— Не знаю, — Кирилл надеялся, что это прозвучало не слишком испуганно.
— А чего тогда бегал? — хотя опер и повышал угрожающе голос, безразличие к происходящему в нем слышалось слишком явно.
…А и правда: чего? Кирилл и себе самому не мог определенно этого сказать — в тот момент, на собственной лестнице, при виде нескольких мясистых типов у его двери, в нем сдетонировал какой-то инстинкт, не дав задуматься. Или все дело в тогдашнем, сентябрьском? «…Он мне приставил нож к горлу! Он тебя искал!..»
— Я не знал, что вы из милиции, — Кирилл пожал плечами.
— Не знал он… А в Англии почему скрывался?
— Я не скрывался… — промямлил он. — Я давно собирался, визу сделал… Когда я ушел из агентства, у меня появилось время…
— Именно двадцатого сентября оно у тебя появилось?
— Да я уже не помню числа…
Рязань Zone
[21.09.200…]
Вчера на окраине Рязани, в районе улицы Хрюкина были обнаружены фрагменты автомобиля, разрезанного автогеном. В беспощадно расчлененном на множество частей транспортном средстве опознали роскошный Brabus Mercedes-Benz M V12, считающийся одним из самых дорогих серийно выпускающихся внедорожников. На машине стоял госномер с кодом г. Москвы — 199 (кстати, в нашем городе не зарегистрировано ни одной такой). Кто и почему столь беспощадно обошелся с движимым имуществом стоимостью 240 000 долларов (такова цена нового V12), неизвестно — однако осмотревший находку участковый уполномоченный обнаружил кустарно сделанные в шасси, корпусе и сиденьях джипа тайники. На момент обнаружения они были, разумеется, пусты. Принадлежность автомашины устанавливается.
Новость предоставлена 7info.ru
— Ты знал Радия Каллимулина?
Блондин с открытым лицом положительного героя из советского фильма пятидесятых допрашивал Кирилла на второй день задержания, уже после его переезда. Представился он как следователь следственного комитета Шалагин. В его вопросах не было обидчивого раздражения оперов, и у Кирилла сложилось впечатление, что, в отличие от них, следак, кажется, представляет, чего хочет от допрашиваемого. Хотя насчет Радия…
— Нет, — честно открестился Кирилл. — Не слышал никогда.
— А этого человека? — следователь извлек из папки и придвинул к нему фотографию.
Кирилл подался вперед. Цельнолитое лицо, гладкое и твердое, почти прямая линия густых бровей, угольные, маленькие, широко расставленные глаза, короткие вороные волосы, отползающие с невысокого лба.
— Да… — с промедлением произнес он, чувствуя, что в пугающем бреде последних двух суток впервые забрезжила какая-то логика. — Знаю…
— Кто он?
Это лицо в полутьме провонявшего разукрашенного салона, вполоборота, в подвижном свете наружных огней — безостановочно и как-то многозначительно изменяющееся… «Кто? Бес», — чуть не сказал Кирилл.
— Вардан Амаров.
Глава 2
Криминальная сводка по Рязанской области на 20.09.200… (предоставлена пресс-службой УВД Рязанской области)
Московский округ
УБИЙСТВО
20.09.200… г. В 11.45 во дворе нежилого дома по ул. 3-й Крайний проезд обнаружен обгоревший труп неустановленного мужчины со сквозным огнестрельным ранением затылочной области. Труп направлен на СМЭ.[7] Возбуждено уголовное дело по ст. 105 УК РФ.
— Знаешь, как Басаева идентифицировали? — Володя вытянул сигарету из Шалагинской пачки. — Я знал патана, который тогда (какой это год был: шестой?) во Владикавказе в морге работал, он рассказывал… — он затянулся, возвращая следователю зажигалку. — Басаев же взорвался: куски его в два мешка собрали. Полторса, что ли, со свисающими руками отдали судмедам на дактилоскопию, а во второй сгребли разлетевшиеся по округе мелочи, от языка до яиц, — его, вроде, фэйсы в спецлабораторию увезли… Ну так вот, мой знакомый с коллегами должны были взять ткани для ДНК-анализа и пальчики откатать. Но у них возникла проблема: мало того, что еле очистили пальцы от копоти, кожа на подушечках оказалась слишком мягкой. Просто слезала, когда ее краской пытались намазать. Знаешь, что это значит? Что в трупе идет процесс мацерации. Отслоения тканей. Ну, они обе кисти отделили, положили в раствор Ратневского, спиртовой, и сунули на ночь в морозильник. К утру кожа задубела и отпечатки сняли. Так вот, почему я это вспомнил…
— То же самое? — догадался Шалагин.
— Ага. У твоего «шашлыка» несколько пальцев вообще обуглились и все были сильно закопчены. Полдня ковырялись с кисточками, чтоб узор не повредить. Вот, а как только стали мазать — кожа с фаланг пошла сниматься как чулок. Я их тоже заморозил. Помогло, как видишь.
— Отчего такое может быть?
— Ну, вообще это с «поплавками» бывает. Размягчение тканей под действием жидкости: «перчатки смерти», «носки смерти»… — он изобразил, что снимает перчатки. — По степени выраженности определяется, сколько труп в воде пробыл. Но твой-то — если вы правильно написали — лежал в сухом относительно месте, причем совсем недолго.
— И что это значит?
Володя пожал плечами:
— Может, когда он горел, его тушить пытались. Огнетушителем, водой, или просто тканью накрыли, брезентом, скажем…
— Зачем — если они его специально палили?
Патанатом снова дернул плечом, стуча сигаретой в дно жестянки-пепельницы:
— Этот клиент вообще не без странностей, согласись. Один ремешок чего стоит. Платиновая, ты говоришь, пряжка?
— Платиновая. Даже гравировку разобрали: «Дюпон». Ремень такой с кожей ручной выделки больше чем на двадцать тысяч рэ потянет…
— Крутого вальнули… — кривовато оскалил Володя кривоватые зубы. — Поздравляю. Эта пряжечка, кстати, — единственное, что они проглядели: карманы-то ему явно вывернули, ничего в них не было…
— …Странности — да… — продолжал размышлять вслух важняк, выпуская изо рта клуб, глядящийся в зябковатом воздухе гулкой курилки морозным выхлопом. — Чего они именно туда полезли?..
— Кто?
— Ну эти, игроки. Которые его нашли.
Студеный, с бодрящим запахом дождя сквознячок смешал сизые узоры.
— Игроки?
— Ну, придурки взрослые, знаешь, в игры играют. Офисный планктон. «Тим Квест», как оно там… Одни устраивают тайники по всяким заброшенным стройкам и промзонам, другие их ищут. Ну так эти делали закладку и сунулись как раз в этот гараж. Там дом, лет десять как выселенный, а во дворе — несколько старых гаражей. Пустые взломанные коробки, а с этого даже крышу железную украли. Место ребятам понравилось, и они полезли в яму. А там уже до них кто-то закладочку оставил…
— А что странного?
— Странно, что бросили туда жмура ночью, а уже к полудню следующего дня, двадцатого, его нашли… Его как — сожгли в яме, сверху накидали побольше мусора. Ну кому бы пришло в голову там рыться? Представляешь вообще, где это? В полной заднице, район совершенно глухой, место безлюдное… Так-то яма сухая, дождей давно не было — но крышу с гаража, я говорю, сперли…
Володя вопросительно кивнул на окно, в которое с мелким песчаным шорохом врезались пригоршни воды.
— Осень, — кивнул Шалагин. — Дождь бы пошел — яму сразу бы залило. Зимой бы засыпало снегом. Весной он бы растаял — опять вода… Нет, спрятали его быстро, но довольно надежно. Еще пара дней: вот это вот, — махнул сигаретой в сторону окна, — зарядило бы — и точно никто его бы не нашел. До следующего лета как минимум…
— И надо ж было, чтоб эти… — покачал патан лобастой башкой. — Может, не случайно все-таки?
Теперь плечами пожал, не скрывая раздражения, Шалагин.
— Кто он, говоришь, — покойник?..
— По базе — какой-то Амаров Вардан, — неопределенно покривился следователь. — Армянин, что ли. Прописан в Москве, в коммуналке, проходил по средним телесным и мошенничеству…
В девяностых Толя д'Эстрэ прозывался Дыковым, варился на нефтянке и плотно, до почти полного слияния, водился с бандитвой. В нулевых, глядя на меняющийся мир, он занялся клубным и ресторанным бизнесом, а родительскую фамилию сменил на д'Эстрэ — сам он теперь утверждал, что ведет родословную от французского дворянина, плененного в 1812-м. Его заведения славились в Самаре как самые дорогие и пафосные — отдельным предметом гордости хозяина и завсегдатаев были цены «не ниже элитных московских». Для посетителей Толя (по элитно-московскому примеру) ввел предваряющий фейс- и дресс- «кар-контроль»: охрана имела право еще со стоянки завернуть недостаточно, на ее взгляд, престижную машину. Отделка кабаков и загородного Толиного дома на немалый процент была скопирована с Версаля; в его самарских, подсамарских, московских и подмосковных жилищах трудно было сыскать не позолоченную или по крайней мере не поблескивающую золотисто вещь. Все без исключения эти интерьеры в подробностях были отражены на глянцевых разворотах вип-издания «Класс Lux», принадлежащего Толе и редактируемого его нынешней женщиной. Собственно, спецом под нее, под Машу, издание и было затеяно.
Эта романтическая, в духе дамских журналов коллизия активно обсуждалась в свое время городским бомондом. Встретил свою судьбу Толя в убыточных «Самарских новостях», прикупленных им ради пропагандистской поддержки покровителя-губернатора, — Маша, бывшая школьная учительница русского и лит-ры, сидела там на должности замредактора и зарплате микроорганизма. Освоившись в Толиной койке, она, впрочем, в самую первую очередь озаботилась не журналистской карьерой, а потребовала джип «Мерседес ML 500» — точно такой же, на каком тогда ездил д'Эстрэ. Права она получила позже машины и несколько раз сильно ее побила.
Каждый номер «Класса Lux» открывался редакторской колонкой, сопровождаемой большим (той же площади, что и текст) Машиным фото, где ее прикид, драгоценности, прическа, маникюр, макияж и выражение лица воплощали самую дерзновенную и заоблачную мечту бановой бляди. В тексте же, минимум наполовину состоящем из написанных латиницей названий брендов, изобиловали элегические сентенции: например, про Марбелью, «которая всем нам давно родная» (целевой аудиторией журнала была областная элита). Регулярно выходили приложения: о моде, дорогих аксессуарах, гурманской кухне, авто, яхтах; когда в город наведался Игореша Коротышкин, сын министра правительства Москвы, миллионщик и заядлый гольфист, был издан спецвыпуск с портретом Игореши в килте (в отличие от галла д'Эстрэ, он косил под аристократа британского) и многополосным интервью, где гость рассуждал о гольфе как символе естественного отбора: мол, те, кто в него играет, суть победители в эволюционной борьбе, прочие же вымрут, как зауроподы.