В защиту Н.И. Евгенова выступили многие видные ученые, в том числе академики А.Н. Крылов и Ю.М. Шокальский. Академик Крылов писал: «Географические и гидрографические работы Н.И. Евгенова занимают весьма видное место в исследованиях Арктики… имеет 39 печатных трудов, их совокупность доставила ему почетную должность как выдающегося советского гидрографа и исследователя Арктики наряду со славными именами Папанина, Федорова, Ширшова, Кренкеля, Шмидта, Визе — нашими современниками и именами деятелей начала прошлого столетия: Сарычева, Пахтусова, Литке, Врангеля». Но, несмотря на поддержку видных деятелей науки, машину сталинского «правосудия» остановить не удалось, и в 1939 г. Евгенов был осужден на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. В октябре 1943 г. его условно-досрочно освободили (как отличника производства).
На следующий год после освобождения Евгенову удалось продолжить научную деятельность — он был назначен старшим инженером, а затем и директором Архангельской научно-исследовательской лаборатории, а затем (до 1947 г.) работал старшим научным сотрудником Архангельского стационара АН СССР. В 1947 г. Евгенову удалось вернуться в Ленинград. В 1947—1951 гг. Николай Иванович был профессором кафедры океанологии Ленинградского гидрометеорологического института, а затем, до 1961 г. — старшим научным сотрудником Ленинградского отделения Государственного океанографического института. Скончался Н.И. Евгенов в 1964 г. в Ленинграде.
Круг научных интересов Н.И. Евгенова был необыкновенно широк. Хорошо знавший его полярный исследователь и ученый Я.Я. Гаккель называл Евгенова мореведом. Высоко оценивал научную работу Н.И. Евгенова начальник Ленинградского отделения Государственного океанографического института Ю.В. Преображенский: «Евгенов Н.И. породу своей деятельности сочетает в себе опытного навигатора-моряка, гидрографа-исследователя арктических морей с производственным уклоном научного работника-океанолога, и, наконец, педагога высшей школы области океанографических наук». Сам же Николай Иванович скромно считал себя «географом-путешественником». Он писал о себе в 1958 г.: «Моя служба на флоте была обусловлена в большей степени желанием побывать в “Дальних странах”, впитать в себя новое с точки зрения географа. В связи с этим я старался, по возможности, участвовать в дальнем плавании, в малоисследованных районах, хотя это мне не всегда удавалось». Николай Иванович Евгенов оставил научное наследие в виде более ста научных работ.
Именем Евгенова названы: мыс на острове Большевик (архипелаг Северная Земля), мыс в Антарктиде, бухта в заливе Седова на восточном побережье Новой Земли. В честь Евгенова был назван гидрографический бот, принадлежавший Главному управлению Северного морского пути. После ареста Ы.И. Евгенова, приказом начальника ГУСМП И.Д. Папанина № 225 от 16 июня 1938 г. бот был переименован в «Летчик Махоткин» (в 1942 г. по ложному доносу был арестован и В.М. Махоткин; сведениями о дальнейших переименованиях судна автор пока не располагает). В 1974 г. в строй вошло лоцмейстерско-гидрографическое судно «Николай Евгенов» (в настоящее время принадлежит Архангельской гидрографической базе Государственного унитарного гидрографического предприятия Министерства транспорта Российской Федерации).
Награды: золотой знак об окончании полного курса наук Морского корпуса (1910 г.); светло-бронзовая медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых (1913 г.); орден Святой Анны 3-й степени (1913 г.); светло-бронзовая медаль в память 200-летия Гангутской победы (1915 г.); орден Святого Владимира 4-й степени (12 ноября 1915 г.); мечи и бант к ордену Святой Анны 3-й степени; орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»; мечи и бант к ордену Святого Владимира 4-й степени; малая золотая медаль Русского географического общества (1924 г.)
Российский государственный архив экономики (РГЛЭ). Ф. 579. Оп. 1. Д. 38. Оп. 2. Д. 21,23. Ф. 9570. Оп. 2. Д. 124.
Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 39597. Оп. 1. Д. 67. Л. 112, 131, 150.
70 лет полярной гидрографии. СПб., 2003.
Бизертинский «Морской сборник» 1921—1923. Избранные страницы. М., 2003.
Евгенова Н.Н. Студеные вахты (Воспоминания об исследователе Арктики). СПб., 2006.
Звягинцев В. Трибунал для флагманов. М., 2007.
Попов С.В. Гидрограф Евгенов. Якутск, 1988.
Список личного состава судов флота, строевых и административных учреждений Морского ведомства. Пг., 1916.
Экспедиция к устьям рек Лены и Оленека. Л., 1929.
Лоция Карского моря и Новой Земли. Л., 1930.
Лоция Карского моря. Ч. 2. Карское море и Новая Земля. Л., 1935. Коллектив авторов, общее редактирование.
Лоция Карского моря. Ч. 1—2. Л., 1938—1940. Коллектив авторов[4].
Морские течения, 2 изд. Л., 1954,1957.
Гидрографическая экспедиция в Северном Ледовитом океане на судах «Таймыр» и «Вайгач» (1910—1915) // Известия Всесоюзного географического общества. 1957. Т. 89. Вып. 1.
Научные результаты полярной экспедиции на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач» в 1910—1915 годах. Л., 1985. В соавторстве с В.Н. Купецким.
В.Н. ЯнковичПОВЕСТЬ О ГЕРОИЧЕСКИХ ПОДВИГАХ РУССКИХ МОРЯКОВ ПРИ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ В ИТАЛИИ В 1908 г.[5]
В текущем году[6] истекает 50 лет со времени этой катастрофы, когда соединению кораблей русского военно-морского флота пришлось принимать активнейшее участие в спасении населения разрушенного землетрясением портового города Мессина.
Немедленно после окончания Русско-японской войны возникла задача восстановления русского военного флота. В этих целях сохранившиеся боевые корабли Балтийского флота были сведены в особый отряд для проведения на нем учебной и боевой подготовки личного состава. Летом корабли выполняли эту работу в отечественных водах, а на зимние 6—7 месяцев посылались в заграничное плавание. На кораблях отряда проходили практическое обучение окончившие военно-морские училища корабельные гардемарины и ученики строевых унтер-офицеров.
В 1908—1909 гг. в состав так называемого гардемаринского отряда входили линейные корабли «Цесаревич» — под флагом контр-адмирала Литвинова и «Слава»; крейсеры: «Адмирал Макаров», «Богатырь» и «Олег». В конце декабря 1908 г. отряд стоял на рейде порта Аугуста в южной части острова Сицилия. Корабли выполняли большую программу обучения личного состава, выходили соединенно на маневрирование в море, а в день землетрясения — 28 декабря — проводилась практическая стрельба.
Автор данной повести о героическом поведении русских моряков плавал тогда корабельным гардемарином на линейном корабле «Слава».
Впечатления от ужасных последствий этого катастрофического землетрясения никогда не изгладятся из памяти тех, кто так или иначе их переживал. В повести приводятся как личные воспоминания автора, так и свидетельства других лиц о работе и подвигах наших моряков. Автор, как один из участников спасательных работ, подолгу задерживался на раскопках отдельных заживо погребенных людей и не мог бы дать представления об общей значимости помощи русских кораблей несчастным мессинцам.
Около 5 час. 30 мин. 28 декабря при штилевой погоде на рейде порта Аугуста почувствовалось, что с моря вкатилась большая и крутая волна. Линейный корабль «Славу» раза два рвануло на якоре так сильно, что вахтенный начальник отдал команду: «Второй якорь к отдаче изготовить». На берегу колебание земли ощущалось довольно сильно, но лишь некоторые дома получили повреждения.
В этот же день вечером на «Цесаревиче» прибыл командир порта Аутуста и показал адмиралу Литвинову полученную им только что телеграмму: «Город Мессина наполовину разрушен землетрясением; множество убитых и раненых. Просят оказать немедленную помощь». Тотчас же сигналом с флагманского корабля к адмиралу были вызваны все командиры кораблей. Им было сообщено о катастрофе в Мессине.
Не имея на такой непредвиденный случай каких-либо указаний своего высшего морского начальства, начальник отряда приказал все же линейному кораблю «Слава» и крейсеру «Богатырь» немедленно поднимать пары и по готовности следовать полным ходом в порт Мессину. Отдавая приказ двум кораблям, адмирал не учел психологию русских людей. Остальные командиры, поговорив со своими офицерами, вернулись на «Цесаревич» и стали настаивать, чтобы все корабли были посланы на помощь бедствующим людям.
Литвинов в конце концов согласился идти с 4-мя кораблями, оставив лишь крейсер «Олег», на котором было мало топлива. В ближайшие дни ожидался из Черного моря пароход-угольщик для бункеровки всего отряда. Но экипаж «Олега» не примирился с бездеятельностью. Вскоре командир крейсера вновь прибыл к адмиралу и доложил, что мэр города согласился отдать крейсеру затонувшую на отмели баржу с углем, и что, несмотря на все трудности работы, команда крейсера с энтузиазмом уже приступает к добыче угля из баржи. Начальнику отряда пришлось разрешить «Олегу», пополнив запасы угля, догнать отряд.
Около часу ночи «Цесаревич», «Слава» и «Адмирал Макаров» уже выходили в направлении порта Мессина. Крейсер «Богатырь» несколько задерживался.
Ночью люди на кораблях не спали: готовились носилки, лопаты, ломы, кирки, пилы, топоры.
На «Славе» две трети команды расписывались на спасательные группы во главе с офицерами и корабельными гардемаринами. Ночью нас обогнал большой английский крейсер «Sutley», шедший с Мальты.
Еще значительно не доходя до Мессины, в море встречали массу обломков деревянных строений, пустые шлюпки, всевозможную рухлядь, трупы людей и лошадей.
Около 7 час. 30 мин. 29 декабря линейные корабли с большой осторожностью вошли в порт. Крейсер «Адмирал Макаров» под командой кап. 1-го ранга Пономарева, искусно управляясь среди затонувших судов, подошел совсем близко к набережной, где и стал на якорь.