– А что, кстати, ты хотел? – Я распахнула пиджак, обнажив черный жилет, облегающий торс. – Проведать решил?
Его слова были пропитаны ядом.
– Твоя сестра пьяна – и ты ее в этом поддержала.
– Ах, у меня проблемы? – Я запустила руку в карман жилета и достала сигарету, зная, что она там будет. Я видела, как Николас засовывал ее в рот или катал между пальцами, будто пытался бросить курить. – Посоветуйся с моим отцом. Я Абелли, а не Руссо. – Я развернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за руку.
– Ты не пойдешь на улицу одна.
– Почему? И я не буду одна – там есть персонал ресторана. – Я попыталась стряхнуть его руку, но без особого успеха.
Николас помрачнел, глядя на кольцо: может, хотел стащить его с моего пальца? Я сжала кулак, готовая к тому, что Руссо может и правда попробовать. Когда его хватка ослабла, я высвободила запястье и направилась к черному выходу.
– Ты не пойдешь на улицу, где тусуются работники с кухни.
Так… Значит, я должна относиться к нему как к будущему родственнику?
– Николас, покомандуй кем-нибудь еще… – Я замолчала, и сердце замедлилось, словно его окунули в патоку. Николас держал меня за хвост, как за поводок, не давая сделать ни шагу. Дыхание сбилось, когда он прижался к моей спине. Так тепло, так хорошо, я бы застонала, если бы у меня были силы.
Чуть потянув меня за волосы, он наклонил мою голову набок, и его губы коснулись впадинки за моим ухом.
– Только попробуй еще раз сказать мне, что делать.
Шея – моя самая чувствительная часть, не считая очевидного. По коже забегали мурашки. Угрожающий тон буквально прошил мой затылок, затем – позвоночник, а потом спустился между ног. Спина рефлекторно выгнулась.
– Ты не пойдешь одна на улицу. И не будешь проводить время в компании кухонных работников.
Смежив веки, с затуманенной головой, я не сразу осознала его слова. Моргнула, пытаясь прочистить мозги.
– У тебя есть зажигалка? – Я намеревалась выскочить на улицу, нравилось Николасу это или нет. Вопрос предполагал, что я приглашала его с собой, хотя и без понятия, почему. Этот момент уже и так ясно доказал: я не могу общаться с Руссо как с будущим членом семьи.
Он положил ладонь мне на талию и подтолкнул вперед. Вероятно, я даже не заметила, как он отпустил мои волосы.
Когда он распахнул дверь, моего лица коснулся влажный августовский воздух, и я помедлила.
Николас держал дверь приоткрытой, прислонившись к деревянному полотну спиной и убрав руку в карман. Его взгляд подернулся чем-то жарким, похоже, раздражением. Он не хотел торчать со мной на улице.
Милашка Абелли подумала бы о чувствах своего спутника. Но при нем я не обязана быть ею.
Я вышла наружу, чтобы покурить с Николасом Руссо.
Глава семнадцатая
Самые лучшие и прекраснейшие вещи в этом мире нельзя увидеть или даже потрогать – их нужно почувствовать сердцем.
Елена
Прошлое в моем сердце всегда обрамлял ореол обаятельной простоты, но это еще не означало, что я не способна оценить сложную красоту настоящего. Городские постройки тянулись к небу, в загрязненном воздухе не было видно звезд, но магия человечности продолжала жить, несмотря ни на что. В мире таилось столько хорошего, что я не понимала, как блондинка с телеканала новостей может всегда говорить только о плохом.
В самом переулке никого не было: кухонный персонал уже разошелся. Визг колес, автомобильные гудки и полицейские сирены раздавались почти непрерывно, но на заднем плане их заглушали плавные и мелодичные переливы саксофона.
Стуча каблуками по асфальту, я сделала несколько шагов по направлению к музыке. Суровая реальность заключалась в том, что мне не светило принести в этот мир чарующую историю любви. Честно говоря, я потому и заставила себя любить только печальные финалы: ведь я знала, что мой тоже будет из их числа.
Обнаженную спину обдало теплом, в воздухе повисло волнительное предвкушение. Я повернулась. Николас стоял напротив меня, так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Он взял у меня из рук сигарету, положил в мои губы, и завораживающий отблеск пламени вспыхнул между нами одновременно с щелчком зажигалки «Зиппо», украшенной тузами пик по бокам.
– Больше ты курить не будешь, поэтому смакуй.
Я улыбнулась и, когда он поджег сигарету, медленно затянулась, чтобы не закашляться и не показаться глупым новичком. А потом я фыркнула.
– Что здесь смешного?
С легкой улыбкой я ответила:
– Ты.
Задумчиво глядя на меня, он взял сигарету и поднес к своим губам.
Я наклонила голову набок, наблюдая.
– Я теперь могу звать тебя fratello?[50] – Без понятия, почему я это сказала, но слова вырвались так же легко, как воздух. Никотин курсировал по венам и развязывал язык.
Не отводя глаз, Николас выдохнул облако дыма над моей головой. Мы стояли так близко, что его рукав касался моей руки. Его присутствие абсолютно уничтожало меня. Ничто из этого не ощущалось «семейным».
Николас протянул мне сигарету.
– Нет. – То было явно окончательное «нет». С таким не спорят.
– Почему? Ты же им и будешь.
На скулах Николаса заиграли желваки.
– Я буду твоим cognato[51], а не братом.
– А какая разница? Ты неплохо справляешься с братской гиперопекой.
Похоже, он был совершенно не впечатлен и не собирался продолжать разговор.
– Можешь звать меня sorella[52]. Наверное, наличие сестры поможет тебе понять, что мир не крутится вокруг тебя.
Николас хмыкнул, но звучало все так, словно он хотел меня придушить.
– Кури сигарету и заткнись.
Я отвернулась, чтобы спрятать румянец возмущения, покрывший щеки, и отошла на пару шагов. Легкий стук каблуков показался мне гипнотическим в сочетании с саксофонной музыкой. Наверное, никотин в крови смешивался с алкоголем. А может, я была просто пьяна этим мужчиной.
Снова развернувшись, я смерила его взглядом.
– Тебе вовсе не обязательно со мной нянчиться, ты в курсе? Обычно на меня не набрасываются больше одного раза в неделю.
Николас прислонился к двери и саркастично сверкнул глазами.
– Только по одному разу?
– Только по одному, – с улыбкой повторила я.
– Я тебе не нянька.
– А очень на то похоже.
Взгляд Николаса потемнел. Не знаю, почему я продолжала тыкать его метафорической палкой, но обычно наличествующий у меня словесный фильтр исчез вместе с последней саксофонной нотой.
Тон у него был сухой и грубый.
– Продолжай болтать в том же духе – и я, конечно, на тебя наброшусь.
Николас вряд ли вкладывал в свою фразу сексуальный намек, но, к сожалению, я услышала именно это. Я поднесла сигарету к губам и затянулась. Наши глаза встретились сквозь пелену дыма.
– Обязательно скажу следующему, кто ко мне полезет, что на меня может набрасываться только cognato. – В переулке повис такой осязаемый неприличный подтекст, что даже случайный прохожий его бы заметил. Я сохранила задумчивое выражение лица, пусть сердце в груди и танцевало конгу. – Хотя у тебя наверняка заканчиваются методы разрушения чужих жизней.
– Это называется репертуар, Елена. Я могу повторяться.
– Хм… И что у нас далее в программе?
– А на кого нападают? – Голос Николаса был скучающий, можно подумать, мы говорили о погоде, притом раз этак в третий за последние полчаса.
Я пожала плечами.
– На меня.
Теперь его взгляд стал холоден, а тон безразличен.
– Сегодня мы оставим нападающего истекать кровью.
Полагаю, он не преувеличивал.
– Ну… вечер с тобой был бы неполным без кровопролития. – Я сделала паузу. – Хотя во время прошлого семейного ужина ты неплохо справился.
На губах Руссо появилась легкая, но хищная улыбка.
– Ты права.
В моем животе вспорхнули бабочки. Вот за эту озорную, лукавую улыбку женщины и любят плохих мальчиков.
Cazzo.
Мне не хватало воздуха.
Я наклонилась и потушила сигарету об асфальт, прежде чем выбросить в ресторанную мусорку. Переулок и так завален обертками и окурками, я не хотела вносить сюда свою лепту.
Николас посматривал на меня, прислонившись к двери. Я встала перед ним в ожидании. Он протянул мне телефон.
– Список. Напиши прямо сейчас.
Я нахмурилась, глядя на мобильный, потом на Николаса.
Он выглядел серьезным, а мое влечение, если честно, выходило из-под контроля и жгло кожу электрическим током, лишая способности спорить. Я взяла телефон и отошла в сторону. Думать, находясь столь близко к нему, я бы точно не смогла.
Открыв «Заметки», я написала размер платья Адрианы, а также ее размер обуви и даже лифчика. Руссо смахивал на человека, который не стесняется подобных деталей. Когда дело дошло до хобби и увлечений сестры, я не удержалась.
Актерское мастерство.
Культовые ужастики.
Садоводство.
Не ты.
Я улыбнулась, но вдруг телефон звякнул, и моя улыбка тотчас угасла.
Я уставилась на экран.
С кем я вообще сейчас разговаривала? С Бенито?
В сообщении была фотография обнаженной женщины. Светлые волосы, кокетливый взгляд, большая грудь.
Дженни.
Я посмотрела на Николаса, но он просто ждал, когда я закончу. Я показала ему экран телефона. Руссо еще секунду смотрел мне в глаза, потом бросил взгляд на мобильный и даже не моргнул.
– Это девушка Тони, – обвинительным тоном сказала я.
– Неужели?
Сложно понять, развлекал Николаса этот факт или раздражал. Трудно догадаться, правда ли он не знал, кто на фото, или прикидывался дурачком. Он настолько часто получал снимки голых девиц, что перестал их различать? Во мне вспыхнула злость.