я-Юрия, не был взят в позапрошлом году вместе с Торческом. Его крепкие стены были способны выдержать Длительную осаду, а кочевники не умели брать хорошо укрепленные города. Но этот набег открывал путь для других орд - отсюда малыми силами половцы опять потекли в глубь многострадальной Киевской Руси, сжигая деревни и села, вытаптывая нивы и угоняя в полон жителей, только-только отстроившихся после разорения.
Владимир Мономах как раз собирал полки против Олега Святославича и послал гонца к великому князю с просьбой о помощи. Их соединенные силы намного превосходили войска Олега, но накануне пришла весть о нападении степняков на Юрьев, и Святополк ответил отказом. Благодаря Олегу враг грозил его собственным пределам.
Все повторялось. Опять из-за половецких послов поганые пошли на Русь. Опять был осажден город на Роси, и опять русские князья собирали рать. Но два года спустя Русь была другой. Из края в край Залесской стороны метался Олег Святославич, отвоевывая у сыновей Мономаха муромо-рязанские земли, сдерживая новгородцев и суздальцев. Владимир не мог помочь сыновьям, а у самого Святополка не было под рукой прежних ратей. Да и бой под Стугной, первый его бой с половцами, был жив в памяти.
Бояре, которых он созвал, едва получив весть от Юрьева, были на редкость единодушны.
- Замириться надо с погаными, князь! - гудел Ян Вышатич, и брат его Путята поддакивал, кивая головой. - Эдак они всю волость Юрьевскую пожгут, а после и далее двинутся. От Юрьева прямая дорога на Киев, а земля оскудела, они голодные, злые, ополонятся мало - далее двинутся. Это ж погибель для Руси!
- Верно Ян Вышатич молвит - послов надо слать под Юрьев, - подал голос Никифор Коснятич. - С тамошними ханами переговорить, откупиться подарками - авось отступят вороги! Всеволод, дядя твой, завсегда так делал. Иной раз, бывало, с полдороги степняков ворачивал!
Святополк хмуро посмотрел на боярина. Подарки слать придется из княжеской казны, бояре ни ногаты[143] не дадут, да еще, как придет срок, будут себе жалованье требовать! А не заплатишь - к другому князю уйдут. Вон Славята как побывал в Переяславле, все в ту сторону поглядывает. Чем приворожил его Владимир?
- Чем платить поганым станем? - спросил князь.
- Известно чем! - сказал Ян Вышатич. - Мы по весне в степь ходили - полона и скота много забрали. Сотни пленных привели. Их и отдать, да скотину какую ни на есть. Авось, кроме того, что половцев отвадим, и еще кого из наших людей выкупим!
- Я согласен, князь! - кивнул Данила Игнатьевич. - Надо полон отдавать.
- А я, коли позволишь, князь, в Переяславль поскачу - а ну как Владимир Всеволодович тоже своих половцев захочет выпустить? - предложил Славята.
Святополк хмуро посмотрел на него. Уйдет боярин, как пить дать уйдет! Но сейчас было не до мелких свар.
- Добро, - кивнул он, выпрямляясь на столе. - Готовьте грамоту ханам. А послами пойдут Захар Сбыславич и…
- Дозволь мне ехать, князь! - вырвался вперед Путята Вышатич.
Ян Вышатич только глянул на младшего брата - Путята с вокняжением нового князя полез вперед, стараясь чаще попадаться на глаза, и, видимо, надеялся стать большим боярином. Но Святополк Изяславич коротко кивнул:
- Добро. Едете вы вдвоем. Назавтра и отправляйтесь! На другое утро двое послов, взяв побольше спутников, чтобы придать себе весу и силы, выехали в сторону Юрьева.
Город был обложен с трех сторон. Только с одного края к его стенам подступала река, и туда половцы не могли подойти. Но они разъезжали по дальнему берегу, присматривая, чтобы никто не мог уйти из города по воде. Со стороны поля их раскинулся целый стан. Степняки стояли тут уже больше половины лета, но так и не могли взять город. Посад был выжжен дотла, сизый дым катился по небу, застилая солнце. Ближайшие нивы были вытоптаны дочерна, и проезжавшим боярам было больно смотреть на остатки зеленых колосьев, которые даже не начали цвести. Окрестностям Юрьева грозил голод, а это значит, что не будет податей в казну, которая и без того оскудеет после замирения с врагом.
Половецкую орду привели ханы Туглей и Боняк. Счастливо избежавший разорения Юрьев был богатой добычей, но когда послы кроме даров пообещали отпустить пленных и вернуть часть угнанных стад, ханы прислушались к словам бояр. Получилось так, что две из разгромленных князьями орд ходили под началом хана Туглея, и он надеялся, что в числе пленных есть его родственники. Он согласился сразу, несмотря на то что Боняк остался недоволен.
Уговорились, что через еще две седмицы пленные будут приведены под Юрьев, а до тех пор половцы будут стоять у стен города и ждать князей. С тем послы и уехали.
В оговоренный срок несколько сотен кибиток прибыли под стены Юрьева - из полона вернулись жены и дети разгромленных орд. В их числе Туглей с удивлением и радостью нашел детей своего двоюродного племянника. Это его так обрадовало, что он в тот же день начал сворачивать свой стан.
Боняк был недоволен, но подчинился. Осажденные жители Юрьева не верили своим глазам и от изумления не могли даже радоваться, когда увидели, что однажды поутру степняки снялись и повернули в сторону степи.
- Бог оборонил землю от поганых! - слышалось всюду. Люди высыпали на стены, чтобы своими глазами увидеть, как враги отходят.
Обратно шли другой дорогой, отлично зная, что позади осталась выжженная и разграбленная земля. Хотя ни разу не было такого, что удавалось полонить всех селян подчистую, и всегда находились уцелевшие, но рыскать среди вытоптанных полей и спаленных сел в надежде отыскать этих одиночек никому не хотелось. Земля еще не набрала сил после выхода двухлетней давности, селения попадались редко, жителей в них было мало, в основном старики и бабы с чудом уцелевшими малолетними детишками. В домах брать было нечего, и половцы возвращались несолоно хлебавши.
Боняк ехал рядом с Туглеем, который не мог нарадоваться на старшего сына своего племянника. Отроку шел двенадцатый год, это был смышленый мальчишка - через несколько лет он пойдет в свой первый поход.
- Нашел чему радоваться, - ворчал хан Боняк. - Конечно, родня многое значит, но вот скажи мне, Тенгри-ханом тебя заклинаю, зачем мы ходили на Русь?
- Отомстить за наших братьев урусским князьям! - ответил Туглей. - Их кости вопили о мести!
- Отомстили? Скажи по совести!.. Пришли под большой город, постояли и назад воротились. Полона мало набрали, добра никакого не взяли, скота - и то гоним меньше, чем было в начале похода! - продолжал возмущаться Боняк. - Над нами весь Дешт-и-Кипчак смеяться будет, а особенно старый лис Тугоркан. И Шарукан - он в своем Шарукане сидит, горя не ведает!
- Мы наших жен и детей вызволили! - возразил Туглей. - Ты видел Ехир-хана? Он еле живой вырвался, две его жены и дети попали к урусам! А ныне мы везем их домой!
- Жены, дети… Тебе, хану, не стыдно, что ты урусских князей послушался? Один князь говорит: «Иди на Русь!» И ты приходишь. Другой говорит: «Уходи с Руси!» И ты торопишься в степь. Какой ты хан после этого?
Туглей обернулся на племянника. Тот уже сам все понял я отъехал назад, чтобы не подслушивать разговора старших.
- Что ты хочешь сказать, Боняк? - понизив голос, спросил он.
- Мы - вольные ханы! Нам даже Шарукан не может приказывать, потому как нет у него власти надо всем Дешт-и-Кипчаком! И мы сами должны решить, когда и куда идти! Я предлагаю вернуться, - принялся увещевать Боняк. - Урусские князья сейчас слабы - они сражаются друг с другом. На нас у них нет времени - ты сам знаешь. Киевский коназ даже не стал тратить на нас времени - просто откупился дарами. Да и дары вручил - смех один! - Боняк рассмеялся, с удовольствием замечая, как нахмурился Туглей-хан. - Кабы не наши жены и дети, на такие дары даже самый младший из моих сыновей не позарится! И я бы слушать их не стал! Но, Туглей, у тебя сила и у меня сила! Среди тех, кого отпустил киевский каган, есть те, кто захочет поднять саблю и пойти в бой. Они захотят мести. И среди наших воинов есть такие, кто недоволен столь малой добычей. Мы не должны им мешать.
- Вернуться на Русь? Но у нас жены и дети!..
- Их мы можем оставить в степи подальше от урусских улусов. А сами - назад. Они нас не ждут. Мы придем и возьмем богатый город. Урусы не смогут долго сражаться - у них должна скоро закончиться еда. Мы нападем в самый раз, а при удаче пойдем дальше.
Туглей получил от князя Святополка богатые подарки, но возможность получить еще дары заставила его прислушаться к словам Боняка. В конце концов, урусы заплатят еще, а если нет - им достанется целый город.
Юрьевцы не поверили своим ушам, когда примчался какой-то парень и закричал на всю торговую площадь, что половцы идут опять. Город заметался. Весть передавалась из уст с уста, обрастая подробностями. Говорили, что на город идет орда в пять раз больше первой и что уже требуют поганые дань не только за этот год, но и на три и даже пять лет вперед. Дозорным на стенах уже мерещились пожарища, хотя гореть за Росью было нечему - степняки еще в начале лета выжгли все подчистую.
Посадник отправил гонца в Киев с вестью, что половцы идут на город. Выслушав его, Святополк изумился и испугался сразу. Не было известно, какая орда подступила к Юрьеву - та же самая, решившая, что русский князь может и должен уплатить им больше, или же другая, готовая довольствоваться любой подачкой. Но все равно - у Святополка больше не было под рукой пленных, которых можно было отдать степнякам, а залезать в казну не хотелось. Эдак поганые повадятся каждый месяц за подачками захаживать. А жить как?
- Передай городским старейшинам, пусть спасаются сами, - ответил он. - Я помочь не могу.
Гонец вышел, шатаясь от усталости и тревоги. Наскоро перекусив в поварне, он отправился в обратный путь.
Получив ответ великого князя, бояре раздумывали недолго. Совет был дан дельный, и епископ Малин вышел к гудевшей, как потревоженный улей, толпе юрьевцев. Возле него стояли бояре, княжеский тиун, посадник.