Садится Тугарин Змеевич за стол, берет, не спрашивая, с блюда лебедя жареного, целиком его себе в рот роняет, проглотил, даже не перекусывая. Сидит, кости лебяжьи на стол выплевывает.
Вышел из-за печи Алеша Попович и говорит:
- У моего отца, у попа Леонтия Ростовского, была собака дворовая, очень на Тугарина Змеевича похожая. Собака эта под столом побиралась, да костью и подавилась. И тебе, собака, Тугарин Змеевич, не миновать того.
Посмотрел свирепо на Алешу Тугарин Змеевич, ничего не сказал, только брови сдвинул. Принесли пирог праздничный, схватил Тугарин Змеевич пирог ножом с блюда, да так целиком себе в рот его и забросил, с ножом вместе.
Говорит тогда Алеша Попович:
- А была еще у отца моего, у попа Леонтия Ростовского, коровища ненасытная, она по двору ходила, объедками подавилась. И тебе, собака, Тугарин Змеевич, не миновать того.
Вскочил Тугарин Змеевич, кричит:
- Что за поп мне есть мешает?! Кликну сейчас моего брата, Тугарина младшего, он тебя лютой смертью казнит. Он тебя казнит, а я пока отобедаю.
- Я не поп, - отвечает ему Алеша. - Я поповский сын, служу князю Владимиру, а Тугарина младшего ты не кликнешь. Он в поле лежит, возле шатров сгоревших, копьем насквозь пронзенный. И воины его кто побит, а кто убежал в страхе. И побил их я, богатырь Русский, Алеша Попович.
- Не со мной ты, Алеша, в поле встретился, - зарычал Тугарин Змеевич. - Я бы тебя одним взмахом на голову короче сделал.
- Я с тобой в поле хоть сейчас готов выехать, - отвечает Алеша.
Ничего не сказал Тугарин Змеевич, вышел из палат княжеских, сел на коня богатырского, поехал в чистое поле. Едет Тугарин Змеевич - под конем земля прогибается, чихает Тугарин Змеевич - леса стелятся.
Выехал в поле Алеша Попович, наскочил смело на Тугарина Змеевича, ударил копьем, копье сломал, а врагу все нипочем. Он даже в седле не покачнулся. Ударил Тугарин Змеевич Алешу копьем, Алеша вылетел из седла, на другой край поля улетел, только к утру обратно пришел.
Наехал Алеша конем на злого врага еще раз, ударил его палицей, только себе руку отшиб. Размахнулся и бросил палицу прямо в рот Тугарину Змеевичу. Тот поймал ее зубами белыми, перекусил пополам, да в Алешу и выплюнул.
Алеша из седла вылетел, его Тугарин Змеевич сверху своей палицей ударил. Алеша по самые плечи в землю вошел. Смеется Тугарин Змеевич:
- Постой так до утра, я пока посплю пойду, а утром тебя казнить буду.
Ушел Тугарин Змеевич, зовет Алеша коня своего, прискакал конь, опустил узду на землю, ухватился Алеша за узду зубами, вытянул его конь из земли.
Выехал утром Тугарин Змеевич в поле, видит: Алеша опять на коне сидит, ждет врага, мечом поигрывает. Выхватил Тугарин Змеевич саблю кривую, татарскую, бросился на Алешу. Бились они грудь в грудь, кони богатырские друг друга кусают, наездники ударами друг друга одаривают.
Долго бились, устал Алеша. Стал его Тугарин Змеевич осиливать, выбил меч из рук. Наклонился Алеша за мечом, Тугарин Змеевич его из седла выбросил. Алеша быстр был, заполз под брюхо лошади Тугарина Змеевича, тот его там никак достать не может. Сердится, кричит на Алешу:
- Вылезай! Что ты там по земле ползаешь?!
Алеша кричит ему из-под брюха лошадиного:
- Я денежку уронил. Жалко, конь растопчет, наклонись, возьми, пускай тебе, как победителю, достанется.
- Хорошая денежка? Большая? - спросил Тугарин Змеевич, и носом дергает.
- Большущая! - врет Алеша. - И блестящая.
- Ну, если блестящая, подожди, достану сам, - проворчал глупый и жадный Тугарин Змеевич, и наклонился с лошади.
Алеша уже меч свой подобрал, да только того и ждал, что Тугарин Змеевич наклонится. Тот голову опустил, Алеша ему тут же и отсек ее.
Покатилась голова по земле, черной кровью все залила. Сделала голова круг, да и сама к телу Тугарина Змеевича прирасти хотела. Алеша подбежал, и завернул быстренько ее назад. Так голова и приросла. Глядит сам себе Тугарин Змеевич за спину, совсем уже ничего не соображает. Смотрит в одну сторону, руками хватает в другой стороне. Привязал его Алеша к седлу за ноги и повез на княжеский двор.
Посадили Тугарина Змеевича в клетку, поставили на помост, пускай честной народ любуется, пускай тешится.
А на княжеский двор въезжает Добрыня Никитич, везет с собой племянницу княжескую Забаву Путятичну. То-то радости князю и княгине! Созвали они пир, посадили на места почетные богатырей, угощают их, славят всячески.
И въезжает во двор простой мужик на лошади, к седлу у него мешок привязан, за спиной лук, из целого ореха сделан, а под рукой палица, да не просто палица, а дуб, с корнями вывернутый.
- Ну и воин! - смеются гости.
- Каким путем, и зачем это ты, деревенщина, на княжеский двор заехал? - смеется князь Владимир.
- Я - Илья Муромец, из села Карачарова, из-под города Мурома. Ехал я мимо города Чернигова, Муромскими лесами, мимо речки Смородины. Услышал я, что ты, князь, богатырей созываешь, земле Русской послужить, вот и приехал.
- Да зачем ты мне нужен, деревенщина? - рассердился князь. - У меня вон какие богатыри! Не тебе, мужику, компания. И врешь ты мне, князю! Как ты мог мимо Чернигова ехать, когда там сорок Королевичей стоит?! Как мог ты Муромским лесом ехать, да еще мимо речки Смородины, когда там Соловей Разбойник сидит?! Ах, ты, мужичище, деревенщина! Да как ты смеешь над князем потешаться?!
Илья Муромец, молча отвязал мешок от седла, смахнул со стола блюда позолоченные, да кубки серебряные, вытряхнул на стол Соловья Разбойника. Могуч был Соловей Разбойник, дубовый стол под ним сразу же проломился. Сидит Соловей разбойник посреди обломков, ушами по плечам хлопает, шипит по змеиному, руками еду с земли подбирает, да в рот себе запихивает.
- Это что за гадость?! - закричал князь.
- Это Соловей Разбойник, - отвечает Илья.
- Если ты не врешь, заставь его засвистеть, - приказал князь.
Тряхнул Илья Соловья за шиворот, велел ему засвистеть в полсвиста. Озирается Соловей разбойник, но молчит, только шипеть продолжает. А вокруг уже все смеются над Ильей Муромцем. Обиделся Илья окончательно.
- У вас, - говорит, - по одежке встречают. Не с руки мне тебе, князь, служить, если ты простого мужика уважать не желаешь.
Засунул он Соловья Разбойника обратно в мешок, бросил на седло, коня взял под уздцы и пошел с княжеского двора. А князь кричит ему вслед:
- Стража! Закуйте его в цепи! Бросьте в погреба темные!
Наскочила на Илью стража княжеская, он только плечами повел, они с него и посыпались, как осенний лист с дерева. Вышел он за ворота городские, встал в чистом поле, вытряхнул Соловья из мешка, говорит ему:
- Свисти, лопоухий, в полный свист, свисти на палаты княжеские, на терема его. Свисти, или голову отрублю.
Испугался Соловей Разбойник, заложил пальцы в рот, раздулся, как пузырь и засвистал самым сильным своим посвистом. Поднялась буря ужасная, терема княжеские пошатнулись, колокола на колокольнях сами собой перезвон устроили. Даже стены городские ходуном заходили. Выбежали стражники княжеские, их обратно ветром в ворота забросило. Народ по улицам мечется, князь с княгиней под стол спрятались.
Кричит князь Алеше Поповичу и Добрыне Никитичу, чтобы поехали они, Илью угомонили, в погреб на цепь посадили.
Отказались богатыри Илью Муромца на цепь сажать.
А Илья совсем расходился, ему обида в голову ударила. Взял в руки лук и стал стрелами калеными город забрасывать.
Как попал стрелой в терема, так маковки на теремах покосились, как попал в палаты княжеские, крыши с них посшибал.
Больше прежнего просит князь Алешу и Добрыню, чтобы они Илью утихомирили, обещает простить его.
Подъехали Алеша Попович и Добрыня Никитич к Илье, поклонились ему. Говорит Добрыня Никитич:
- Ты прости, славный богатырь, Илья Муромец, что не поверили тебе сразу. Князь тебя простить обещал. И мы тебя просим, будь нам братом старшим. И условимся: брату младшему - слушать брата старшего, брату старшему - слушать брата младшего.
Обменялись они все трое крестами, стали братьями.
Запихал Илья Соловья в мешок, бросил в седло и поехал вместе с Добрыней и Алешей на двор княжеский. Только въехали на двор, князь велел Илью в темницу отправить.
Не стал Илья противиться, только головой покачал, на Добрыню и Алешу глядя. Дал он увести себя в подземелье. А Добрыня и Алеша подступили к князю, говорят ему:
- Мы Илье обещали, что ты простишь его, выходит, мы свое слово нарушили. Нехорошо так, князь. Отпусти Илью, извинись перед ним.
Раскричался князь, ногами растопался:
- Чтобы я, князь Владимир, да у какого-то мужика, у деревенщины, прощенья просил?! Не бывать тому!
- Тогда прости, князь, мы тебе, чем могли, послужили, а дальше служить не можем, - поклонились князю и княгине Добрыня с Алешей и уехали из Киева.
- Отпусти, князь, Илью, - попросила мудрая княгиня. - Гнев твой разум пересилил. Отпусти его, верни Добрыню с Алешей.
- Вот еще! - задирает нос князь. - Без них обойдусь. Мало, что ли, богатырей у меня? Другие придут.
Посадил он Илью в погреб, заковал в цепи, есть-пить не велел давать. Только княгиня Апраксия ослушалась князя. Тайно велела Илью Муромца поить медами и кормить с ее стола. Велела она ему одежду новую передать и шубу, чтобы не замерз он в погребе.
Прошло три года. Прослышал злой Калин-царь, что у князя Владимира со двора богатыри ушли. Велит войско собирать большое, в поход на Русь идти.
Впереди себя Калин-царь гонца посылает. Прискакал гонец в Киев, входит в палаты княжеские. Князю с княгиней не кланяется, шапку не снимает, кладет грамоту перед князем, и говорит ему такие слова:
- Повелел тебе Калин-царь подмести улицы в городе, поедет по этим улицам Калин-царь с войском. Вели убрать дворы, а во дворах столы поставить, едой питьем накрытые, будут пировать во дворах воины Калин-царя. Сам же Калин-царь к тебе приедет, ты поставь во дворе княжеском столы, золотой посудой накрытые, поставь бочки с вином. Калин-царь пировать будет, а ты с княгиней будешь ему за столом прислуживать.