Я подняла в воздух сжатый кулак.
– Да, за новое знакомство.
– Да, за то, что мы сегодня закончим всю папку, чтобы твой отец перестал строчить мне СМС‐ки, спрашивая, как дела.
– Мне жаль.
Выходит, я была не единственная, кого он доставал. Меня накрыла новая волна разочарования. Нужно поговорить с отцом… Когда-нибудь.
Восемь
Полтора часа спустя вторая часть заданий была закончена, и Донаван перешел к объяснению уравнений из следующей части.
– И затем, – сказал он, – числа перестают разрешаться и начинают ладить друг с другом.
– Угу, – сказала я, теребя пальцами отклеивавшийся кусок латекса. Чтобы не испортить костюм, я всегда снимала его как можно скорее, но грим не смывала сразу уже третий день подряд.
– Слышала, что я сказал?
– Что?
– Ты отвлекаешься.
– Я думаю о том, что сказала мне моя подруга Эбби.
– Что-то про математику?
– Нет. Про мой давнишний способ не погрязнуть в рутине. – Как же давно я так не делала! Ни разу с тех пор, как оказалась здесь. Я знала, что мне нужно расслабиться, отвлечься от мыслей. Это, надеюсь, помогло бы мне создавать в кадре химию. В былые времена мы называли это прогулками переосмысления. Как жаль, что я не могу позвать Кару и Эбби пойти вместе со мной. Но нас разделяли четыре часа езды. Придется обойтись тем, что есть, – Грантом и Амандой. Было интересно, согласятся ли они. Что ж, есть только один способ это выяснить.
– Сделаем перерыв? – спросила я. – После полутора часов мой мозг все равно не в состоянии переваривать информацию.
Он засунул блокнот и карандаш в рюкзак.
– Конечно.
– Не обязательно торчать здесь, если тебе нужно идти.
– Ты что, не собираешься заканчивать третью часть после перерыва?
– Вообще-то не совсем. – Я одарила его самой лучезарной улыбкой.
На его лице было написано разочарование от отсутствия у меня мотивации. Но я же только что уделила урокам целых полтора часа. Это что-то да значит.
Я вздохнула.
– Ну ладно, может быть. Если мой план не сработает. Пошли со мной.
К моему удивлению, он пошел. Я провела его через огромную парковку, где декорации упаковывали в грузовики и трейлеры. Заходящее солнце, подобно художнику, окрасило расчертившие небо облака в розовый и оранжевый.
Сначала мы остановились у трейлера Аманды. Она открыла дверь.
– Привет, не хочешь пойти с нами?
– С кем это с нами? – Она оглядела Донавана.
– Это Донаван. Донаван, это Аманда, – представила я.
Они обменялись приветствиями.
– Уже работаешь над тем, о чем я тебе говорила? – она ухмыльнулась. – А ты шустрая.
– Что? – Я искренне смутилась. И тут внезапно вспомнила, как она говорила мне, что для появления химии на площадке нужно представлять кого-нибудь, кто мне нравится за ее пределами.
– Нет! Серьезно. Нет. – Даже если бы я попыталась строить с кем-нибудь отношения, чего я не делала, то точно не с Донаваном. Он был слишком скованный и серьезный, и… скучный.
Аманда пожала плечами, затем продемонстрировала мне какие-то листы.
– Не могу никуда пойти, мне нужно работать над завтрашней сценой, и я пока не готова. Фейт оставила мне заметки.
– Оставила заметки? Что, серьезно, прям от руки написала? Мне никогда не пишет. Только меняет диалоги.
– Потому что ты и так идеальна.
– Ха. Да, точно.
– У тебя телефон с собой?
– Эм… да, а что? – спросила я.
Она протянула руку. Я разблокировала телефон и положила его в ее раскрытую ладонь. Она что-то напечатала и вернула его мне. Я посмотрела на экран. Она добавила свой номер под именем «Аманда красотка Рот».
– Потом расскажешь. А вы развлекайтесь, – сказала она, взглядом показывая, что имеет в виду что-то большее. – И не за что.
Когда она закрыла дверь, я лишь вздохнула.
– Что это было? – спросил Донаван.
– Ничего. – ответила я. – Совершенно ничего.
Я повела его к трейлеру Гранта.
Донаван разглядывал кладбище.
– Не страшно спать тут ночью?
– Я тут и не сплю. Мне приходится каждый вечер ездить домой.
– Зачем?
– Я несовершеннолетняя. Могла бы оставаться здесь вместе с папой, или если бы он подписал мне разрешение, но этого он ни за что не сделает.
– А ты и правда хочешь здесь ночевать? – Он все еще впечатлялся надгробными камнями.
– Безусловно.
Вдалеке за проволочным забором по-прежнему стояли фанаты Гранта с большими плакатами. Мне было интересно, не один ли из них выложил мое фото без макияжа с подписью «восставшая из мертвых»?
– Сегодня без плакатов с Лейси Барнс? – прокомментировал Донаван, тоже обративший на них внимание.
– Завтра можешь притвориться моим фанатом. И плакат поярче принеси. Или мою большую картонную голову. Это и то будет более продуктивно, чем делать домашку, – сказала я.
– Не искушай меня.
Уже новые охранники забаррикадировали трейлер Гранта.
– Приветствую, – я выступила перед ними. – Где Дункан и Фил?
– Их смена начинается в восемь.
– А. Мне… нам нужно увидеть Гранта.
– Я же тебе сказал, что не хочу его видеть, – пробубнил Донаван из-за моей спины. Я нахмурила брови. Так он это серьезно? Он правда не хочет с ним увидеться? Видимо, к славе он был совершенно равнодушен. Это что-то новенькое. Любопытно.
– Он просил его не беспокоить. – сказал один из охранников.
– Но он же меня не имел в виду?
– Он имел в виду всех, мисс Барнс.
– Так… ладно. Я, по крайней мере, могу ему кое-что передать?
– Конечно.
– Тогда скажите ему, что я хочу позвать его на прогулку. Мне нужно найти музу.
Охранник так на меня уставился, как будто я сказала что-то на другом языке, а он теперь ждал перевода.
– Это все, – сказала я. – Он поймет, о чем я.
– Ладно.
– О, и скажите ему, что я буду у себя в трейлере. А вообще-то лучше дайте ему мой номер.
Я похлопала по карманам, потом огляделась в поисках листочка бумаги, как будто он мог бы волшебным образом материализоваться прямо на земле по одному моему желанию.
Листочек протянул мне Донаван.
Я его взяла и сказала:
– Ну настоящий бойскаут. Спасибо.
Он протянул мне еще и ручку. Я записала свой номер и отдала охраннику.
– Потому что в гримерке меня не будет.
– Понял, – сказал он.
– А где ты будешь? – спросил Донаван, когда мы уходили.
– Буду искать музу. – Наши глаза встретились. В одиночку я не могла этого делать. Мне нужна была хоть чья-то компания. – Очевидно, с тобой.
– Нам нужно найти место, где я никогда не была, – сказала я после того, как мы прошли обратно через парковку мимо еще одной группы охранников, стоявших у входа на кладбище, к машине, припаркованной на улице. Донаван остановился около нее. Видимо, это его машина. Бампер держался на нескольких длинных полосках черного скотча.
– Возьмем мою машину, – сказала я, указывая на моего красивого вишнево-красного «Мустанга», стоящего на той же улице чуть дальше.
– А ты когда-нибудь бывала в машине, которой уже десять лет? – спросил он. – Может, зачтется как новое место в твоем сегодняшнем опыте.
Он открыл дверь, вопрошающе поднял брови и залез внутрь. Он меня разочаровывал.
Я обошла машину, чтобы проскользнуть на пассажирское сиденье.
– В машине, которой десять лет, я была. Ты считаешь меня избалованной?
Он на мгновение запнулся, затем сказал:
– Да.
Я легонько ударила его по руке, и он засмеялся.
– Это неправда, – сказала я. – Я живу в двушке с папой.
– Но это потому, что ты здесь временно. А обычно где ты живешь?
А вот тут он меня подловил. Не знаю, как, но он об этом узнал.
– В доме, – вот и весь мой ответ. Мой отчим был авторитетным юрисконсультом в Сентрал Кост. У него была своя фирма и все такое. Так что да, то место, где я жила с мамой, представляло собой прекрасный дом на побережье. И да, машина у меня была новехонькая, но купила я ее себе сама, на деньги, заработанные на телевидении. Так что не так уж я и безнадежна.
Дальше он не стал расспрашивать.
– Ну а ты что? Живешь в Южной Калифорнии, может, это ты избалованный?
– Возможно, – только и сказал он.
Мы пока не были настолько хорошо знакомы, чтобы распознать, говорил ли он с сарказмом. У него получалось произносить фразы, не вкладывая в них вообще никаких эмоций. На самом деле это впечатляло и… раздражало.
Он повернул ключ зажигания. Громкая музыка с тяжелыми звуками электрогитары вырвалась из радиоприемника, и он тут же его выключил.
– Серьезно? – спросила я. – Мальчик из хора любит хэви-метал?
– Я все же не такой примерный, каким кажусь.
Может, и правда.
– Куда едем? – спросил он.
Вопрос на миллион. Я не отсюда, так что понятия не имела.
– Есть ли тут поблизости какие-нибудь заброшенные здания?
– Совершим незаконное проникновение?
– Так кто это у нас не слишком примерный?
Он крепко схватился за руль и выехал с парковки.
– Что это? – спросила я.
Донаван остановил машину в тени трехэтажного здания.
– Раньше это был дом престарелых. Теперь ничего, очевидно.
Я открыла дверь машины, чтобы получше рассмотреть то, чего не было видно из заляпанного грязью окна. Здание было заколочено, но не слишком плотно. Надо надеяться, через окна все же мог просочиться свет. Парковка была абсолютно пустой, и все, что находилось за машиной Донавана, – раздолбанные, полуразрушенные ограждения.
– Давай посмотрим, можно ли забраться внутрь, – предложила я.
Он глубоко вздохнул, но спорить не стал.
Мы обогнули здание по периметру по высохшим сорнякам, обошли свалку, в которую, по-видимому, кидали все подряд. Это ведь бесплатно, и на городскую свалку ехать не надо. Торшер, матрац…
– Это что, гигантская игральная кость?
– Похоже на то, – сказал он.
– Зачем кому-то ее выбрасывать?