Сияющие искры, кружась, медленно опускались вниз, засыпая распростертого на полу обезглавленного монстра.
Дэви одной рукой бросил за спину меч, второй ухватил за хвост тело чудища, вышвырнул его из пещеры, кинул вслед отрубленную голову и помахал ладонью перед лицом, чтбы разогнать голубой туман.
— Ни фига себе, япона мать! — обалдело выдохнул Рон. Он вернул светильник в нишу, подошел к лежанке в глубине пещеры и шлепнулся на нее, ероша припорошенные голубыми искрами волосы. — Я так и не понял, что это было… Посмертный подарок Конрада, что ли?
— Кто его знает, — пробормотал Дэви. — Какая разница, раз его больше нет! Знаешь, по-моему, тебе сейчас надо хорошенько выспаться, а завтра утром мы на «Лучезарном» обыщем все море вокруг Китовой Скалы и найдем трубу! Что скажешь?
Он затаил дыхание, пока Рон думал, кусая нижнюю губу.
Неужели придется создавать еще одно чудовище, чтобы отвлечь друга от бредового желания выкупаться среди стаи акул?
— Ладно, договорились, — сказал наконец Рон, боком падая на лежанку. — Но ты уверен, что мы ее найдем?
— Конечно, что за вопрос? И ведь главное, что армии негодяев больше нет!
— Ха! — пробормотал Рон. — Ты что ж, думаешь, все негодяи Запределья собрались в армии Конрада? А сколько их еще шляется по бывшим Погибшим Землям? А сколько их было так далеко отсюда, что они не услышали зова трубы? Какой же я все-таки идиот, кретин, болван безрукий!
— Это точно, — согласился Дэви, присаживаясь на край лежанки. — Только идиот, кретин и болван может рваться в пасть к голодным акулам! Для чего мы с тобой оставили с носом сторожевых пауков — чтобы нас сожрали эти плавучие челюсти?
— Что-то я не заметил, где у пауков нос, даже когда стоял с одним из них в обнимку! — хихикнул Рон. — А еще я хотел поиграть на трубе на мосту через Дуплу… и разделаться… со всеми негодяями Мурленбурга…
— С мурленбургскими негодяями я сам разделаюсь, не беспокойтесь, ваше высочество!
— От высочества слышу, — промямлил Рон — и уснул, уткнувшись носом в белую мохнатую шкуру на лежанке.
Дэви смахнул с его волос светящийся голубой порошок, встал и пошел к выходу из пещеры.
Он вытащил из кармана Кровавый Кристалл и внимательно осмотрел. Нет, кристалл не стал меньше, поделившись с Дэви магической силой, он лишь разогрелся и теперь мерцал глубоким пурпурным огнем… Сто чертей и одна ведьма, какое страшное могущество все-таки заключено в этом маленьком красном камне! Одно неумело брошенное заклинание — и Дэви удалось создать чудовище, сотворить которое было под силу только Великому Магу!
Может, с помощью Кровавого Кристалла он мог бы даже разогнать всех акул, рыскающих под скалой, и в два счета найти волшебную трубу…
Дэви поколебался всего мгновение, потом быстро сунул камень в карман и брезгливо вытер руку о штаны. Нет уж, пускай ничтожества вроде Конрада создают свое могущество на чужой крови, а мы, маги, никогда не опустимся до такого! А трубу мы с Роном и так найдем — без помощи Кровавого Кристалла!
Дэви посмотрел на воду Радужного Океана — красные пятна на ней уже исчезли, розовый отблеск на волнах был всего лишь отражением вечерних облаков. Вот на таких облаках больше всего любят пастись заоблачные кони, и где-то по этим облакам сейчас носились Вихрь и Флейн-о-Норр…
А под облаками все неуловимо изменилось со смертью нескольких тысяч негодяев. Вроде все вокруг осталось прежним — и в то же время стало совсем другим! Мир-Без-Негодяев отличался от прежнего мира так же, как отличался свежий бриз от затхлого воздуха Немой Горы, как скачка верхом на снежном единороге отличалась от езды на карусельной лошадке, как плаванье в море отличалось от мытья под душем…
Как жизнь на Иннэрмале отличалась от жизни в мурленбургском приюте!
Охэй, вот бы пролететь сейчас над Запредельем от Радужного Океана до Лунного, заглянуть в Великую Стынь, в Вейнур, в Кольдр, где на грозных сторожевых башнях вместо железных шипов наверняка уже начали распускаться белые цветы, рассказать о конце большой смуты на Иннэрмале!
Но все это подождет, сейчас Дэви больше всего хотелось поскорее очутиться в Ассагардоне.
На всякий случай покрепче заговорив выход из пещеры, он сделал быстрый пасс и выкрикнул слова замыкающего заклинания.
Он так спешил, что на этот раз заклинание бросило его не у порога маяка, а прямо за креслом Теварца.
Дэви с шумом рухнул в непонятно откуда тут взявшуюся груду камней, громко выругался, но Великий Маг не обернулся — похоже, он крепко спал, вытянув длинные ноги к камину…
— Охэй, Теварец!!! — оглушительно гаркнул Дэви. — Ты уже знаешь последние новости?!
И снова Теварец не обернулся… Значит, он все еще злился на своего ученика за вчерашнее хамство! Ничего, сейчас он увидит Кровавый Кристалл и тогда мигом сменит гнев на милость!
— Теварец, посмотри, что я тебе принес!
Дэви выхватил из кармана красный камень, зажал в кулаке, торопливо шагнул вперед…
И резко остановился.
Кровавый Кристалл вдруг налился в его ладони пульсирующим теплом, и голос колдуна Конрада зазвучал в его ушах с бесцеремонной настырностью комара: «Ну что, крестничек, убедился, что ты нужен Теварцу, как галстук моим паукам? Хи-хи-хи! Теперь ты понял, что он возился с тобой только для того, чтобы ты убрал хобо от его порога? Хе-хе-хе! Плевать ему на твои новости, на твои подвиги, на твои подарки, и на тебя самого ему тоже плевать! Ты для него просто Живая Отмычка!»
Дэви с силой швырнул проклятый кристалл в кучу камней, но назойливый голос продолжал звучать, и Дэви уже не понимал, слышит он колдуна Конрада или свои собственные мысли… «А ведь ты давно уже это знал, только не хотел в это верить, правда? Ну давай, начинай хвастаться перед Теварцем своими геройскими подвигами, расскажи ему, как ты победил колдуна Конрада, как дрался со сторожевыми пауками, как Рон наконец-то нашел волшебную трубу — а Теварец рявкнет, как всегда: „Вали отсюда, ты мне надоел!“»
Дэви вдруг зазнобило, хотя в нескольких шагах от него пылал огромный камин. Все его блестящие победы внезапно обернулись поражениями, праздник обернулся унылым буднем, радостное торжество — тягучей смертной тоской.
— Ну и пожалуйста… Ну и ладно… — забормотал он, пятясь от кресла и спотыкаясь на камнях. — Переживу… Плевать!
Он повернулся, чтобы броситься к выходу — и вдруг его остановил на полушаге тихий голос Теварца:
— Дэви… Это ты?..
Великий Маг в который раз решил над ним посмеяться — как будто он не знал, кто торчит у него за спиной!
Дэви стиснул кулаки, медленно вдохнул и каким-то чудом сумел ответить небрежно и беззаботно:
— Да, это я. Но я уже ухо…
Он замолчал, впервые заметив, что творится в маяке.
Через развалины как будто пронеслись все четыре стихии разом — воздух, земля, огонь и вода. Пол был исполосован трещинами, в глубине которых что-то булькало и шипело; над трещинами нависали вывороченные пласты земли; повсюду валялись ледяные глыбы со вплавленными в них кровавыми клочьями; у северной стены крутились пыльные смерчи; из пролома в восточной стене свисали щупальца дохлой крокки; у западной стены дымили вулканы, выбрасывая фонтаны лавы, и две огненные реки текли через весь маяк к порогу… Возле порога реки сливались в огненное озеро — там в багровых волнах плескались дикие саламандры, и дымящийся пламенный прибой лизал подножье хобо…
Хобо…
ЧТО?!
Дэви заморгал, протер глаза (ветер разносил повсюду липкие хлопья сажи), помотал головой и снова ошарашенно заморгал.
Бури, землетрясения и цунами!
На фоне густо-черной сажи, покрывавшей магическую плиту, ярко светились два отпечатка человеческих ладоней, а от них вверх и вниз змеились трещины, сквозь которые бил такой же ослепительный свет!
Дэви вдруг вспомнил, как однажды тролль Хорстин полдня молотил по плите хобо то кулаками, то гигантской дубовой палицей, но так и не оставил на заговоренном камне ни единой крошечной царапины. Да что там Хорстин! Самым могущественным магам Запределья хобо Теварца оказалось не по зубам — и вот теперь кто-то сумел расколоть эту плиту на три части!!!
— Дэ-ви… — снова негромко окликнул Теварец. — Ты здесь?..
И тут Дэви понял, что Великий Маг называет его по имени… Когда раньше он называл его «Дэви», а не «ученичок», не «М-маг Стрелы» и не «гений»?! Да никогда!
Дэви в два прыжка очутился перед креслом Теварца — и невольно вскрикнул при виде лица Великого Мага. Нет, эту кошмарную черно-красную маску даже трудно было назвать лицом! Волосы Теварца спеклись черными струпьями, на его лбу и на щеках свисали лопнувшие клочья кожи, ресницы и брови были начисто сожжены, но самым страшным были глаза — мертвые белые глаза без зрачков, слепо обращенные в сторону Дэви.
— Дэви… что… ты… Кричишь?.. — окровавленными губами с огромным трудом прошептал Теварец. — С тобой… все… в порядке?..
— Со мной? СО МНОЙ?!!
Еще мгновенье Дэви с ужасом смотрел на обожженные руки Теварца, застывшие на подлокотниках ладонями вверх, на его черные скрюченные пальцы, похожие на сучки обугленных веток, на оплавленные лоскуты свитера, прилипшие к голой груди… А потом дернулся и с воплем:
— Теварец! Подожди! Потерпи, я сейчас! — бросился за камин.
Не отвечая на вопросы перепуганных домовых, он мчался сквозь заросли асфоделей к живому источнику… И потом даже не мог припомнить, откуда и как у него в руках оказалось помятое ведро, которым он зачерпнул искрящейся голубой воды… Зато Дэви ясно запомнилось, как вода выплескивалась через край ведра, заливая его ноги, и как из мокрой земли со свистом вымахивали двухметровые цветы, когда он сломя голову бежал обратно…
Дэви выскочил из-за камина, с размаху выплеснул воду в лицо Теварцу и нырнул обратно, чтобы через минуту вернуться с новым полным ведром. Ведро за ведром он лил шипучую голубую воду на плечи, лицо, грудь и руки Великого Мага, бормоча заговор четырех стихий и с радостной надеждой видя, как светлеют и исчезают чудовищные ожоги, как на глазах закрываются страшные раны, как срастается рваная кожа и как начинают отрастать сожженные волосы… Он мотался взад-вперед, не считая ни ведер, ни шагов, а когда выскочил из-за камина в очередной раз и широко размахнулся, чтобы выплеснуть живую воду в лицо Теварцу, то чуть не упустил ведро, встретившись с пристальным взглядом темно-серых глаз.