Отымел бы ее у стены в переулке. Кстати, у меня появилось назойливое ощущение, что мне бы этого было мало. В венах взыграла кровь Руссо: она хочет того, чего хочет, и гори все синим пламенем.
Ресторанная дверь с щелчком закрылась за моей спиной, приводя в чувство. Я застегнул пиджак и последовал за Еленой по коридору. Шелковистый хвост находился буквально на расстоянии вытянутой руки. Минуту назад он ударил меня по груди, когда она резко развернулась еще на улице. Мне приходилось напоминать себе, что это не поводок: ведь стоило однажды схватить ее за волосы – и вот я уже жаждал тащить ее за хвост прямиком в койку, хотела она того или нет.
Низкий вырез платья обнажал оливковую кожу спины, которую крест-накрест пересекали тонкие лямки. Черная ткань облегала контуры ягодиц, не оставляя воображению ничего, кроме как представлять ее обнаженной.
Боже, что бы я сделал с этой задницей.
«Хватит. Остынь, Руссо».
Я заставил себя отвести глаза и проигнорировать волну тепла, спустившуюся к члену.
Не сказав ни слова, она вошла в главный зал и направилась к сестре и бабушке, которые, похоже, затеяли какую-то игру с карандашами на раскрытом детском меню.
Атмосфера была легкая, беседы дружелюбными, и это должно было радовать, но, если честно, я бы сейчас не отказался от капли враждебности. Я чувствовал возбуждение, плечи сводило невыплеснутым сексуальным напряжением.
Тони сидел спиной ко мне и над чем-то смеялся вместе с кузенами. Мы с ним еще не пересекались. Я знал, что рано или поздно нам придется смириться с присутствием друг друга, поэтому и пригласил идиота на вечеринку. И теперь, когда под кожей зудело раздражение, я был практически счастлив, что это сделал.
Я подошел к барной стойке и сел рядом с Лукой. Мне необходимо спиртное. Только один стакан, чтобы расслабиться. Последний раз я серьезно напился шесть лет назад и тогда же трахнул мачеху. Полученный урок я выучил навсегда.
Лука весело покосился на меня и отхлебнул пива. Он догадался, что я хочу Елену так же, как и каждый гребаный мужик в Нью-Йорке. Наверное, это было еще забавнее, поскольку я не затыкался о том, как она мне не нравилась, причем еще до встречи с ней.
– Отвали, – процедил я сквозь зубы.
Он тихо хмыкнул.
Спустя пару минут я потягивал виски, вполуха слушая, как кузен Лоренцо распинается про лошадь, на которую он поставил слишком много денег.
– Говорю же, шансы хороши… – Лоренцо осекся, вероятно, уставившись на какую-то девушку за моей спиной. – Боже, я хочу жениться на этой женщине!
По мне пробежала волна злости: я сразу осознал, кого он имеет в виду, однако молча поболтал виски в стакане и сделал глоток, скрывая раздражение.
Я слышал, как Елена хихикает над какой-то шуткой Тони. Я проглотил алкоголь. Меня переполняла агрессия. Милашка Абелли верна своему тупому братцу, хотя из-за него ее чуть не убили. Я стиснул зубы.
Мне нужно куда-то деть эту энергию, пока я не взорвался.
Вариантов два: либо драка, либо секс. Вторая опция была явно лишена какого-либо удовольствия из-за Елены Абелли. Значит, оставалась только первая.
Я достал телефон из кармана.
Переслал Тони фото Дженни.
И стал ждать.
На самом деле у меня никогда не было девушки. Скорее, сюда подойдет выражение «постоянная любовница», если уж раскрывать карты. Но если бы я это сказал, то Елена бы вряд ли особо прониклась, в итоге я… приврал как жулик. Тони переспал с Изабель и убедился, что я быстро узнал об измене, поэтому из чистого принципа я трахнул Дженни. Даже смешно, насколько все просто.
Я не общался с Дженни больше года. Раз она снова вышла на связь, значит, у Тони получалось не столь качественно трахать ее левой рукой, как правой.
– Э-э-э, Туз…
Я опять поболтал виски в стакане.
– Не влезай.
– Хорошо, босс. – Лоренцо попятился.
Лука покачал головой и тоже ушел.
Мне не следовало так поступать. Я не ввязываюсь в драку на людях. Но я боялся того, что могу сделать. Если сегодня я вновь столкнусь с Еленой Абелли… я сойду с ума.
Внезапно спина сильна напряглась, а затем голова взорвалась болью.
– Тони! – ахнула Селия под звон осыпающихся на пол стеклянных осколков.
В ресторане воцарилась тишина.
Я не смог сдержать улыбки.
Как хорошо, что этот придурок настолько безбашенный.
Глава девятнадцатая
Красив несовершенный, гениален безумный, и лучше быть смешным, чем абсолютно скучным.
Елена
– Stupido[55], – повторила мама три раза подряд, но все абсолютно впустую, как об стенку горох, после чего пробормотала по-итальянски, что каждый ее ребенок stupido, и вышла из кухни.
– Черт, Елена. Хватит. – Тони поморщился.
Я убрала ватный шарик от глубокого пореза на лице брата.
– То есть ты можешь бить Николаса простреленной рукой, но не способен потерпеть, пока спирт щиплет?
Подумать только: я прислуживала ему весь вечер, а в итоге выяснилось, что брат может драться, как совершенно здоровый человек. Теперь Тони, конечно, о многом жалел, судя по натянутому выражению лица и красному пятну, проступающему сквозь бинт на руке.
Боже, как ужасно он выглядел!
Нет ничего хуже, чем наблюдать, как мужчины избивают друг друга до полусмерти. Особенно когда тебя преследует странное ощущение, что ты даже не знаешь, за кого болеешь. За Тони, верно?.. Я с трудом сглотнула, чувствуя себя предательницей.
После того как Тони расколотил стакан о дубовую голову жениха родной сестры, Николас схватил моего брата за шею и впечатал в пол. Я до сих пор слышала этот глухой звук. Бум!
Бабуля оторвалась от игры в крестики-нолики, в которую резалась с Адрианой, и вздохнула.
– Наконец-то! Хоть какое-то развлечение.
Адриана пригубила вина и заметно повеселела. Похоже, сестра полностью оправилась после произошедшего в ресторане. Кстати, еще там она успела поспорить с бабушкой на пятьдесят баксов, что Тони победит. Судя по всему, Николас стал одной из причин ее расстройства.
Во время драки папа́ откинулся на спинку стула и наблюдал за Тони и его соперником, как и все дядюшки Николаса. Никто не собирался вмешиваться, и создавалось впечатление, что схватка будет насмерть. От этой мысли внутренности скрутило, и в какой-то момент я поняла, что дальше смотреть не могу.
Я выскочила на улицу в компании Доминика.
Понятия не имею, с чего все вообще началось. Я могла предположить, что Тони узнал о фотографии, или Дженни ляпнула, что недавно была с Николасом.
А теперь мы разбирались с последствиями.
Голый торс Тони покрывали красные отметины, на ребрах и спине начинали формироваться синяки. Кровь текла из глубокого пореза на лице, из носа и из разбитой губы и капала на грудь.
Откинувшись на спинку стула, Тони (в костюмных брюках и ботинках) строчил кому-то эсэмэски.
– А порез откуда? – Я не понимала, как такую рваную рану – от края глаза и до самой линии волос – можно умудриться получить в кулачном бою. Хотя надо признать: драка была слишком жестокой, словно они оба всю жизнь копили агрессию специально для поединка.
– Ножка от стула.
Я распахнула глаза.
– Он ударил тебя ножкой от стула?
«Вот жулье».
– Ага. После того как я использовал ее по назначению.
«Ясно».
Если честно, я не представляла, почему вообще пытаюсь помочь Тони. Не то чтобы он последнее время был замечательным братом. Я чувствовала себя тряпкой, но ген матери-наседки преследовал меня сызмальства – и избавиться от него никак не получалось. Я не могла игнорировать потребность помогать. И в кого я такая уродилась? Явно не в маму, и, судя по тому, как бабуля распахнула дверь в кухню тростью и поблагодарила Тони за выигранные пятьдесят баксов, уж точно не в нее.
Меня трясло от нервного возбуждения. Да уж, вечеринка удалась на славу. Мне нужно что-то делать, чем-то себя занять, иначе на поверхность всплывали мысли о нем, а тело начинало гореть. И хочу уточнить, это был не тот он, о котором мне следовало думать.
Я скрестила руки на груди, все еще будучи в платье и на каблуках.
– А ты хоть ему навалял? Можно предположить, что все пинки достались только тебе.
Тони саркастично посмотрел на меня и снова уткнулся в телефон.
– Достаточно я ему навалял.
– Пожалуйста, скажи, что ты не переписываешься с Дженни.
– Я не переписываюсь с Дженни, – сухо ответил он.
Значит, переписывался.
– Вы ведь друг другу изменяете. Не очень-то здоровые отношения, не находишь?
Брат положил телефон на столешницу и провел рукой по волосам.
– Я люблю ее, Елена.
К горлу подкатил ком.
– Иногда любви недостаточно, Тони.
– Конечно же, нет, – серьезно ответил он, и мне даже показалось, что у нас для разнообразия сложится умная, вдумчивая беседа. А потом Тони снова открыл рот. – К любви еще должен прилагаться хороший секс.
Я вздохнула.
Тони рассмеялся и потер грудь, в процессе размазав кровь.
– Ты хорошая сестра, Елена. Иди сюда, обними своего старшего братца.
– Нет. – Я нахмурилась. – Ты весь потный и в крови.
– Кроме объятий, увы, ничего предложить не могу.
– Как минимум, ты мог бы не… нет, Тони, не надо!
Он стиснул меня в медвежьих объятиях и демонстративно вытер об меня всю свою противную мужественность. Я со стоном наморщила нос и попыталась вырваться.
Тони резко ноздрями втянул воздух.
– Мать его.
Я замерла.
– Что?
– Ребро сломано, кажется.
Я вздрогнула и отстранилась ровно в тот момент, когда папа́ вошел в кухню. Он посмотрел на разложенную на острове аптечку и неодобряюще глянул на меня, дескать, перестань нянчиться с Тони. Потом перевел взгляд на сына, прожигая его коронным осуждающим взглядом.