— Теварец, неужели это никогда не кончится? — тихо спросил Дэви. — Неужели меня всю жизнь будут перебрасывать друг другу люди, сказавшие слово «сламона»?
Теварец ничего не ответил — упершись босыми ногами в каминную решетку, он, похоже, задремал с сигаретой во рту.
— Теварец… — снова окликнул Дэви. — Это правда, что если я убью колдуна Конрада, Тройное Заклятье все равно не исчезнет?
- Да… Это правда… — сонно пробормотал Теварец. — И что с того?
— Да ничего… Все равно я его убью! — ответил Дэви, рисуя пальцем на земляном полу летучую мышь. — Мне надо было сделать это уже давно… Но теперь, когда у меня есть Снежный Вихрь и «Лучезарный», я до него наконец доберусь!
Теварец резко выпрямился в кресле.
— Может, когда-нибудь ты его и убьешь, но не сейчас, когда старина Конни засел в Немой Горе!
— Да плевать мне на Немую Гору, охэй!
— Плюнуть ты как раз и не успеешь. Даже чирикнуть не успеешь, как его сторожевые пауки уже проглотят тебя, как канарейку! Так что придется тебе подождать, пока Конрад вылезет из своего убежища. И тогда — давай, валяй, убивай его хоть каждую пятницу!
— Я не собираюсь ждать, пока он вылезет, — спокойно ответил Дэви, трудясь над своим рисунком. — Бернгард вот тоже ждал, ждал, ждал… Так и помер, не дождавшись! А я завтра же отправлюсь в Немую Гору, начхать мне, что там не действует никакая магия…
Теварец рывком расцепил сплетенные под затылком пальцы, встал и, сильно хромая, пошел вдоль каминной решетки. Задел плечом чучело крокодила, щелчком пальцев разбрызгал его на тысячу искр и одним коротким пассом смел со стола все колбы.
— Теварец, ты что?!
Стол вдруг превратился в василиска, который с истошным верещанием бросился на Великого Мага, но Теварец вдавил хвост чудовища босой ногой в пол и обрушил из потолочной темноты целую бурю разноцветных зарниц. Постояв несколько мгновений под неистовством ярких вспышек, Теварец уничтожил василиска, круто развернулся и проковылял обратно к креслу.
— В Немую Гору ты не пойдешь, понял?! — наклонившись к Дэви, хриплым шепотом рявкнул он.
— Почему? — тоже шепотом спросил Дэви, невольно отодвигаясь.
Еще никогда, даже в страшную ночь падения Ассагардона, он не видел Теварца таким! Куда было взгляду василиска до бешеного испепеляющего взгляда Великого Мага!
Теварец, оскалившись, тряхнул Дэви за плечо.
— Я тебе запрещаю! — прорычал он.
— Что?
Дэви растерянно разинул рот.
Как только ученик становился магом, никто не мог ничего ему запретить. Настоящие маги всегда сами выбирали свой путь, и никто не смел задерживать их на этом пути, даже если они шагали прямиком в пропасть! Это было одим из непреложных законов, Теварец сам много раз говорил ему об этом, но теперь…
Теперь на пальцах Великого Мага, стиснувших плечо Дэви, похоже, стремительно вырастали волчьи когти, и Дэви прикусил губу, чтобы не закричать. Но куда сильнее, чем за себя, он перепугался за Теварца: вместе с лютой яростью в серых волчьих глазах бесновалась такая же лютая боль.
— Ладно… Хорошо, я никуда не пойду! Я не отправлюсь в Немую Гору, честное слово! — торопливо пообещал Дэви.
Теварец выпустил его плечо, рухнул в кресло и, согнувшись в три погибели, принялся растирать свои щиколотки, в кровь изорванные клювом василиска. Когти на его руках быстро укорачивались, превращаясь в обычные ногти, с его пальцев срывались фиолетовые молнии и ударяли то в каминную решетку, то в его голые ступни. Одна молния ударила в нарисованную Дэви летучую мышь — и ожившая крылатая зверушка с тонким писком заметалась над каминной доской…
— Выкинь из головы Немую Гору! — не разгибаясь, прохрипел Теварец. — Выкинь ее из головы раз и навсегда, понял?!
— Хорошо! — быстро ответил Дэви. — Только… почему ты так не хочешь, чтобы я отправился в Немую Гору? Я бывал в местечках и похуже этого…
— Похуже?! — Теварец вскинул голову, его глаза на мгновение снова полыхнули лютым красным огнем, но на этот раз Великий Маг быстро овладел собой. — В Запределье нет места хуже Немой Горы! Даже Подвалы Погибших Душ по сравнению с этой горой — неплохое местечко для прогулок! А я не для того потратил на твое обучение столько времени, чтобы начинать потом все заново с каким-нибудь другим тупицей! Если тебя прикончат в Немой Горе, кто тогда уберет хобо от моих дверей?
— А-а-а… — упавшим голосом протянул Дэви.
Теварец подставил руку перепуганной летучей мыши, и когда та опустилась на его ладонь, прицепил зверушку к вороту своего свитера. Потом снова привычно закинул ноги на каминную решетку и привычно вынул из воздуха сигарету…
— И зачем они только нужны — Закон Дверей и Закон Хобо? — враждебно пробормотал Дэви. — Разве это справедливо, чтобы из-за какой-то рухнувшей поперек порога ерунды ты оказался в ловушке? Все Древние Законы справедливые, а эти…
— Эти законы не хуже всех остальных, — ровным голосом проговорил Теварец. — За любое могущество нужно платить, и чем выше могущество — тем выше плата. Слабость каждого заключена в его силе… Ты мог бы додуматься до этого и сам, Маг Стрелы, если бы умел думать. Впрочем… если бы ты умел думать, ты давно бы уже додумался и до того, как избавиться от заклинания «сламона».
Последние слова Теварец пробормотал таким будничным тоном, что Дэви не сразу понял, что именно сказал Великий Маг. А когда понял, взметнулся на колени, толкнув кресло плечом.
— Избавиться от заклинания «сламона»?! Как?!!!
— Да это даже проще, чем вызвать в Пределе грозу, — с закрытыми глазами пробормотал Теварец.
— Как?!!!
Теварец слегка ухмыльнулся.
— Чтобы избавиться от Тройного Заклятья, тебе просто надо рассказать про него какому-нибудь человеку в Пределе. И тогда всякий раз, когда тебя попытается заграбастать новый хозяин, этот человек сможет сказать «сламона» и вернуть тебя себе… Лучше принадлежать кому-то одному, чем переходить все время от одного господина к другому, верно? А может, вслед за замковым заклинанием распадется и все Тройное Заклятье, кто знает…
— Что-о?! — Дэви медленно встал. — Ты думаешь, я сам захочу принадлежать какому-нибудь человеку?!
— Наверное, это будет зависеть от того, какой именно это будет человек, — невозмутимо отозвался Теварец, выпуская полупрозрачные кольца дыма. — Может, когда-нибудь ты найдешь того, кому и вправду захочешь принадлежать… Эх, жаль, поторопился ты прикончить свою тетку, Черную Королеву! Вот бы перебросить ее в Предел, открыть ей заклинание «сламона» — и тогда дело было бы в шля…
Дэви так пнул подлокотник дубового кресла, что Теварцу пришлось быстро скинуть ноги с решетки, чтобы не завалиться вместе с креслом набок.
— В гробу я ее видал, эту тетку! — срывающимся голосом прокричал Дэви. — И всех остальных людей тоже! Всех… Вас всех, акулы!
Последние слова он прокричал уже на бегу, на полдороге к ближайшей пробоине.
Он не знал, послышалось ему или нет, будто Теварец за его спиной коротко невесело рассмеялся — но не стал оборачиваться, чтобы это проверить.
И почему он не родился беспечным сильфом?
Бродил бы он тогда целыми днями по мягким облачным полям, никуда не спеша, ни о чем не заботясь, не думая о том, что творится внизу, на земле! Здесь, в небесных далях, никогда не появятся люди, поэтому здесь никогда не будет ни предательства, ни боли, ни вранья, ни обид, ни…
— А кто это у нас там любуется на облака?
Мильн быстро отвернулся от окна — и увидел нацеленные на него очки господина Джоунза.
Глаза за стеклами очков смотрели скорее насмешливо, чем свирепо, и все же сердце Мильна затрепыхалось, как пальмовый лист в бурю. О Иннэрмал, чего от него хочет этот тип?!
— Перекличка… — шепотом подсказал Эдвин соседу в ответ на его панический взгляд.
Бури и цунами, когда учитель успел начать перекличку и почему Мильн этого не услышал? Вот что значит забраться на облака!
— Я — Джон Мильн! — громко выпалил Мильн, но господин Джоунз продолжал таращить на него свои окуляры, явно дожидаясь чего-то еще… Сто чертей и одна ведьма — чего?!
— Скажи, откуда ты, — снова подсказал Эдвин.
— Я из… из… — Джон запнулся, соображая, что бы сказать — «из Мурленбурга» или «из Госхольна», и наконец неуверенно пробормотал: — Из Мурленбурга!
— А-га! — господин Джоунз, кажется, хотел о чем-то спросить, но тут Эдвин громко сообщил, что он — Эдвин Коллин из Генеборга, а потом Ани и Тиль с задней парты почти в один голос закончили перекличку.
— Что ж, давайте сегодня поговорим о наших летних путешествиях, — учитель широким шагом устремился к своему столу. — Первое слово предоставим нашим милым дамам. Итак, кому из вас не терпится поделиться летними впечатлениями?
Конечно, больше всех не терпелось Элис!
Она тут же выскочила к доске и затараторила про свою поездку в Тэннисоль, но Мильн слушал ее вполуха.
Что могла рассказать про Тэннисоль и про тамошние сухопутные мосты эта белобрысая трещотка? Она даже не знала, что предельский Тэннисоль, как и Тэннисоль Запределья, был когда-то построен светлыми эльфами. В те далекие времена эльфы и сильфы были еще одним народом и жили то на облаках, то на земле — вот почему в Предельском Тэннисоле, как и во всех других эльфийских городах, с площадей тянулись вверх поднебесные мосты… Но потом эльфы оставили кровавый огненный Предел, навсегда остались жить на небесах, и мосты стали съеживаться, сжиматься, пока наконец не уткнулись обеими концами в землю и не превратились в те самые сухопутные мосты, над которым человеческие олухи ахают до сих пор!
Вот откуда взялись знаменитые «сухопутные мосты», а вовсе не из-за разборок феодалов Тэннисоля, как об этом болтает Элис!
Однако господин Джоунз явно остался доволен ее болтовней. Расхаживая взад-вперед между своим столом и дверью, учитель то и дело вставлял в рассказ Элис замечания вроде: «Так вас провели по всему Мосту Драконьих Глаз?» или «А про Большую Осаду вам рассказывали?»