Ира злобно сверкнула на меня глазами:
— Только попробуй, тогда мы твоего мужа заполоскаем по судам. Думаете вы богатые и вам всё можно? У нас тоже связи имеются, даже не мечтайте легко отделаться, мы твоего Абрамова выставим в таком свете, что мало не покажется. Я знаю к кому обратиться.
— Суд не самая большая проблема в жизни, — стараясь держать себя в руках, ответила я Ире. — Присудят административный штраф и обяжут компенсировать, а ты за такое отношение к ребёнку будешь отвечать, и не только перед службами.
Как же мне сейчас хотелось забрать Сонечку отсюда. В детдоме плохо, не спорю, но там есть порядок и нормы, минимальный уход за детьми осуществляется, а здесь? Что здесь? Мне даже страшно было представлять, как жила эта малышка.
— По закону то вы всё выплатите, а вот грязь с себя ещё долго отмывать будете, — указав мне на дверь, прошипела супруга Виктора.
— Пожалейте ребёнка, она же не виновата, что такой родилась, — в последний раз призвала я к её совести.
— Естественный отбор ещё никто не отменял, — выплюнула она мне в лицо и подтолкнула к выходу. — Вали отсюда, благодетельница, встретимся в суде.
— Какая ты…, — я даже не смогла подобрать подходящего слова, чтобы вместить в него всё отвращение к этой женщине. — Надеюсь, твой ребёнок родится здоровым, хотя судя по тому, что его ещё в утробе травят, он уже обречён.
— Вон пошла, подстилка! Мне хотя бы муж не изменяет, а ты ради денег готова всё терпеть от своего Абрамова. Дура набитая!
Этого я уже стерпеть не смогла, развернувшись к обидчице, я со всей силы влепила ей пощёчину:
— Не смей так говорить, — смотрела я на неё, держащуюся обеими руками за щеку. — Ты ничего не знаешь про нашу жизнь.
Вниз по лестнице я сбежала очень быстро, вырвавшись из пропахнувшего краской подъезда, я шла по улице, еле сдерживая слёзы. Вспомнив про включенный диктофон, я вытащила телефон из кармана и остановила запись. На душе было скверно. Разговор получился что надо. Там явно хватит информации для обращения в службы, но вот последняя фраза Иры меня просто добила.
Я знала, что жизнь моего мужа на виду, многие завидуют его успеху, обсуждают и осуждают, но это… Я думала, что измена Сержа, это только наши внутренние тёрки, но оказывается, что нет. Если знает она, сколько ещё меня считают дурой?
Глава 40
— Тихо, Слава, спокойно, — он вышел из машины мне навстречу и бережно обнял за плечи, помогая сесть в салон. — Что там случилось, она тебя обидела, что говорила это женщина, что? Славка, не молчи, пожалуйста!
Он сидел рядом со мной вполоборота и пытался изо всех сил добиться, что же вызвало во мне такой эмоциональный всплеск. Слёзы непрекращающимися ручьями текли по щекам, а сил не было даже на то, чтобы оттолкнуть его.
Наверное, я действительно подстилка, как и назвала меня Ирина, но я люблю своего мужа, я хотела ему верить, я приняла ту ситуацию с брюнеткой так, как сказал Серж, я отпустила обиду, мы начали с начала, у нас всё было хорошо. Почему так?
Вынув из кармана телефон, я протянула его мужу, не произнося ни звука. Он быстро нашёл запись и начал слушать наш не слишком длинный разговор. В конце записи, там, где Ирина бросила обидное «мой муж мне не изменяет», Серж поставил паузу и отложил телефон.
— Слав, нет, только не это, не смей ей верить, — он взял меня обеими руками за предплечья и повернул к себе.
Я подчинилась, но глаза не поднимала, смотря на его крепкие напряжённые пальцы и тонкий обруч золотого кольца на правом безымянном. Он мой муж, я его жена, наши отношения должны быль нашими, но оказывается, что это не так.
— Посмотри на меня, Ярослава, посмотри мне в глаза, — он произнёс это мягко, но в голосе чувствовалась звенящая сталь, и я медленно подняла ресницы. — Всё это мы уже прошли, прошли ещё тогда, сразу после твоего нелепого похищения. Я уже давал тебе все объяснения на тему той женщины, и мы вместе решили больше не возвращаться к этому случаю, помнишь?
— Да, — прошептала я, совершенно не имея сил, чтобы спорить и что-то доказывать. — Серж, зачем я тебе?
Он удивлённо вздрогнул и приблизился ко мне вплотную, так, что его лоб упёрся в мой.
— Слав, я люблю тебя, ты моя жена, а скоро станешь матерью наших детей, почему ты задаёшь такие нелогичные вопросы.
— Мне кажется, ты мне врёшь, — тихо добавила я.
— То есть ты веришь этой незнакомой женщине, а мне не веришь? Слава, что тебе ещё нужно в доказательство моей верности? Мы вместе в офисе, вместе дома, мы везде вместе, даже если бы я захотел тебе изменить, то у меня бы просто не нашлось времени, чтобы уединиться. Ну, ты же сама всё понимаешь, неужели я не прав?
Он немного встряхнул меня за плечи, выводя из состояния отрешённости, и заботливо вытер слёзы, продолжающие течь по моим щекам.
— То есть ты не отрицаешь, что был бы не прочь мне изменить? — я не понимала, что со мной творится, внутри наравне с апатией и бессилием назревала злость и презрение, что за коктейль чувств и эмоций?
— Ты всё переворачиваешь с ног на голову, я этого не говорил, — отозвался он. — Ярослава, я тебе не изменяю, ты наткнулась на провокацию, я тебя предупреждал, что может возникнуть непредвиденное, но ты всё равно согласилась помочь. Этот разговор, который ты записала, очень показательный, если мы обратимся с ним в службы, то эту Иру точно от ребёнка отодвинут подальше, а Виктор без жены не справится. Разве не этого ты так хотела и добивалась? Всё хорошо. То, что мы сделали — точно по плану, остальное просто мимо, отпускай и не думай об этом.
Он так уверенно заговаривал мне зубы, так чётко строил цепочку фактов, так нежно целовал мои ладони, пытаясь успокоить.
— Серж, а сколько таких, как она, считают меня дурой? Подстилкой богатого мужа? Женой с ветвистыми рогами?
Мне было стыдно, стыдно за то, кто я, за то с кем я живу, сейчас мне казалось, что если я выйду на улицу, в меня все начнут тыкать пальцами и, не стесняясь, смеяться. Конечно, я живу как сыр в масле, что мне какая-то измена, да хоть тысяча измен. Я же всё равно никуда не денусь, буду с улыбкой сидеть на мягком диване и верить во всё, что наливает мне в уши дорогой муж.
— Ярослава, я сейчас скажу тебе удивительную вещь: всем тем, за чьё мнение о себе ты так беспокоишься, на самом деле на тебя совершенно насрать. Честно. Знаешь, зачем она сказала про мои измены? Знаешь истинную причину? И причину того, почему она так страстно обещала затаскать нас по судам? Хочешь, расскажу?
Я подняла на него взгляд и увидела, что в глазах моего мужчины горит упрямство и желание доказать свою правоту. Я не стала отвечать на его вопросы, а просто кивнула головой.
— Они слабее нас, слабее меня и даже тебя, а им хочется быть выше. Но лень не позволяет им вырваться из их замкнутого круга и приподняться на другой уровень. Лень и неверие в свои силы оставляет их на всю жизнь в их болоте, откуда они и квакают на тех, кто не сними. Ты думаешь, эта Ирина на сто процентов уверена в своём муже? Нет. Возможно, она сказала тебе про измену именно потому, что подозревает своего Витюшу в предательстве, а находясь в зависимом положении, бросить не может. Вернее не так, она думает, что это невозможно. Понимаешь?
Я отрицательно помотала головой. Слишком много слов и нет желания разбираться в смысле изложенного.
— Слава, чтобы сделать себя белее, такие люди, как Ира, без зазрения совести готовы поливать других грязью и не краснеть при этом. Именно это она сегодня и сделала с тобой. Если бы ты смогла в том моменте дать ей отпор её же методом, ты бы очень удивилась реакции. Эта женщина начала бы оправдываться, прикрываясь всем, чем угодно, кроме того, чтобы признать, что неправа. Хочешь, поспорим?
Вдруг он резко поменял тон и в его глазах заплясали весёлые искорки.
— О чём? — переспросила я.
— Спорим, что на днях ты встретишь эту лгунью, причём она сама тебя найдёт и будет снова угрожать судом и требовать денег. Спорим?
— Ты говоришь так, будто на сто процентов уверен в своей победе, — усмехнулась я, не веря своему мужу.
— Я тебе больше скажу, я уверен в победе на тысячу процентов, единственное, в чём я не уверен, это в дате её появления. Она придёт к тебе, потому что ты поманила лёгкими деньгами. Думаешь, ей нужен суд? Ей гораздо приятнее будет рассказывать подружкам, как она нагнула Абрамовых на кругленькую сумму и тратить её направо и налево, чем ходить в казённое учреждение и просиживать штаны на скучных заседаниях. Сколько мы дадим ей дней?
— Думаешь дней? Может недель? — незаметно для себя я втянулась в игру, которую мне предлагал Серж.
— Нет, дней, больше недели она не выдержит точно, — засмеялся он, увидев перемену в моём взгляде. — Я ставлю на три дня, если проиграю, то можешь просить у меня всё что угодно!
— А не боишься, разбрасываясь такими обещаниями? — улыбнулась я. — А вдруг не потянешь?
— Я человек слова, если обещал — сделаю. Давай, теперь твоя очередь делать ставку? Сколько дней дашь ей?
— Четыре, — не стала я сильно отклоняться от его срока.
— Что ставишь на кон? — хищно улыбнулся он.
— То же, что и ты, в пределах разумного, конечно, — слегка поправилась я, а он довольно потёр ладони и весело присвистнул.
— Это будут самые долгие три дня в моей жизни.
Глава 41
— Здравствуй, Серёжа, — мимо нас томно виляя бедрами, прошла брюнетка на высоких шпильках и подмигнула моему мужу.
Мы сидели в коридоре исследовательского медцентра и ожидали вызова врача, чтобы получить результаты нашего генетического анализа.
Увидев эту женщину, меня снова сжала непримиримая обида, но муж крепко обнял меня за плечи и притянул к себе ближе, не позволяя разразиться неожиданному скандалу.
— Неужели ребёночка зачать не можете? Таскаешь свою Белоснежку по врачам? Что она у тебя, хворая, — улыбнувшись белоснежной улыбкой проговорила та, из-за которой наша совместная с мужем жизнь дала сильную трещину и чуть не развалилась.