Яркий солнечный день померк перед глазами. Все оделось в серое покрывало. С болью сжалось сердце.
- Да неужто? - прошептал Святополк, не слыша своего голоса.
- Суди сам, великий князь! Луцк, отчина брата твоего, Ярополка, в руках Ростиславичей! Святославичи не скоро оправятся, а Червенский край богатый. Соль оттуда во всю Русь везут!.. Совокупятся они - Ростиславичи себе Волынь возьмут, а взамен помогут Мономаху на золотой стол сесть! Они уже сговаривались в Любече! Поторопись, князь, помысли о своей голове!
Святополк с усилием поднял голову, встряхнул волосами. Не верилось, не хотелось верить, что все так. Но как забыть гордость Владимира, его упорное нежелание называть его князем, его военные удачи и то остервенение, с которым он преследовал Олега Святославича - единственного сильного князя на Руси. Ростиславичам в Киеве не править, но коли получат всю Волынь, этого им окажется достаточно. А Василько столь же доблестный витязь, как и Мономах. Слава о его походах гремела за пределами Руси. Его боялись. А когда объединяются два сильных князя, всего можно ожидать.
Святополк не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы удержать стол, буде начнется война. Нет в князьях того почтения к Киеву, как было при отцах и дедах. Кинет клич Мономах - и за ним пойдут… Нет, надо его остановить! Самого Владимира убрать с дороги не получится - слишком силен переяславльский князь. Но вот лишить его союзника и заодно отомстить за убийство брата - это можно.
И все-таки что-то удерживало великого князя. Ведь это были лишь слова, сказать можно все что угодно!
- Погодь покамест, - промолвил он, несколько успокаиваясь, Давиду Игоревичу. - Посмотрим, что покажет время!
Волынского князя не обрадовали эти слова. Кроме того, что доносили ему бояре, он ведал кое-что об истинных замыслах Василька - их передавали послы угров, булгар и ляхов. Но про это не следовало знать великому князю, ибо все мы - орудия в руках сильных мира сего, и не стоит задумываться над чужими думами.
Миновало несколько дней, и стало ясно, что слова Давида оказались правдивыми. Василько Теребовльский собирал рать. В Перемышль и Теребовль стекались торки и берендеи, созывалось ополчение из пеших ратников. Сам молодой князь немного задержался на Руси во владениях Владимира Мономаха, но когда заканчивался месяц листопад, отправился домой, на Буг.
Давид все эти дни находился при Святополке. Он первым донес великому князю, что Василько спешит к себе домой с большим обозом и вскорости будет проезжать мимо Киева.
- Враг сам идет к нам в руки, - чуть не с порога закричал волынский князь, врываясь в горницу Святополка. - Мои люди видели его обозы на дороге!.. Решайся!
Святополк, по своему обыкновению, сидел над книгой. Стояла непогода, выезжать на ловы было нельзя, и он скучал, коротая время над чтением или беседами с еврееями-ростовщиками. Страдая душой о том, что за три года неурожаев и половецких набегов земля оскудела и казна почти пуста, он по совету Путяты Вышатича и самого Давида Игоревича свел знакомство с несколькими евреями-менялами и отдал им в рост серебро и немного золота. Услышав слова волынского князя, он поднял голову:
- Истинно ли так?
- Истинно! Поспешай, князь! Другого случая может и не быть!
Святополк вспомнил Василька Ростиславича - статный тридцатичетырехлетний красавец, с синими глазами и русыми кудрями до плеч, сильный, широкоплечий, шагавший легко и свободно, он всегда был готов улыбаться и равно радовался поцелую красивой женщины и сражению. Он чем-то напоминал Мономаха в молодости, и чем яснее вспоминал Святополк этих двух князей, тем яснее становилось - вместе они были силой, с которой не вдруг совладаешь.
- А ну как это правда? - прошептал он.
- Решайся, князь! - Давид схватил его за руку, сильно сжал. - Ежели не схватим Василька, ни тебе не княжить в Киеве, ни мне - во Владимире!
Святополк резко встал, вырвал руку. При свете свечи он вдруг показался выше ростом, чем был.
- Правду молвишь - Бог тебе свидетель, - сказал он Давиду. - Лжешь и завистью молвишь - Бог тебе судья!
Обернулся, перекрестился на икону в углу и вышел.
В восьмой день месяца груденя у великого князя были именины. В тот же день праздновали память Михаила-архистратига, и обоим князьям показалось небесным знамением, что за четыре дня до того Василько Теребовльский остановился под Киевом именно в Михайловском монастыре, где хотел помолиться святому Михаилу. Свой большой обоз и отроков он оставил в Выдобичах, куда потом и воротился после посещения монастыря. Поужинав в святой обители, молодой князь лег спать со своей дружиной, торопясь наутро пуститься в путь. В Переяславле его настиг гонец от Володаря - рати для военного похода на ляхов уже собраны и можно выступать в любой день. Братья не ведали, что ляхи прознали о приготовлениях и, опасаясь усиления Василька за счет Мономаховых войск, уже склонили на свою сторону Давида Игоревича Владимиро-Волынского.
В ту ночь только его стан спал спокойно. Давид Игоревич до третьих петухов жег на окне свечу и вглядывался в ночную тьму. Когда же начало светать, в двери его покоев стукнули условным стуком. Доверенный слуга, конюх Дмитр, приотворил дверь и впустил человека. На пороге стоял плотный моложавый лях, смотрел на князя холодно прищуренными глазами.
- Каково дело? - спросил он на плохом русском языке.
- Передай королю - назавтра его враг будет схвачен, - ответил Давид.
- Гляди, упустишь - не снесешь головы!
- Не упущу. - Давид даже слегка поклонился. - Только пущай король и меня не забудет…
- Когда дело исполнишь, тогда поговорим! Пока прими1 Лях полез за пазуху, достал кожаный кошель и бросил его на стол. У Давида невольно дернулись руки подхватить его на лету - еле сдержался и с дрожью кивнул Дмитру:
- Проводи пана гонца!
Они вышли. Только тогда Давид схватил кошель, развязал тесьму и вытряхнул на ладонь ляшские серебряные монеты.
Глава 18
Переночевав в Выдобичах, Василько Теребовльский на другой день стал собираться в путь, спеша догнать основной обоз, который шел прямой дорогой в Червенскую землю. Спрашивая благословения на задуманную зимой войну с Польшей, Василько остался отстоять заутреню. Именно в это время его и отыскал гонец от великого князя Святополка Изяславича. Вбежав в храм, княжий отрок коротко поклонился Васильку:
- Князь, Святополк Изяславич, великий князь киевский, просит тебя быть у него гостем, подождал бы ты малость, не ходил от именин его. Через три дня у князя пир, тебя зовут!
Получить приглашение к великому князю для него, малозаметного князя-изгоя, да еще на почетный пир, было лестно. Это означало признание его земель, его самого и знак скорейшего осуществления его самых честолюбивых желаний. Вот там бы, на пиру, и переговорить со Святополком Киевским, как он уже беседовал с Мономахом!.. Василько сложил персты щепотью, медленно перекрестился, кланяясь читающему тропарь игумену.
- Передай князю - за честь благодарствую, молюсь за его здравие и долгие лета, - прошептал он, - да не могу и часа ждать, когда дома рать!
- Но великий князь просил тебя именем своим, яко старший еси, - настаивал гонец.
- Не могу. Спешу домой! - не оборачиваясь, отмолвил Василько. Гонец постоял немного, послушал пение монахов, перекрестился на иконы и вышел из храма.
Давид Игоревич встречал его на крыльце. Волынский князь места себе не находил, мерял шагами широкие сени и едва не кинулся навстречу отроку по ступеням.
- Ну, что ответил Василько Ростиславич? - крикнул он.
- Прощения просит. - Гонец остановился на полпути, снял шапку. - А только прибыть не может - говорит, не могу ждать.
- Никак, ослушаться брата своего старейшего вздумал!.. Ты передал ему, что молодшие князья обязаны старших слушаться?
- П-передал, - кивнул гонец.
- А он что?
- «Не могу» - говорит.
- «Немогу»… - передразнил его Давид Игоревич. - Жди здесь! - и ринулся в терем.
Святополк Изяславич, по своему обыкновению, утро проводил за чтением. Читал все подряд - и «Шестоднев», и «Деяния», и поучения греческих философов, переведенные для него учеными книжниками и печерскими монахами. Он был недоволен, когда волынский князь оторвал его от чтения о диковинных тварях иноземных.
- Что Василько Ростиславич? - спросил он.
- Князь, - Давид отдувался, словно за ним гнались, - не хочет Василько к тебе на именины идти! Ждать, говорит, не можно!
- Может, его звали не так?
- Звали как положено, я сам гонца снаряжал. Не идет Василько. - Давид тяжело плюхнулся на лавку, отер ладонью лицо и толстую шею - при волнении он всегда обильно потел. - Не чтит тебя… Сам посуди - только-только разделили землю по вотчинам, дабы у каждого была своя земля - а тебя уже молодые князья не почитают. Не слушается тебя Василько, под твоей рукой ходя! Сговаривается против тебя с Владимиром Мономахом, потому и не чтит!..
- Но, может, дело у него спешное дома? - предположил Святополк. Сказать по правде, он все еще не слишком верил в преступление Василька - одно только, что брата его убили по наущению Ростиславичей…
- А ведаешь ли, какое это спешное дело? - наседал Давид. - Рать у Василька стоит собранная! В поход теребовльский князь собрался!.. Помысли, что будет, аще отъедет к себе! Тогда увидишь, что не будешь иметь городов своих! Тогда вспомянешь меня!.. Нельзя Василька отпускать!
Святополк отвернулся к окну. Все никак не мог поверить, что теребовльский князь замыслил против него худое. Мономах мог - он с завистью на золотой стол Киевский взирает, неистовый Олег Святославич тоже - этот пылает местью за попранную княжью честь. А Василько?.. Но с другой стороны, этот незаметный князь может быть орудием в руках Мономаха!
- Добро, - молвил он? наконец. - Пошлю к нему гонца… Служба в храме уже завершилась, монастырская братия расходилась по дневным делам, Василько и его дружина чуть задержались, принимая благословение от игумена, но отроки уже выводили коней, когда прискакал второй гонец из Киева. На сей раз за Васильком послали самого Никиту Малютича. Молодой боярин был горд порученным делом, улыбался и смотрел на все весело и живо. Теребовльскому князю он улыбнулся так же открыто, махнул короткий поклон.