Он неожиданно развернулся и ушел, я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Наш разговор получился очень сухим, за исключением проблеска эмоций в самом начале. Он был не так страшен, как я думала.
Я вернулась к девочкам, но я словно была не с ними. Краем уха слушая их разговор, я была внутренне сосредоточенна на мыслях о новом учебном году. Теперь предметы будут собой представлять, наверное, нечто другое, уже более реальное и осязаемое, чем просто теорию. Я не была уверенна, что готова к этому.
- Итак, Лена, как дела?
Это было первым, что я услышала от нашего нового школьного психолога, Арины.
- Никак, - отвечаю я.
- Почему?
- Потому что их нет, - раздраженно ответила я, - сейчас каникулы, я только отдыхаю, никаких дел.
- Тебя раздражает бездействие?
- Нет, ваши вопросы.
- А тебя раздражают твои подруги?
- Нет, - ответила я, понимая, что лукавлю.
Женщина посмотрела на меня, прищурившись, можно было не сомневаться, она заметила мою ложь. У нее что, внутри встроенный детектор лжи?
- Знаешь что Лена, я считаю, что ты должна больше общаться с окружающими, у тебя начинается социопатия. Можешь идти, зайдешь завтра, и расскажешь, что нового у твоих друзей.
Я покинула ее кабинет. Кто знал, что помимо бесед у меня еще будут и домашние задания? Это невыносимо. Мне хотелось напросто наплевать на все эти беседы с психологом, но это было невозможно. В моей ситуации это дело не добровольное, а принудительное. Когда ты не приходишь, тебя приводят. Или еще хуже, заранее ставят диагноз. Покинув корпус, я медленно шла вперед. Достигнув ангаров, я в нерешительности застыла и, подойдя к одному из них, заглянула в приоткрытую дверь. Виктор стоял спиной ко мне напротив манекена и отрабатывал удары. На его широкой мускулистой спине блестел пот. Он полностью был поглощен своей работой. Я проскользнула внутрь и плавно пошла к нему. Я не ставила для себя цели идти бесшумно, я просто шла к нему. Однако когда я сказала "Привет", он резко обернулся с напряжением на лице.
- Я впервые застала тебя врасплох, - сама удивилась такому исходу я.
- Да, я слишком расслабился, - согласился мужчина. Напряженные черты его лица разгладились. - Что ты здесь делаешь?
- Может, я решила потренироваться, - заметила я - Ты чем-то недоволен?
- Нет, нет.
Он заметил мой взгляд, медленно и с наслаждением блуждающий по его телу и неожиданно подхватил с лавки футболку и натянул ее.
- Я была у психолога, - призналась я, делая еще один шаг к нему.
- И как?
- Отвратительно. Она думает, что у меня начинается социопатия.
- А ты как считаешь? - он сделал шаг назад, и я внимательно посмотрела на него.
- Я считаю, что не следует лезть в мою жизнь.
- Но она хочет тебе помочь, ведь так?
- Мне не нужна ее помощь, - недовольно заметила я. - Я что, похожа на человека, которому нужна помощь?
Я ждала, что он засмеется и скажет "нет, конечно". Я ждала, что он обратит это все в шутку, а он, с совершенно серьезным видом сказал...
- Да.
- Что ты хочешь этим сказать?
Машинально я уперла руки в бока и вздернула голову вверх, возмущенно смотря на своего наставника.
- Ты не видела себя на поле, ты была сама не своя. Тебе стоит как-то разгрузиться.
Я опустила руки и, вздохнув, все-таки сократила небольшое расстояние между нами и, схватив его за отворот футболки, не дала отодвинуться вновь.
- Ты прав, я не видела себя, но я знаю, что я чувствовала, и этого, поверь, достаточно. У меня есть идеи лучше, как мне разгрузиться.
Я привстала на цыпочки и легонько коснулась его губами, ожидая, что он подхватит мой поцелуй, но Виктор вместо этого отстранился и мягко убрал мои руки со своей футболки.
Мы молча стояли напротив друг друга, и я недоуменно вглядывалась в его лицо. Я совершенно не понимала, что происходило. Это было как плохо поставленный фарс.
- Что такое? - тихо спросила я, вглядываясь в напряженное лицо мужчины. В моей голове уже крутились ответы, но я не собиралась верить этим бредовым предположениям моей больной головы.
- Не надо, Лена. Нам надо поговорить, но может не сейчас?
Он пытался ускользнуть от чего-то очень неприятного, точно так же выглядела Леся, когда у нее были плохие новости.
- Нет, ты скажешь все сейчас.
Он засунул руки в карманы своих тренировочных штанов и, развернувшись, сделал несколько рассеянных шагов вперед, потом, резко развернувшись, он начал.
- Лена, это не была правда. Ты была не способна оттуда выбраться. В тебе было столько пессимизма, он просто задавил твою волю к победе, твои борцовские качества Я не знал, как их вытащить, а потом... ты сама подсказала мне. Я дал тебе тот стимул, который мог помочь вернуться оттуда живой.
Договорив, он сложил руки на груди и посмотрел на меня.
Я медленно осознавала только что полученную информацию, которая толчками попадала внутрь, преодолевая барьер сопротивления.
- Ты хочешь сказать, что использовал это, чтобы у меня был стимул убивать на поле и вернуться живой?
- Да.
- Ты хочешь сказать, что просто сыграл на моих эмоциях?
- Да.
- Ты хочешь сказать, что все это ложь и ты ничего не чувствуешь ко мне?
- Да, - безжалостно подтвердил он.
Я отвернулась от него и растерянно прошлась по залу. Он продолжал стоять на месте и наблюдать за мной. Я чувствовала, как следом за шоком во мне начинает закипать гнев. Вырваться из этого ада, чтобы понять, что все это было зря, зря, зря.... Теперь не будет ни Леси, ни него, теперь я одна... Снова одна.
На лавке лежал нож, я подняла его и взвесила на руке.
- Пройдет время, и ты поймешь, что это было правильно. Со временем ты начнешь мыслить так же... рационально. Лена.
Я развернулась и пошла к нему, смотря на нож в своей руке.
- Я втыкала эти долбанные железки в живого человека.
- Я знаю.
- Его кровь, еще горячая, текла по мне.
- Я понимаю.
- И единственным моим утешением потом, была любовь. Я выкарабкалась только поэтому из депрессии.
- Это хорошо.
- Хорошо?
Гнев вскипел во мне словно лава. Я сжала холодную рукоять и замахнулась на него, но Виктор выбил нож из моей руки. Я сама не могла поверить, что только что чуть не нанесла ему реальный вред.
- Тебе нужно успокоиться. И осмыслить это. Принять. Я тебя не люблю.
Размахнувшись, я влепила ему пощечину, когда он еще выговаривал "люблю".
- Я это заслужил. - Вполне спокойно заметил мужчина, пока на его щеке расплывалось красное пятно.
Я развернулась и вылетела из ангара. Мне хотелось все крушить и ломать. Меня развели как маленькую девочку, как дурочку.
Я пересекла двор и пошла в парк, мне необходимо было находиться в движении, чтобы меньше думать о пережитом унижении. Я дошла до забора и шла вдоль него, искренне сожалея, что не могу прямо сейчас перемахнуть через него и исчезнуть из этого места. Найдя укромное место, я остановилась и присела, в голове роились неприятные мысли, я прокручивала в памяти множество сцен и понимала, что все это было лишь выдумкой и обманом. Его слова о том, что в будущем я буду мыслить более рационально, пугали меня смыслом, который содержали в себе. Я сидела, с отсутствующим видом смотря перед собой и ничего не видя, но неожиданно что-то привлекло мое внимание. Я вновь вернулась вниманием в реальность и огляделась, невдалеке из-за деревьев виднелась часовня. В мгновения ока я вспомнила все. Дневник! Подскочив с земли, я быстрым шагом направилась к часовне, в моих мыслях отчаянно билась идея о мыслях и наблюдениях Леси, которые девушка так стремилась скрыть от чужих глаз. Меня волновала сама мысль того, что где-то здесь под землей еще хранится частичка Леси, что я смогу ее коснуться, увидеть, прочесть.... Когда я пришла к зданию, то первым делом огляделась, вблизи не было никого, все либо развлекались в парке, либо были в здании, эта же часть территории пустовало, что ж, мне это только на руку. Я задумалась. С чего начать поиски? У меня было не так уж и много зацепок, учитывая, что я знала лишь примерное местоположение тайника. Я решила задать себе другой вопрос. Где бы спрятала я? Какое место показалось бы мне наиболее удачным? Сама часовня сразу отпадала, здание было небольшим, особенных тайников там не устроишь, а если и попытаешься, он рискует быть быстро обнаруженным. Оставалась близлежащая территория. Удобнее всего рыть землю за часовней, месте неприметном, ведь там навряд ли кто-то соберется копать, под носом у служащего, да и никаких грядок отродясь там не было. Я прогуливалась вокруг часовни, внимательно смотря себе под ноги, должны были остаться хоть какие-либо незначительные следы. Пока я искала, успело стемнеть, но я не торопилась уходить, упрямо меряя шагами местность. Небо было ясное, и луна ярко освещала землю, мое внимание привлек средних размеров камень, который казалось, возвышается. Моя взгляд попадал на него несколько раз и снова начинал блуждать вокруг, пока, наконец, моя интуиция не потребовала посмотреть под ним. Я подошла к месту и, приложив усилие, отодвинула камень, земля под ним, как и ожидалось, была рыхлой и даже влажной. Я огляделась и нашла толстую ветку, начиная ковырять. Постепенно я полностью ушла в этот процесс и, упав на колени, стала разгребать землю руками, предчувствуя, что двигаюсь в нужном направлении. На глубине примерно в несколько десятков сантиметров я наткнулась на что-то твердое и полностью уверилась в своей правоте. После интенсивной работы, я извлекла наружу небольшую шкатулку, размером примерно двадцать на двадцать. Прижав к себе драгоценную находку, я поднялась на, и ноги хотела было сейчас же пойти в свою комнату и увидеть ее содержимое, но вовремя остановилась и замела следы: закопала ямку и вернула на свое место камень.
Это был первый раз, когда я обрадовалась тому, что теперь живу одна. Входя в комнату, я не стала включать большой свет и зажгла лишь ночник, задернув шторы и закрыв дверь, я только тогда немного расслабилась, когда почувствов