этих его действий она, лежа под ним, стала подергиваться.
— Что еще? — спросила Грасиэла, запуская пальцы в его волосы, возбуждаясь вместе с ним все больше и больше и уже даже не думая сдерживать себя.
Руки Колина опустились к его штанам и начали поспешно расстегивать их:
— А еще я делал вот такое.
Он спустил свои штаны, взял рукой свой член и стал тереть им вдоль ее женского органа, чувствуя, как от этого прикосновения на кончике члена становится влажно.
Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы заставить себя не спешить, не впихивать свой член в ее орган и не входить в нее поглубже.
Он стал тереть головкой члена вокруг ее клитора.
Она всхлипнула так, что все ее тело задрожало. Ее пальцы вцепились в его ладони, глубоко впиваясь в них ногтями.
— Что еще?
Он переместился ниже и расположил головку члена возле входа во влагалище.
— А еще я делал вот это, — хрипло сказал он, наконец-таки входя в нее и при этом чувствуя членом очень приятную теплоту.
Это было лучше любого сна. Это было лучше чего угодно.
Он ввел в нее член на максимально возможную глубину и замер в этом положении, изо всех сил стараясь не потерять контроль над собой раньше времени и чувствуя, как ее внутренние мышцы подстраиваются под его — уже едва ли не пульсирующий — мужской орган. Она, возможно, была уже не очень молода, но ее влагалище показалось ему удивительно тугим — как у неискушенной в этом деле девушки.
Словно бы прочитав его мысли, она прошептала:
— Такого не было уже очень давно.
— Я это чувствую, — шепнул он в ответ.
И чувствовать это ему было, черт возьми, очень приятно.
Она обхватила его тело ногами и стала двигать вверх-вниз своим тазом, тем самым призывая его к действию.
— Покажите мне больше, — тихо сказала она.
Он схватил и приподнял одну ее ногу так, чтобы можно было вводить в нее член еще глубже. Начав двигать тазом вперед-назад, он выбрал для себя довольно быстрый темп и входил в нее с силой. Все это показалось ему таким же изумительным, как и тот его давнишний сон, но только реальность оказалась гораздо лучше сна. Ведь теперь он был уже не мальчиком с его тайными сладострастными устремлениями и желаниями — теперь он был мужчиной, который точно знал, как довести женщину до блаженного исступления. Она уже начинала дрожать под ним, когда его рука проскользнула между их телами к тому месту, где они соединялись друг с другом. Он нашел ее маленький бутон удовольствия и стал ласкать его пальцами, продолжая при этом орудовать в ее влагалище членом.
— Колин! — воскликнула она, приподнимаясь на кровати и впиваясь пальцами в его руки.
Ее глаза при этом расширились, и она, испытывая оргазм, вся затряслась под ним.
Тогда он дал себе волю и, задвигав тазом еще быстрее и постанывая, стал доводить до оргазма и самого себя.
Наклонив голову и учащенно задышав, он наконец-таки разрядился внутрь нее, и из его груди вырвались какие-то незнакомые даже для него самого звуки.
Близость с ней дала ему возможность испытать новые, ранее неведомые ему ощущения.
Он приподнял голову и уставился на нее. Ее темные глаза поблескивали в полумраке комнаты, и их выражение все еще было таким же изумленным, как в тот момент, когда она достигла оргазма.
У него в груди затеплилось приятное чувство. Она, похоже, раньше никогда не испытывала оргазма. Что было невероятным. Она ведь представляла собой страстную женщину, а не какую-нибудь юную девушку. Тем не менее, если он был первым, кто довел ее до экстаза, это очень даже тешило его самолюбие.
Руки женщины потянулись к его груди, и ее пальцы робко дотронулись до его кожи — так, как будто ей все еще требовалось разрешение для того, чтобы прикоснуться к нему.
— Это было…
Ее томный голос затих. Она часто заморгала, как будто толком не знала, что сказать. Она выглядела ошеломленной, и это только усиливало его удовольствие. Он сделал это с ней.
Не сводя с нее взгляда, он улыбнулся.
— Да, — сказал он. — Это было.
Она растерянно покосилась по сторонам с таким видом, как будто не знала, что же теперь следует делать. Колину подумалось, что ее покойный муж, наверное, не очень-то любил разговоры на интимные темы.
— Я… — начала было она и запнулась.
Она никогда не лезла за словом в карман, и он наслаждался осознанием того, что теперь она ищет какие-то подходящие слова и не может найти их. Получается, что он как бы выбил ее из колеи. Он выжидающе наблюдал за ней. Она посмотрела на него:
— Я никогда даже не подозревала, что это может быть таким.
Он долго смотрел на нее пристальным взглядом, а затем ласково произнес:
— А дальше будет еще лучше.
Он слегка пошевелился. Его мужской орган все еще находился внутри нее, и он своими движениями дал ей почувствовать, что орган этот снова напрягся и уже готов к еще одному совокуплению.
Ее глаза расширились от удивления, когда она почувствовала его готовность сделать это еще раз:
— Что? Вы ведь не имеете в виду, что…
Он вывел свой член из ее влагалища почти полностью, а затем вогнал его в нее на полную длину, своим натиском почти вдавив ее в постель.
— Ой! — вскрикнула она, вскидывая руки над своей головой и крепко хватаясь за покрывало. — Я не знала… Я даже не думала, что кто-то может…
— Вам предстоит узнать еще много чего такого, о чем вы раньше не знали.
Наклонив голову, он крепко поцеловал Грасиэлу в губы, заставляя ее замолчать и начиная делать это еще один раз.
После этого они уже ни о чем не разговаривали. Были слышны только крики, оханье и стоны удовольствия по мере того, как он показывал ей, что он имел в виду.
Глава 13
Эла открыла глаза и увидела, что в комнате уже не так темно. Наступил рассвет, и окружающий ее мир воспринимался теперь как-то по-другому. Он как будто изменился.
И саму себя она воспринимала уже как-то по-другому.
Она чувствовала себя сильно уставшей, но это была приятная усталость. Эйфория как бы щекотала кончики ее нервов, и это каким-то странным образом подбадривало ее. Она стала потягиваться, и те места ее тела, которым она раньше не уделяла большого внимания, вдруг болезненно заныли.
Она раньше не знала, что то, что они сделали, можно сделать больше одного раза за ночь. А еще она раньше не знала, что это может оказаться таким умопомрачительным и приятным. Она также не знала, что может быть для мужчины физически интересной. Отенберри заставил ее почувствовать себя никудышной партнершей в постели. Он никогда не скрывал своего разочарования, и она всегда полагала, что муж знает, что говорит. У него ведь была пара десятков любовниц. Откуда ей было знать, что на самом деле все совсем не так?
Чья-то рука обхватила ее за талию и, потащив, прижала к крепкому мужскому телу. Грасиэла тихонько пискнула и бросила взгляд через плечо.
— Вы все еще здесь? — прошептала она, зная, что ей следует встревожиться и даже рассердиться. Уже ведь наступило утро. Ее служанка могла зайти сюда в любой момент, чтобы проверить, горит ли еще огонь в камине. Ему не следовало находиться здесь.
Тем не менее, почувствовав, что он ее обнимает, она в глубине души… обрадовалась. Это для нее было ранее неведомым ощущением. Отенберри никогда не оставался с ней на всю ночь: сделав свое дело, он всегда уходил из ее спальни.
После того как она и Колин совокупились в третий раз, она почти сразу же заснула.
Три раза. Ее лицо зарделось: мысли об этом показались ей ужасно неприличными.
— Вы думали, что я уйду, не попрощавшись? — пробурчал Колин.
— Уже почти утро. Скоро встанет моя прислуга.
Он ткнулся носом в ее ухо, а затем покусал мочку, и у нее от этого между ног начало появляться напряжение.
— А моя прислуга уже встала, — со смехом сказал он.
Грасиэла, поняв, на что он намекает, ахнула от этих его бесстыжих слов.
— Опять? — она приглушенно захихикала.
— Прошло несколько часов. Я готов продолжить. А вы разве нет?
— Вы ненасытный, — застонала она, когда он стал раздвигать ее бедра. Она почувствовала, как его прислуга — твердая и настойчивая — проскальзывает внутрь ее женского органа.
— Мне никогда не перестанет этого хотеться.
Он вошел в нее глубоко, растягивая и наполняя ее влагалище.
Хотя она изрядно устала после того, что происходило прошедшей ночью, у нее — как она тут же почувствовала — уже опять стало влажно между ногами, когда он стал орудовать в ее очень чувствительном влагалище. Она уткнулась лицом в постельное белье, чтобы не позволять себе вскрикивать. Устала она или нет, ее женский орган настроился на принятие его толстого члена, а ее тело стало жаждать его так же сильно, как и раньше.