– Черт, какая ты мокрая, – простонал он.
Я напряглась, когда его палец проник не в ту дырочку.
– Нико! – ахнула я.
Дрожь пробежала по его груди под моими ладонями. Он притормозил, поцеловал меня в щеку и пробормотал мне в губы:
– Скажи остановиться – я так и сделаю.
Никогда не думала, что склонна к приключениям, но внезапно поняла: я сделаю все, что угодно… лишь бы заставить этого мужчину так дрожать.
Я промолчала, и золото в его взгляде расплавилось. Наблюдая за моим выражением лица, он протолкнул палец еще глубже. Ощущение было странное, но мне стало жарче, чем когда-либо, а дыхание Нико стало рваным, все тело напряглось, словно он с трудом сдерживался.
Двумя пальцами он вошел в меня, пока третий все еще находился в моей заднице. Я застонала, когда он начал медленно ими двигать. Чувство наполненности было сильным, восхитительным и подталкивало меня все глубже к краю. Нико поцеловал меня в шею, и я содрогалась под ним, пока он мучительно медленно трахал меня пальцами.
Я стиснула простыню в кулаках, уперлась пятками в кровать, и, когда кончила, он проглотил в поцелуе все мои звуки. Из этого поцелуя пропало все изящество. Теперь Нико щипал мои губы и линию подбородка и посасывал мой язык, а наши зубы сталкивались.
Так беспорядочно и грязно. Так типично для него.
– Я трахну тебя медленно, – выдохнул он мне в ухо. И именно так и сделал. Всеми возможными способами.
Кухня. Гостиная. Душ. Коридор. Его кровать.
Прошло семь дней, и я привыкла к Нико, сексу и всевозможным местам и позициям для оного.
Мне кажется, это уже вредно для здоровья.
Я дышала, спала и питалась всем, из чего состоял Николас Руссо.
Когда я впервые попыталась вылезти из его постели после нашей свадьбы, он схватил меня за запястье и снова смотрел на меня ленивым взглядом. На этот раз, он и правда меня не отпустил. И ни разу не жаловался по поводу кольца, наверное, теперь, когда на моем пальце красовалось и обручальное, его отпустило.
Я спала в комнате Нико. Иногда – уткнувшись лицом ему в грудь. Порой он обнимал меня рукой со спины. И всегда прижимался ко мне. Его руки всегда были на моем теле, а запах Николаса сопровождал уже повсюду. Я не знала, как и даже когда это случилось, но каким-то образом он обрушил все мои стены и внедрился в каждую мою клеточку.
Что-то коснулось самой глубины души.
Что-то теплое и хрупкое.
Что-то распутывающееся, как веревка.
Семь дней он не ходил на работу.
Он научил меня мухлевать в карты. Трахаться. И готовить омлет.
Нико говорил, что его мама хорошо готовила. И сразу же добавлял: «Когда не была обкурена».
Я впитывала любую информацию, которой он делился, включая и самую незначительную. Скоро у меня должен собраться весь пазл.
Медленно, но верно я училась готовить.
– Послушай, мам, все водянистое, – вздохнула я, прижав мобильный к уху.
– Ты неправильно сделала заправку.
– Я сделала в точности, как ты сказала!
– У меня buono[105]рецепты, Елена. Проблема в тебе.
После нескольких подобных разговоров я выяснила, что «Гугл» был более понимающим учителем. А Нико, может, и умел готовить омлет, но этим все и ограничивалось.
Мы заказывали много еды на дом, но Николас никогда не жаловался. Кстати, он вообще ни на что не жаловался. Ни когда у меня возникала потребность во внимании и я приставала к нему в офисе, ни когда я усаживалась к мужу на колени во время делового звонка. И хотя авторитарная, требовательная сторона Туза никуда не девалась, я потихоньку узнавала, что он гораздо более спокойный и мягкий, чем я могла предположить.
Лучше бы он был ужасным. Ведь я собиралась заслужить подобное отношение.
Он целовал меня медленно и мягко. Пропускал мои волосы сквозь пальцы. Давал мне выбирать фильмы, хотя за целую неделю мы ни один не досмотрели до конца. Как только большой палец Нико начинал выводить круги вокруг моего пупка, мне становились смертельно необходимы касания пониже, и он всегда давал мне то, чего я хотела.
Его тело ложилось на мое, такое тяжелое, идеальное.
Кожа к коже. То, как требовательно Нико наклонял мое лицо, чтобы поцеловать еще глубже. Грубоватая ладонь, спускающаяся по моему горлу. Отпечатки рук, обжигающие, словно клеймо.
Постепенно все превратилось в некое размытое чувство, в ощущения, собиравшиеся воедино в груди.
Я прижалась к шее Нико и глубоко вдохнула. Запах был как никотин, как наркотик, прожигающий каждый капилляр и растекающийся по кровотоку.
Последняя ниточка надежды лопнула.
И больше не было ничего, кроме меня, Нико и земли далеко внизу.
«Волнующе», – сказала мне Адриана, когда говорила о любви.
Никто не предупредил меня, как будет больно.
Глава сорок шестая
Я с грохотом упала со своего розового облака.
Елена
Солнечный свет согревал кожу, но не мог растопить лед, что поселился в животе за эту ночь. Я уже несколько часов как проснулась и лежала, слушая дыхание Нико и размышляя, как поступить.
Ради моей совести, целостности рассудка и ради него я просто обязана что-то предпринять.
Мне хотелось стать другим человеком, из тех, кто умеет оставлять прошлое позади и забывать, только бы не разрушать хрупкое доверие, которое Нико проявил ко мне, и не вынуждать его забываться в руках другой женщины. Хоть бы не ломать чувство умиротворения, которое наполняло меня, когда я находилась рядом с ним.
Нико проснулся и, судя по прогнувшемуся матрасу, сел на край кровати. Его взгляд наверняка упал на меня, но я не открыла глаза. Вдруг он увидит в них все, о чем я думаю?
Он провел пальцем по моей щеке.
– Будешь целый день валяться?
Я кивнула.
– А я ведь хотел поесть твой знаменитый водянистый суп.
– Не дождешься, – пробормотала я.
Смешок.
– Я тебе говорила, что не умею готовить, сам решил на мне жениться.
– Еще ты предупреждала, что тратишь много денег, и что-то я этого не вижу.
– Подожди, скоро я пойду по магазинам.
Он засмеялся и сдернул с меня одеяло. Я ахнула, распахивая глаза.
– Нико, холодно!
Я была голой. На этой неделе я постоянно была либо обнаженной, либо в футболке и трусах. Золотые деньки.
Нико упал на меня, и я запустила руки под его белую футболку, чтобы своровать немного тепла. Уверена, этот мужчина мог бы пережить ночь в Антарктике без куртки, настолько много от него исходило жара.
Я любила то, каким он был большим, и как я рядом с ним всегда чувствовала себя маленькой и беззащитной. Если честно, я уже любила все, что с ним связано, и мучиться сомнениями было поздно. Только на всех парах вперед: как поезд, не успевший затормозить перед девочкой на путях, смотрящей на кабину машиниста большими глазами.
Блаженство разлилось по телу, пока Нико лежал на мне. Он провел грубоватой ладонью по моей щеке и забрался пальцами на затылок. Наши губы соприкоснулись.
– Ты чертовски красива. – Шероховатость его голоса свернулась вокруг моего сердца и сжала. Обожгла теплом и кислотной ноткой вины.
Я вздохнула. Раньше я ненавидела слово «красивая». Оно казалось мне каким-то банальным на всех языках мира. Но вот то, как глубоко и искренне оно прозвучало в исполнении Нико… вероятно, именно к этому и стремилась моя романтичная душа.
Он поцеловал меня, и я растаяла, распластав руки на его гладкой мускулистой спине.
Губы Нико спустились на мою шею.
– Ты же знаешь, сколько значишь для меня, да?
Пульс на миг замер, в голове все завертелось настолько быстро, что реальность расплылась перед глазами.
«Зачем?»
Зачем он это со мной делает?
Столько эмоций взревело, а потом всплыло наружу – от счастья до злости из-за своего положения. Слезы жглись где-то в уголках глаз. Я напряглась, и Нико, конечно, это сразу заметил, но просто поцеловал меня в шею, словно ожидал подобной реакции.
Грудь пронзило болью.
Он прислонился лбом к моему. Вдохнул воздух из моих губ, снова нежно поцеловал. А потом поднялся на ноги, сказал, что будет в гараже, и вышел из комнаты, оставив вместо себя ледяную пустоту.
Еще две минуты после ухода Нико я лежала в постели, слушая отдаленное тиканье часов и позволяя холоду просочиться под кожу до полного онемения.
Сейчас или никогда.
Иначе он продолжит говорить мне такие вещи, и я уже не решусь.
Особенно если он будет говорить все так, как будто ни в чем в жизни не был уверен сильнее.
Трясущимися руками я натянула джинсы, кроссовки и куртку, поглядывая в окно. Нико, с руками по локоть в масле, направился к верстаку. За эти семь дней он ни разу не был в гараже, но вчера вечером упомянул, что ему нужно заканчивать переделывать клапанный механизм или что-то вроде того. Звучало, как грандиозная работа. Значит, он будет занят несколько часов. Никакой Лука сейчас не станет меня караулить. Я понимала: лучше шанса не будет.
Покопавшись в сумке, я нашла информацию, которую скопировала, и письмо, написанное мной месяц назад, а затем спрятала их в задний карман джинсов. С сердцем, бьющимся в такт шагам, спустилась по лестнице. Схватив немного налички со стола, я замерла и посмотрела на свой телефон. Очень хотелось его взять, и разумнее, чтобы мобильный всегда находился под рукой. А еще не стоит выходить из дома, не предупредив Нико.
От перспективы ослушаться меня начало мутить, но на телефоне точно был маячок.
Я выскользнула через парадную дверь и тихо закрыла ее за собой.
Спускаясь с крыльца, столкнулась взглядом с мужчиной: он сидел на ступенях соседнего дома. Я тотчас застыл