Он усмехнулся.
– Можешь забрать себе.
– Кто знает, где она была.
– На свалке. За заброшенным домом престарелых.
Я дернула коричневую металлическую дверь в здание. Она была крепко заперта. Поперек соседнего с дверью окна была прибита доска, которая держалась на одном-единственном гвозде.
Я потянула доску, и она сразу же с грохотом упала на землю. Я торжествующе приподняла брови и посмотрела на Донавана.
– Ну и чего хорошего? – спросил он. – Окно-то все равно заперто.
Он постучал по стеклу, как будто пытался показать мне, какое оно прочное.
Я надавила на окно и попыталась его отодвинуть. Иногда окна в старых зданиях достаточно легко поддавались. И оказалась права – это тоже поддалось.
Оно немного приподнялось, а затем, хоть и пришлось применить силу, открылось.
– Ты точно актриса, а не вор-домушник, влезающий в дома через форточку, как кошка?
– Как кошка? Ну и сравнение. Говоря о кражах, вечно вспоминают о котах, можно ли их сюда не приплетать?
– А ты бы это как назвала?
– Точно не так. – Я забралась на окно. Сначала оперлась на раму, а затем запрыгнула внутрь, как… как кошка.
Он ничего не сказал, но легко было догадаться, что он думал.
– Заткнись, – сказала я.
Он усмехнулся, а потом тоже пролез через окно и оказался со мной рядом.
– И все же я вообще не понимаю, как тебе это поможет.
– Иногда мне нужно абстрагироваться от привычного хода мыслей. И тогда я делаю что-то неординарное: посещаю незнакомое место, испытываю новые эмоции. Это помогает сдвигаться с мертвой точки. Тогда во мне открывается что-то, что помогает работать дальше, что бы ни мешало мне до этого.
– Трудности со сценарием? С этим шедевром, который я прочитал у тебя в гримерке? Даже не знаю, почему.
Я проигнорировала его слова, потому что он, очевидно, ставил себя выше низкобюджетных фильмов. По всей видимости, в качестве своего первого фильма он избрал бы не меньше потенциального номинанта на «Оскар». И это я еще избалованная? Каждому нужно с чего-то начинать, и мой старт был таким. К тому же этот фильм каким-то образом заполучил Гранта Джеймса. Продюсеры не глупые, он обеспечит фильму успех. И я тоже не глупая – его звездное влияние можно считать гарантией того, что люди посмотрят фильм и заметят меня.
– Прогулка по старому заброшенному зданию каким-то образом поможет тебе что-то почувствовать? – Донаван повернулся ко мне, но его лицо оставалось в тени, выражение невозможно было разобрать.
Мне снова вспомнились слова Аманды о том, что лучший способ почувствовать химию – это обратиться к реально испытанным эмоциям. Мне не хотелось, чтобы она оказалась права. Я бы нашла другой способ. Не хочу знать, каково это – влюбиться в кого-нибудь.
Я включила фонарик на телефоне, направила на его лицо и увидела, что он смотрит прямо на меня темными глазами. Он прищурился, тогда я убрала свет от его лица и начала искать дверь, через которую можно было бы пройти вглубь здания.
– Пойдем.
Пыль и паутина покрывали практически все вокруг.
– Выглядит как прекрасное убежище для зомби, – сказал он.
Точно. Грим. Он все еще был на моем лице. Обязательно нужно добавить в резюме строчку о том, что я могу стойко переносить его наличие долгое время.
– Это точно.
В первой комнате, где мы оказались, было достаточно дневного света. Я выключила фонарик и убрала телефон в карман. В комнате был каркас кровати. В полной сохранности, но поставленный вертикально к стене. Изголовье оказалось на полу и было довольно устойчивым. Я встала на него и подергала за нижнюю часть, чтобы проверить, выдержит ли она мой вес, затем попробовала повиснуть.
– Окей, самое время для импрува, – сказала я.
– Импрува?
– Да, это актерский термин. Нам нужно придумать какие-нибудь истории.
Донаван кивнул, затем прошелся по комнате. Он остановился у небольшого шкафа и наклонился, чтобы что-то поднять. Это был какой-то лист. Он расправил его на коленках и начал рассматривать ближе.
– Что это? – спросила я.
– Фотка.
– И что на ней?
Я спрыгнула с кровати и подошла поближе. На какое-то время он затих, а потом сказал.
– Мой дедушка. Я думал, что он скоропостижно умер от инфаркта. По крайней мере, так сказали родители. Но… они отправили его сюда?
– Что? – Я плавно подошла к Донавану, мои губы оказались на уровне его плеча, и я посмотрела на фотографию. Только это была вовсе не фотография, а старый выцветший рецепт. – Это не…
– Так ты же сказала, что мы придумываем истории. Разве по правилам ты не должна подыгрывать моей?
– Да… вообще-то, должна. Ты застал меня врасплох.
– Но ты буквально только что сказала, что нам нужен импрув.
– Знаю. Я просто не ожидала.
– Думала, это получится только у тебя?
Именно так я и думала.
– Прости. У тебя правда хорошо получилось. Ты раньше где-то играл?
– Нет, но это не шибко сложно. Не ракеты строить.
– Ну спасибо, – пробурчала я.
– Я не это имел в виду.
– О, я абсолютно уверена, что ты сказал именно то, что имел в виду.
Слишком поздно оправдываться. Разумеется, он так и думает. В конце концов, он был папа номер два. Почему я позволяю этому так меня задеть? Мне все равно, что думает мальчик из хора. Если бы я была очень умной, гениальной, буквально проектировала бы ракеты, вот это бы его впечатлило.
– Я хочу дальше осмотреть здание.
Девять
Мы с Донаваном разделились (очевидно, что я так и не перестала раздражаться в его присутствии), и я отправилась блуждать по темным коридорам третьего этажа, освещая путь телефоном. Я шумно выдохнула и провела рукой по лицу. Руки у меня были в грязи, поэтому уверена, что все, чего я добилась, – это сделала лицо еще более страшным.
В конце коридора я заметила дверь, из-под которой виднелась тонкая полоска света. Я выключила фонарик на телефоне и попыталась представить, что бы сделал мой персонаж. Если бы я была Скарлетт, шатающаяся по заброшенному зданию в поисках человеческой плоти, какая бы у меня была походка, как бы я думала, что бы чувствовала? Я замедлила шаг и начала красться вдоль стены. Если я заражена, то, по идее, должна испытывать какую-то боль. Я стала слегка прихрамывать и прижала руку к груди. Быстро вжилась в роль, что меня не удивило. Скарлетт была для меня понятным персонажем. Но что так и оставалось загадкой, так это ее чувства к Бенджамину.
Представила себе глаза Гранта. Вот о чем я должна думать. О его глазах.
– Тебе нужно увидеть эту комнату, – сказал Донаван за моей спиной.
Я остановилась, но не стала сразу оборачиваться, а вместо этого продолжила хрипло дышать. Затем начала медленно поворачиваться, завершив маневр рывком, пока мы не встретились лицом к лицу. Я вперилась в парня голодным взглядом.
Он приподнял брови.
– Ты пугаешь. Не сомневаюсь, что у тебя отлично получается входить в образ. Идем.
Да, в образ я войти могла, но кое-что мне все-таки нужно было в нем изменить. Могла ли я быть не просто зомби, а влюбленным зомби?
Я неторопливо последовала за Донаваном, все еще в образе, волоча за собой одну ногу. Он провел меня по пролету на этаж ниже, затем исчез за открытой дверью. Когда я оказалась внутри, не стала осматриваться, а сосредоточилась на Донаване. Он стоял ко мне спиной. Я похромала в его сторону, затем схватила его за голову и притворилась, что хочу свернуть шею.
– Если честно, не думаю, что у тебя хватит сил свернуть мне шею. Тебе нужно было найти какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы сначала вырубить меня.
Я попыталась спрятать улыбку, потому что сейчас он смотрел прямо на меня. Вместо ответа я потянулась к его шее с открытым ртом.
Он засмеялся и отпрянул, схватив меня за руки, чтобы удержать на расстоянии.
– Ты не вампир! – сказал он, постепенно сдаваясь под моим натиском. Он развернул меня, чтобы я смотрела в другую сторону, а затем притянул к себе, обнимая со спины и таким образом заключая в ловушку. Я позволила себе расслабиться в его объятьях. Я была Скарлетт – он был Бенджамином. У него были сильные руки и твердая грудная клетка, которой он прижимался ко мне сзади.
– Если я отпущу тебя, будешь еще пытаться меня укусить?
Кожа у меня на шее покрылась мурашками. Это было что-то новенькое. И работало. Находясь в этом здании, вдали от камер, взаимодействуя с кем-то как Скарлетт, я наконец поймала за хвост чувства, которые помогли бы мне сыграть по-настоящему правдиво.
Донаван едва ощутимо усилил захват.
– Сделка?
Волна дрожи прошла сквозь мое тело. Я наклонилась вниз и укусила его за руку. Несильно, но достаточно, чтобы он почувствовал.
Он отпустил меня.
– Лейси Барнс, ты странная. Я серьезно.
Я наконец-то вышла из образа и засмеялась.
– Ой, да ладно тебе, это весело. Признай.
Удивительно, как весело было дурачиться с Донаваном. Может быть, потому что обычно он был таким серьезным. Я решила, что теперь моей миссией станет помочь этому парню вести себя как семнадцатилетнему. Хотя бы иногда.
– Подожди, тебе вообще семнадцать?
– Что? Да, – сказал он, удивившись вопросу.
– И тебе не нравится веселиться? – спросила я. – Развлечения отвлекают тебя от учебы?
– Мне нравится веселиться.
– Хорошо.
Я осмотрела комнату, в которой мы находились. В ней было чище, чем в других. Здесь как будто все еще жили. В углу стоял металлический остов кровати со старым матрасом в застарелых пятнах. Рядом была прикроватная тумбочка со сломанными ящиками. На ней стояла рамка с фотографией. Я подошла, чтобы рассмотреть, что именно там изображено. Мужчина, женщина и трое детей улыбались в объектив, по колено в пожелтевшей траве.
– Здесь что, забыли убраться? – спросила я.
Остальная часть комнаты была завалена всяким барахлом: напольная вешалка с мужской одеждой, совсем как у меня в гардеробной, стопка пыльных книг, фонарь.