– А ты сядешь?
– Конечно.
Он открыл мне дверь, и я проскользнула в салон, затем он забрался на водительское сиденье и завел машину, повернув ключ в замке зажигания. Телефон он подсоединил к прикуривателю. Донаван показал мне указательный палец, как бы прося подождать, а затем снова залез в сумку и достал оттуда худи. Протянул мне кофту через приборную панель.
– Может, пахнет бумагой или маркерами для доски, но поможет согреться.
На заднем сиденье лежал мой собственный худи, но я не собиралась об этом сообщать и натянула то, что дал Донаван. Худи пах исключительно им самим – и ничем больше. Только тогда я осознала, что точно знала, как именно он пахнет.
Донаван попытался включить телефон, но заряда для этого пока было недостаточно.
– Можем выдвигаться, – предложила я.
– Ты?.. – спросил он нерешительно. – В плане, можем просто вернуться ко мне домой. Если тебе не пора ехать к себе, конечно.
Я кивнула.
– Звучит отлично.
– Правда?
– Правда.
– Тогда ладно.
Я не могла оторвать взгляд от от океана, пока мы выезжали с парковки. Чувствовала себя уставшей. Прислонив голову к оконному стеклу, я наблюдала за миром, проносившимся мимо в виде размытого пятна. Донаван без слов понял, что мне хотелось посидеть в тишине, так что за поездку мы не обменялись и словом. Я не собиралась засыпать, но в какой-то момент мои веки опустились сами.
Когда я проснулась, вокруг была тишина. С минуту я пыталась прийти в себя, а еще минуту осознавала тот факт, что проснулась, потому что Донаван легонько тряс меня за плечо.
– Эй, – сказал он, – мы на месте.
Я подняла голову, и моя шея запротестовала из-за того, что весь последний час была наклонена под странным углом. Потерев ее, я посмотрела на стоящий перед нами дом. Это был один из многих одинаковых маленьких домиков в районе. Двор выглядел мило: на подоконнике в горшке росли ярко-розовые и фиолетовые цветы, трава была аккуратно подстрижена, а дорожка к крыльцу выложена камнями.
Выглядело уютно. Донаван выпрыгнул из машины, и когда я открыла дверь, он уже подавал мне руку.
Он оглянулся через плечо на входную дверь, и его лицо приняло обеспокоенное выражение.
– Я так и не спросила. Ты в беде? Родители завалили твой телефон сообщениями?
– Похоже, моя мама до сих пор не поняла, что я прогулял школу.
– Тебе надо предупредить родителей или сестру, что ты не один? – спросила я, будучи не уверенной, в чем именно была причина его нервозности.
– Нет, но в каком-то смысле мне надо предупредить тебя.
– Предупредить о чем? У меня не бывает проблем с чужими родителями.
– Уверен, так и есть. Но моя сестра. Она… – Донаван сузил глаза и принялся внимательно изучать мое лицо.
– Что?
Я не нанесла макияж после душа, так что водопады слез точно не оставили у меня на щеках дорожек из туши. Разве что волосы могли быть в беспорядке. Когда я принялась их расчесывать как обычно, кудряшки повели себя особенно непредсказуемо. Тогда я посмотрела на свой наряд – джинсы, худи Донавана и шлепки. Не вычурно, но и не ужасно. Он меня стеснялся?
– Она большой фанат.
Секунду я обрабатывала в голове услышанное.
– Мой? – спросила я с недоверием.
– Она любит «Кафетерий» больше меня, и когда твой персонаж умер, она рыдала.
– Твоя сестра? Которая первокурсница?
– Да, ее зовут Кеннеди.
– Она умудрилась привязаться к персонажу за четыре эпизода?
– О чем я тебе говорил? Ты играла довольно убедительно.
– Ты мне ничего такого не говорил.
– Я сказал, что ты была потрясающей. Этот комплимент включает в себя абсолютно все.
– О, правда? Так ты потом можешь сказать мне, что говорил что угодно, потому что все это включено в «потрясающая»?
– Ну да.
– Думаю, мне надо к этому подготовиться.
– Заранее прошу прощения. – Он кивнул на ступеньки, ведущие к двери, и я встала туда, стараясь дышать и забыть обо всем, что случилось сегодня. Попыталась натянуть на лицо улыбку. Мне предстояло встретиться с мамой и сестрой Донавана, которая к тому же была моей единственной фанаткой. Мне нужно выглядеть на все сто, а не быть жалкой размазней.
Донаван повернулся и приподнял брови. Его волосы развевались на ветру, а кожа буквально светилась из-за времени, проведенного на улице. Он выглядел очаровательно, и я почувствовала, как мое сердце забилось сильнее.
– Ты идешь? – спросил парень.
– Иду.
Он правильно сделал, что предупредил меня: я совершенно не была готова к реакции его сестры. Сначала все шло хорошо. Мы зашли на кухню, где его сестра как раз намазывала арахисовую пасту на хлеб и сверху клала кусочки банана.
Донаван посмотрел на меня.
– Ты голодна?
Голодна ли я? Я не ела с утра, но желудок был словно стянут в тугой узел.
– Ну, все очевидно, – сказала его сестра, не поднимая головы, – поэтому и делаю бутерброд.
– Кеннеди, я не к тебе обращался.
– А к кому тогда? – Девушка оторвалась от своего занятия, и наши взгляды встретились. Я не предполагала, что она узнает меня так быстро, потому что большинству людей нужно время, чтобы осознать что-то подобное вне определенных обстоятельств, но ведь она, скорее всего, знала, что Донаван со мной занимается, поэтому моментально раскрыла рот от удивления.
– Кеннеди, это… – начал Донаван.
Но сестра его перебила:
– Я знаю, кто это! Я же не живу в лесу, знаешь ли.
Я не удержалась от смешка. Не нужно жить в лесу, чтобы не знать, кто я такая. На самом деле, напротив, должно сойтись очень много звезд, чтобы человек меня узнал. Например, нужно быть моим родственником, ходить в Тихоокеанскую старшую школу или же быть бешеным фанатом «Кафетерии», судя по всему. Ладно, это обстоятельства, которые учитывались до статьи. Сейчас же…
– Привет, – сказала я. – Приятно познакомиться, Кеннеди.
Девушка отвлеклась от бутерброда и принялась трясти руками и изображать бег на месте.
– Донаван! Почему ты привел ее к нам, не предупредив меня?! Я выгляжу готовой для встречи со знаменитостью?!
– Ты хорошо выглядишь, Кеннеди, – сказал Донаван, и я кивнула в знак согласия.
– Хорошо? Хорошо! Хорошо – это такой себе комплимент. Если бы ты это знал, возможно, у тебя бы уже появилась девушка.
Мы с Донаваном обменялись быстрой улыбкой.
Кеннеди тяжело вздохнула.
– Ну, думаю, теперь уже поздно. Первое впечатление испорчено. Ты навсегда запомнишь меня с волосами после волейбола и как девушку-с-бутербродом-с-арахисом-и-бананом.
– Могло быть и хуже, – заметила я.
– Могло? – переспросила она.
– В первую встречу с твоим братом – во вторую и в третью тоже, если уж на то пошло, – я была девушка-разлагающаяся-плоть.
– И чем это хуже? Мой брат не знаменитость. Мой брат вообще никто!
– Спасибо, Кеннеди. Я тоже тебя люблю.
Девушка махнула брату рукой.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Ну, – сказала я, – думаю, что ты выглядишь довольно мило. И я тоже не знаменитость, так что мы в равных условиях.
– Мне нравятся твои волосы, – призналась Кеннеди, – и кожа у тебя очень красивая. Теперь понимаю, почему тебя взяли в эту рекламу средства от прыщей. Мне жаль, что в последнее время про тебя пишут такое в интернете.
Последнее застало меня врасплох, и я резко вдохнула.
– Кеннеди, она пытается забыть об этом, – сказал Донаван. – Давайте больше не будем поднимать эту тему.
– Прости, – извинилась Кеннеди, а затем ее глаза расширились из-за осенившей ее идеи. – Можешь оставаться здесь, сколько захочешь! – Она пододвинула мне свой бутерброд. – Съешь-ка вот это. Мы можем выключить вай-фай и просто смотреть фильмы. Или «Кафетерию»! Хочешь посмотреть? У меня все шесть сезонов на DVD.
– Кеннеди, она не хочет смотреть на себя по телевизору.
Я пожала плечами.
– Почему, я не против.
Кеннеди засмеялась, и только Донаван выглядел удивленным.
– Что? – спросила я. – Это неплохой сериал. Сам так сказал.
Его глаза загорелись в восхищении.
Я взяла его за руку и чуть сжала ладонь.
– Делает ли меня это дивой? – спросила я.
На этот раз Донаван хихикнул.
– Вовсе нет. Рад снова увидеть тебя уверенной в себе.
Послышался вдох, и, повернувшись, я вновь застала Кеннеди с открытым ртом.
– Подождите, – прошептала она, глядя на наши сцепленные пальцы, а затем перевела взгляд на мое худи. – Вы двое… нет. Подождите, или вы все-таки?..
Я уже почти сказала «да», как Донаван ответил:
– Нет. А теперь иди и включи телевизор.
Кеннеди выбежала из кухни, и я отпустила руку Донавана.
– Прости, – сказал он. – Обычно она поспокойнее.
– Ты меня предупредил.
Донаван указал на брошенный бутерброд.
– Может, все-таки поешь чего-нибудь?
– Нет, спасибо. – Я вытащила из кармана севший телефон. – У тебя найдется зарядка? Моя осталась в трейлере.
– Да, сейчас принесу.
Он ушел, и я осталась в кухне совсем одна. Я что, была достаточно глупа, чтобы решить, что поцелуй на пляже что-то значил? У Донавана был час, пока я спала, чтобы все тщательно обдумать. Он решил, что это ошибка? Или он меня поцеловал, потому что ему было жаль меня? Потому что он хороший парень? Мне не нужна его жалость. И я не хотела, чтобы он меня жалел.
Тридцать
– Я не говорила, что ты можешь съесть мой сэндвич, – сказала Кеннеди, как только мы вошли в гостиную.
После того как Донаван поставил мой телефон на зарядку на кухонной стойке, он положил на тарелку сэндвич Кеннеди и уже откусил три больших куска.
– Это было для Лейси.
– Все в порядке, – сказала я.
– Ты уверена, что ничего не хочешь перекусить? – спросил он с переполненным ртом.
Желудок уже был полон нервного напряжения, и натянутое мной фейково-счастливое лицо для Донавана и его сестры совсем не спасало.
– Уверена.
Донаван минуту изучал мое лицо, склонив голову, как будто собирался вызвать меня на сцену, но затем сел на центральную подушку дивана.